Самый ценный багаж

– Когда корабль переходит на сверхсветовую, наступает момент полной тьмы. Только что перед тобой горели звёзды, дорожки посадочных огней, панель приборов и вмиг – темнота… Тебя вдавливает в кресло, ты даже перестаёшь дышать, кажется – всё, конец. Но следом возникает сначала звук приборов, потом давление на тело слабеет, ты делаешь вдох – и пространство взрывается светом! Ты видишь всё то же самое, но оно тебя ослепляет. Звёзды становятся прожекторами, приборы – безумной дискотекой, а в горле щекочет восторг! Теперь ты – межгалактический пилот, а не букашка орбитальных маршруток.

– Профессор, я считаю, это неуважение к огромному количеству людей, работающих на внутренних маршрутах. Эти профессии очень нужны и важны для жизнеобеспечения планеты и поселений на орбите.

Профессор, крепкий мужик лет пятидесяти согласно кивнул головой, наполовину темноволосой, наполовину седой.

– Совершенно верно, молодой человек, как вас?

– Уокер.

– Надеюсь, не Скай?

– Почему Скай? Лукас.

– А, не обращайте внимания, Лукас. Так вот, нисколько не умаляю важность внутренних полётов. Но как только ты вышел в дальний космос, всё, что до орбиты становится башмаками, из которых вырос. Да, башмаки есть, в общем, в них можно даже ходить, но… жмёт, трёт и вообще мешает жить.

– Как это?

Профессор махнул рукой:

– Всё время забываю, что теперь ваша обувь может расти вместе с вами. Тогда такой пример: все вы уже совершаете орбитальные полёты, и все хотите быть космическими пилотами. Но случается так, что вам приходится работать только на буксире или погрузчике в доке…

Студенты загудели, послышались смешки:

– Это совсем уж болото.

– Что я слышу? Неуважение к огромному количеству людей, обслуживающих вашу, между прочим, мечту!

Повисла виноватая тишина, голос профессора зазвучал жёстко:

– Каждый из вас думает, что уж он-то точно будет космическим пилотом. Но статистика говорит, что до космических полётов будут допущено лишь 50%, а действительно станут космическими пилотами только 37%. И даже сейчас каждый из вас думает, что уж он-то не попадёт в эти 63 процента неудачников.

Студенты кто задумался, кто как бы виновато опустил глаза.

– Но я вам больше скажу, настоящий подвиг – не выйти за пределы ближнего космоса, а остаться человеком, жить человеком, когда не смог шагнуть дальше. Наступает момент, когда приходится решать – тварь ты дрожащая и размышляющая о правах своих как у Достоевского, или как у Чехова – человек, в котором всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.

Студент снова зашушукались, профессор усмехнулся:

– Вот вам и задание: Чехов и Достоевский о человеке.

– А при чем здесь космические полёты? Нам-то это зачем?

– А затем, что дерзость, наглость, напор работают только во взаимоотношениях, а в космосе ты один. И всё, что у тебя есть, это ты сам. Всё, что тебе может помочь находится только внутри тебя самого. Вот – самый ценный твой багаж… Подумайте об этом.

***

– Лукас? Ты сегодня рано, мама только загрузила продукты в комбайн для её чудо-пирога. Пока он это всё помоет, порежет, приготовит, пройдёт… дорогая, сколько нам ждать ужин?

– Час примерно.

Мать чмокнула мимоходом сына в щёку и утонула в кресле, вставив руки в машинку для маникюра. Лёгкий полупрозрачный шлем выполз из спинки кресла, обнял голову женщины и погрузил её в мир кино.

– Как раз успею задание сделать. Позовёшь, когда будет готово?

– Конечно. Что же  вам такого интересного задали, что прям с порога да за учёбу?

– Чехов и Достоевский и их размышления о человеке.

– Кто? Что-то слышал… Это кто-то из… то ли музыки, то ли литературы…

– Писатели, – Лукас глянул на карманный дисплей, – девятнадцатого века в России.

– О-о-о-о, динозавры прям, – засмеялся отец. – Кто вас так озадачил?

– Профессор Майерс.

– Майерс? Фи́липп Майерс?

– Да. А что такое?

– Ты учишься у Майерса и не знаешь о нём ничего?!

– Ну, знаю, что был пилотом когда-то.

Отец фыркнул:

– Был когда-то… Он, знаешь ли, неслабо поработал на космическую отрасль. Пара открытий о составе космического вещества на его счету.

– Ты с ним работал?!

– Пф! Что ты. Мы были простые лабораторные мыши, а они – космические пилоты.

– Да ладно! Почему я не знаю, что он космический пилот?

– Это тебя надо спросить, почему ты не знаешь регалии своего профессора, которые есть в открытом доступе?

Отец добродушно посмеивался, глядя как Лукас шарит в сети.

– Чёрт побери… “Марсово поле”, та самая операция, которая окончательно терраформировала Марс. И она… была последней в его карьере. Почему?

– Не знаю. Там какая-то авария была на борту, его спасательный шаттл на буксире притащили в док. Он сам был в нервном параличе, год отхаживали или около того, не помню точно.

– Погоди. Он сегодня как раз говорил, как остаться человеком, когда рушится мечта.

– Да, мужик – кремень. Сколько пилотов спивались этими химическими коктейлями счастья, сгорали от “веселящих” чипов после того, как их списывали. А этот… слушай, он раз за разом пытался вернуться к полётам, но тест так и не прошёл. Теперь вот, вас учит. Ты слушай его внимательно, человек прожил жизнь, по которой учебник писать можно.

***

Лукас попал в те 50%, которым было дано добро на космические тесты.

Заключение нейропсихолога было на трёх листах. Лукас добрался до середины второго и читал про высокий процент нейроактивности систем его организма, когда получил сообщение о приглашении в кабинет профессора Майерса.

За двадцать минут, пока он добирался до академии, Лукас испытал все нервозные чувства от страха, что профессор личным решением его отстранит, до счастья побеседовать с человеком с таким опытом. Перед дверью нервозность, кажется, стала ещё больше.

– Заходи, заходи, – послышалось из кабинета.

Профессор встретил Лукаса улыбкой и всё напряжение испарилась.

– Завтра у тебя начинаются полёты в дальний космос. Удивлён, что я в курсе?

– Честно говоря, да.

– Не удивляйся, специалисты медицинских и прочих экспертиз предоставляют мне результаты отбора. С выдающимися студентами я беседую лично.

Радость и гордость охватили Лукаса.

– Но, я же не один такой… выдающийся?

Профессор наблюдал за юношей с улыбкой.

– Нет, в этот раз у меня вас пятеро.

Лукас приуныл, подумал, что сейчас будет дежурная речь про “вы – будущее космонавтики, служите на совесть” и всё такое.

– Не переживай, дежурных фраз не будет, – с улыбкой сказал Майерс.

Лукас удивился и подумал, как он самонадеян и глуп в этот момент.

– Уокер, каждый из вас уникален, поэтому с каждым из вас особый разговор. Потому что вы действительно самая большая ценность космонавтики. Но я хочу сказать о другом. У тебя высокие показатели нейроактивности. А где сила, там и слабость или, если хочешь, испытание. Когда ты выходишь в дальний космос, твой разум сливается с разумным блоком операционки управления корабля. И если человек со средними нейропоказателями получает доступ к различным данным, нужным для управления вручную и всё, то такие как ты могут управлять кораблём силой мысли.

Лукас удивлённо вскинул брови:

– Но в этом и опасность, – осёк восторг юноши профессор. – Она в том, что излишняя восприимчивость может поддаться влиянию искусственного интеллекта самого корабля. Нет, он конечно, не имеет намерений подчинить себе человека, он воспринимает более тонкие нервные импульсы за вредоносную программу, за вирус и начинает их подавлять. В этот момент тело прошивает токами и как следствие – различные реакции организма. У каждого свои, нет никаких закономерностей.

Лукас нахмурился, по телу поползли мурашки. Профессор продолжил:

– Самое важное, понять – главный здесь ты. Кораблём управляешь ты. Ты должен собрать внутренние резервы и взять корабль под контроль. На это может уйти от нескольких минут до нескольких часов.

Майерс внимательно смотрел на своего студента, он понимал, что в этот момент юноша испытывает и страх, и сомнения, и браваду. Профессор надеялся, что увидит парня в форме космического пилота. Но это станет известно только утром.

***

Первый выход в дальний космос, первый на сверхсветовой.

Самый счастливый день, когда огни сначала погасли, а потом засияли снова! Как будто вспыхнула новая жизнь! Под контролем инструктора пришло время приступить к слиянию интеллектов. Ощущения были странными. Как будто в голове копошились чужие мысли, ворочалось что-то аморфное, ощущалось и присутствие инструктора. Лукас понял, что “знает” показания приборов, состояние технических узлов и цифровых систем корабля. Казалось, стоит подумать и он развернёт машину куда захочет.

– Уокер, сконцентрируйся, – послышался голос инструктора, – теряешь управление.

Лукас увидел, что не делает никаких манипуляций с приборами, и корабль начал отклоняться на тысячные доли градуса, а в космических масштабах так можно и проскочить не то что рассчитанную точку, но даже целую планету. А у Лукаса было полное ощущение, что он управляет космолётом.

“Видимо, я слишком много о себе думаю…”

Дальше стажировка шла как по маслу. Полёты до Луны и до космических платформ за Луной, к кольцам Сатурна за льдом для лаборатории, полёты на сверхсветовой за пределы системы. Все тесты пройдены, получены документы и нашивки космического пилота, определён корабль и наставник – первый пилот “Соляриса”, капитан Уолтер Брикс.

Под началом Брикса Лукасу работалось комфортно. Капитан учил парня мелочам космического лавирования и жизненной мудрости. Небольшой транспортник, рассчитанный на двух членов экипажа, выполнял грузовые полёты, исследовательские, доставку зондов и спутников. Но Лукас с нетерпением ждал положенные три года, чтобы подать заявку на межгалактические экспедиции.

– Завтра летим, повезём очень нужный узел для системы жизнеобеспечения научной станции в Альфу Центавру. Пока у них там всё не полетело к чертям. Нда… не успеваю отдохнуть, – он потёр левое плечо, – хотел сустав подлечить. Вылет в 6:00, на месте быть за час.

Утром Брикса на платформе не было. В 5:10 Лукас уже проверил системы корабля – капитан не появился. В этот момент Лукаса вызвали по внутренней связи:

– Старший помощник Уокер? Это начальник станции Макельсон. Капитан Брикс доставлен в госпиталь с сердечным приступом, вам придётся идти одному.

– Но мне полгода не хватает до одиночных вылетов.

– Ситуация неотложная, мы просмотрели ваши показатели и характеристики, если вы готовы, мы даём досрочный допуск.

Лукас не мог поверить! Ведь рейс могли просто отменить или назначить ему другого капитана.

– Я готов, а как капитан Брикс?

– Жив, стабилен, пока это вся информация. На этот рейс назначаю вас капитаном “Соляриса”. Счастливого пути.

Наконец! Наконец, наступил день, когда огни погаснут для него одного! Лукас вывел корабль из дока, настроил маршрут и… всё как говорил Майерс. И почти смерть, и восторг, и взрыв света! В голове зашевелился ИИ, Лукас приноровился к его присутствию, взял под контроль, и учёные получили свою установку в срок.

Обратный путь – и можно отмечать новую космическую ступеньку! Пред тем, как погрузиться в сон, Лукас ещё раз проверил системы, курс и вставил автопилот на восемь часов его сна.

Проснулся он от того, что всё его тело пробивало током, как будто нервные клетки хаотично устраивали короткое замыкание. А в голове будто появилось ещё одно полушарие и теснило, давило на его собственный мозг.

“Искусственный интеллект!”

Как только Лукас об этом подумал, ИИ, видимо, считал электрический всплеск коры головного мозга, и импульсы тока парализовали все движения. На мгновение Лукас поддался панике, его мозг как будто прошило горячими сияющими спицами, и он увидел это изнутри головы. В тот же момент онемела правая сторона тела. Он не мог даже приподняться в кресле и дотянуться до кнопки аварийной связи со станцией.

Несколько минут он лежал тяжело дыша и прокручивал в мозгу ситуацию, картины того, что с ним будет, и что вообще можно с этим делать?!

Для начала он постарался успокоить дыхание, надеясь, что это замедлит мозговые ритмы, и боль хоть как-то ослабнет.

Вдох – выдох.

Вдох – выдох.

Вдо-о-ох… Вы-ы-ыдох.

Постепенно Лукас успокаивался, из мыслей исчезали панические картины. Он пробовал вспомнить, было ли что-то, что могло подсказать о таком сбое. Оценивал своё состояние – боль не ослабла, но по крайней мере перестали возникать резкие вспышки в мозгу. Чужеродное присутствие ощущалось серым цветом.

Теперь нужно думать, как из этого выбираться. Он обездвижен, он один…

“В космосе ты один”, – всплыли в памяти слова Майерса, а следом его наставления и самое нужное “главный здесь ты”. “Вот оно”, – подумал Лукас, стараясь сохранить достигнутое спокойствие, чтобы не подвергнуться атаке вновь. – “Ну, посмотрим сейчас, тварь я дрожащая иль право имею”.

Он попробовал пошевелить левой рукой, но напряжённые электрошоком мышцы не слушались. Тогда он обратил мысли внутрь головы, к серому клубку.

Клубок ворочался, тянул синапсы к мозгу. Лукас собрался и представил, как весь мозг, словно ёж фыркнул и наддал импульс в ответ. Серая субстанция словно сжалась, но Лукас почувствовал, что внутри неё как будто собирается энергия для новой атаки. Пока интервент отвлёкся, к правой стороне тела начала возвращаться чувствительность.

Лукас собрал мысли и на вдохе представил, как уплотняются оболочки его мозга, а на выдохе построил заслон из сетки электрических нитей между полушариями и серой кучей. Он почувствовал, как взмок от усилий, как дрожат его руки, но и понял, что боль слегка утихла и осталась пульсирующими уколами лишь в кончиках пальцев и стопах. Иногда она прошивала под коленками и за ушами.

Лукас смог ухватиться за ручки кресла и подтянуться выше, он с огромным усилием забросил руку на столешницу перед панелью приборов. И силы кончились. Он навалился на столешницу, чтобы не сползти назад в кресло, и старался отдышаться. Даже это было сложно, потому что нельзя было терять контроль над защитой мозга.

Лукас собрался и начал надвигать защитную сетку на врага, повторяя слова Майерса “Главный здесь я”... “Кораблём управляю я”... Он почувствовал, как серость начинает отползать, уменьшаться и потянулся к кнопке. Это движение достигло цели – сигнал о помощи пошёл – но ослабило ментальную защиту и спинной мозг прошило разрядом, который снова отбросил Лукаса в кресло.

– Главный здесь я! – крикнул он в потолок, напрягая все моральные силы… и почувствовал облегчение. Тело расслабилось, голова перестала гудеть, он смог шевелить руками. Появилось непреодолимое желание провалиться в сон, но Лукас отправил сообщение: “Говорит капитан “Соляриса” Лукас Уокер, ситуация под контролем, иду на станцию”. Чуть позже он просчитал и отправил время прибытия.

***

В док его завели при помощи робота-лоцмана. На выходе ждала бригада медиков, родители за турникетом и…

– Профессор Майерс?

– Сам сел!

Он хлопнул Лукаса по плечам с обеих сторон, от этого болью отдало в шею, Лукас поморщился.

– Ничего, ничего, поправишься. Будешь как новенький, ну, кроме этого. – Он дотронулся до волос над ухом. – Это физиологическая реакция на вторжение ИИ в нервную систему. Всегда одного размера, пятно седины в семь сантиметров.

Лукас посмотрел на седую наполовину голову Майерса и представил, сколько попыток вернуться он предпринял.

– Иди, боец, родители заждались. Не переживай, ещё много раз темнота вспыхнет огнями только для тебя!

Анна Сергейчик 

Обложка сгенерирована нейросетью