Брачные казусы в эпоху Екатерины II

В годы царствования Екатерины II в Российской империи стремление супругов к разводу, как правило, не находило поддержки ни у властей, ни в церкви, ни в обществе. Однако же при этом случались различные казусы...

В 1774 году кадет лейб-гвардии Измайловского полка Иван Филиппов испросил у начальства отпуск и отправился на родину, в Костромскую губернию, чтобы вступить во владение имуществом, доставшимся ему от родителей. Отчее сельцо Филипповское он продал за 1 400 рублей и принялся отмечать эту сделку во всех близлежащих городах. Разгульная жизнь затянула бывшего кадета, а все деньги он довольно быстро промотал.

Очутившись в Москве, в Тверской-Ямской слободе Филиппов познакомился с Иваном Коровиным, дворянским недорослем, который тоже дезертировал с военной службы. Вместе они ограбили квартиру чиновника Дмитрия Мухина, у которого снимали комнату, и продали перекупщикам всё украденное имущество. После этого Филиппов перебрался в Хамовники, где снял комнату у дьячка церкви Покрова Богородицы в Лёвшине.

В том приходе дезертир называл себя придворным лакеем. Гвардейская выправка Филиппова нравилась женщинам, так что вскоре дьякон Покровской церкви Василий Петров сосватал ему сироту Марфу Никифорову, внучку флотского лейтенанта Волкова. 5 июня 1775 года состоялась свадьба. Поселились молодые у дьякона, но вскоре Филиппов сумел заложить деревню Мильгуново, принадлежавшую не ему, а знакомым родителей по Костромской губернии, и взять под этот залог 300 рублей.

Получив деньги, новоявленный молодожён сказал своей супруге, что едет поступать на военную службу, а сам перебрался за Рогожскую заставу, где снял себе комнату. Неизвестно, какое новое предприятие задумал Филиппов, но Москва того времени была не слишком большим городом, так что вскоре его опознал кто-то из прихожан Покровской церкви и сообщил дьякону. Василий Петров был сильно уязвлён и разосадован, так что не поленился обратиться к подчинённым обер-полицмейстера Николая Петровича Архарова и при содействии "архаровцев" выследил и арестовал беглого жениха.

Но Филиппов оказался не так-то прост. Улучив удобный момент, он сбежал из-под ареста и срочно покинул Москву. Остановившись в уездном городе Романове, он назвался сержантом Иваном Травиным и принялся подыскивать себе новую невесту. В октябре 1775 года он обвенчался с капитанской дочерью Марией Селунской. Но уже через три месяца мошенник объявил своей супруге, что ему пора в полк.

Вернувшись в Москву, Филиппов заложил ещё пару чужих деревенек, получив за них несколько сотен рублей. После этого он решил убраться подобру-поздорову. В конце января 1776 года он появился в Туле, где назвался дворянским недорослем Михайлом Черевиным. Далее события развивались по сходному шаблону. "Недоросль Михаил" познакомился с купеческой вдовой Екатериной Ивановной Лугининой, и, убедившись в её хорошем материальном положении, обвенчался. Через пару месяцев счастливой семейной жизни он снова собрался на военную службу. Любвеобильная жена снабдила его и деньгами, и экипажем, и даже выделила личного слугу. Последнее обстоятельство не слишком отвечало планам Филиппова, так что в Серпухове слуга отправился обратно, а альфонс-дезертир прибыл в Москву, где купил себе документы на имя поручика Захара Кадинова, после чего выехал в Калугу.

В Калуге Филиппов посватался к дочери уездного секретаря Анне Павловой и в июне 1776 года обвенчался с нею. Когда же молодой муж объявил, что собирается проведать своё имение, одного его не отпустили. Пришлось отправиться в путь с супругой. В Костроме Филиппов дождался, пока жена пойдёт в церковь, и пустился в бега, прихватив с собой деньги и ценные вещи. У дочери уездного секретаря были при себе надёжные слуги, которые отловили ловкача и привели в губернскую канцелярию. Но из присутственного места альфонс-дезертир сбежал, а в Суздале обратился к уездным властям, заявив, что разбойники ограбили его на дороге, и выхлопотал себе документы для проезда в Москву.

Остановился он у сторожа церкви Богоматери "Всех скорбящих Радость" на Большой Ордынке и, назвавшись армейским поручиком, начал присматривать себе очередную невесту. Такая вскоре нашлась: комиссар Воспитательного дома был готов отдать за бравого поручика свою дочь Елену Петрову. Но новая свадьба сорвалась: приезжие из Тулы опознали Филиппова и тому пришлось бежать прямо из-за стола будущего тестя.

Наняв лошадей, альфонс-дезертир устремился в Коломну, где назвался поручиком Александром Волженским. Быстро нашлась очередная невеста, жаждавшая любви и ласки. В сентябре 1776 года статный военный обвенчался с Анисьей Грибовской, но уже через пару месяцев засобирался в полк. Жена захотела проводить его, но по дороге занедужила и скончалась в селе у дороги. А Филиппов сразу после похорон благоверной отправился в Москву, где снял квартиру в Мещанской слободе и, скорее всего, начал присматривать себе новую невесту.

Но численность населения Москвы в то время не превышала 180 тысяч человек. Так что затеряться в большом городе мошеннику снова не удалось. Уже через пару дней его опознал на улице канцелярист Зиновьев, который был знаком с Марфой Никифоровой, внучкой флотского лейтенанта Волкова. Зная, что несчастную сироту бросил муж, Зиновьев сразу же сообщил в полицию. Филиппова арестовали и на этот раз держали под строгой охраной.

На допросах альфонс-дезертир во всём признался. Его судила Военная коллегия и приговорила к наказанию кнутом и ссылке в Сибирь. Все браки, заключенные с ним, признали недействительными. Однако же бумаги об их расторжении, запущенные Московской духовной консисторией, оценивавшей степень вины священников, оформлявших браки Филиппова, курсировали между разными столами важных светских и духовных чиновников более четырёх лет, прежде чем обманутые невесты получили официально одобренную Святейшим Синодом возможность снова выйти замуж.

Случай с Иванов Филипповым был самым вопиющим. Но примеров двоежёнства, когда муж при живой первой жене вступал в брак со второй, было в XVIII веке немало. Современники утверждали, что их "сотнями считать".

Так граф Пётр Фёдорович Апраксин, женатый на графине Анне Павловне Ягужинской, в июле 1774 года за связь с фрейлиной двора графиней Елизаветой Кирилловной Разумовской был на полгода посажен в Петропавловскую крепость. После отбытия тюремного заключения Апраксину было запрещено появляться при дворе и видеться с Разумовской, но влюблённый граф последовал за Елизаветой Кирилловной в Москву и тайно с ней обвенчался. Вот только всё тайное когда-либо становится явным: кто-то из дворни проговорился при посторонних. Против Апраксина возбудили дело о двоеженстве. По указу императрицы он был отправлен в Знаменский монастырь в Тобольск, на покаяние, тогда как Елизавету Разумовскую заточили в Новодевичьем монастыре. Неизвестно, сколько бы продлилось наказание строптивых влюблённых, но в какой-то момент Анна Павловна Ягужинская ушла в Киево-Флоровский монастырь, где приняла постриг. Это обстоятельство позволило Апраксину вступить в законный брак с Разумовской. Но в Санкт-Петербург супруги осмелились вернуться лишь в царствование Павла I.

Не менее известен случай с отставным капитаном 2-го ранга Осипом Абрамовичем Ганнибалом. Будучи женатым на Марии Алексеевне Пушкиной с 1773 года, он после рождения дочери Надежды стал жить отдельно от супруги. А 9 января 1779 года отставной капитан завёл новую жену, вдову Устинью Ермолаевну Толстую. Ганнибал даже не пытался развестись с Марией Алексеевной — перед венчанием он объявил её умершей, сославшись на письмо от Михаила Алексеевича Пушкина, брата жены. Но Михаил Алексеевич потом уверенно заявлял, что никакого письма Ганнибалу не писал. А для священника Василия Михайлова Осип Ганнибал написал расписку о том, что является вдовцом.

Обман раскрылся очень быстро. Как только Мария Алексеевна узнала о новом супружестве Осипа Абрамовича, она сразу же заявила, куда следует. Вскоре дело дошло до духовной консистории, которая долго рассматривала все его обстоятельства. Но уже 9 мая 1779 года архиерей Иннокентий признал второй брак Ганнибала незаконным и запретил тому жить вместе со второй женой. За двоежёнство Осипа Абрамовича судили церковным судом и приговорили к годичному заточению в монастыре и семилетней епитимии. Досталось и священнику, проводившему венчание: Василия Михайлова лишили прихода. 

Но капитан Ганнибал не стал подчиняться этому приговору, сказавшись больным, а сам задействовал все связи при дворе, которые у него имелись. В сентябре 1781 года он даже обратился с прошением на высочайшее имя. В июне 1782 года он отправил второе прошение императрице. Екатерина II не хотела заниматься тяжбами супругов, потому поручила арбитраж родному брату Осипа Абрамовича, Ивану Абрамовичу Ганнибалу. Того в 1779 году произвели в генерал-поручики, а ещё он являлся членом Адмиралтейств-коллегии, то есть был важным государственным деятелем с широким кругозором, чьему мнению императрица могла доверять.

Генерал-поручик Ганнибал постарался быть объективным, а все обстоятельства дела указывали, что его брат действительно виновен в двоежёнстве. Так что родственный арбитраж оказался несчастливым для отставного капитана. Но Иван Абрамович умолял императрицу заменить брату заточение в монастыре на военную службу. 17 января 1784 года был издан указ с резолюцией Екатерины II, согласно которому было велено второй брак Осипа Ганнибала с Устиньей Толстой "почитать уничтоженным и ее за законную ему не признавать, а за учиненное Ганнибалом преступление, — вступление во второй брак при живой жене, — вместо наложенной на него церковной эпитимии, послать его на кораблях в Средиземное море, дабы он там службою с раскаянием своим соделанное им преступление заслужить мог". Императрица в данном случае руководствовалась не законами империи, а собственным понятием о справедливости.

Родственники Осипа Ганнибала выделили его первой жене часть семейного имущества на содержание дочери, однако же бравый капитан, вернувшись из плаванья, возбудил в 1788 году дело уже против родного брата, пытаясь оставить Марию Алексеевну и Надежду Осиповну без средств к существованию. Он продолжал посылать прошения к Екатерине II, а после её смерти — к Павлу I. Но императрица уже сформировала своё отношение к данному делу, а её сын отказался вмешиваться в имущественные дрязги родственников, сделав на бумаге карандашную пометку "оставлено без резолюции".

А тем, кто хотел развестись по закону, имея на то достаточно серьёзные основания, приходилось тяжело. Александр Васильевич Суворов женился 16 января 1774 года на княжне Варваре Ивановне Прозоровской по настоянию отца, обеспокоенному отсутствием законных наследников. Его супруга, страстно желавшая светской жизни, быстро пресытилась тяготами пребывания в отдалённых районах империи, куда направляли её мужа, и, по словам Суворова, "отлучаясь своевольно, употребляла развратные и соблазнительные обхождения, неприличные чести её". А когда Александр Васильевич застал в сентябре 1779 года Варвару Ивановну в объятьях двоюродного племянника, тридцатилетнего секунд-майора Николая Суворова, то немедленно подал в Славянскую духовную консисторию прошение о разводе. Но родственники жены были слишком влиятельными персонами, так что рассмотрение прошения затягивалось. А потом Александра Васильевича пригласили к императрице, где Екатерина II попросила своего военачальника дать жене шанс исправиться. Говорят, что именно тогда Суворов был удостоен Звезды ордена Святого Александра Невского с бриллиантами с собственной Её Императорского Величества одежды.

Варвара Ивановна приехала к супругу в Астразань, где между ними состоялась церемония церковного примирения, нечто вроде публичного покаяния. Муж и жена, обливаясь слезами, простили друг другу все обиды, а священник прочитал им разрешающую молитву и вслед за тем отслужил литургию.

Почти четыре года Варвара Ивановна держалась в рамках приличий, но в 1784 году Александр Васильевич застал её в постели с секунд-майором Иваном Ефремовичем Сырохневым. Суворов подал новое прошение о разводе, но Святейший Синод потребовал доказательств неверности супруги, а опускаться до такой низости и грязи полководец не захотел. Александр Васильевич определил жене годовое содержание в 1 200 рублей и прогнал из своего дома.

Варвара Ивановна жила на широкую ногу, поэтому накопила долгов на 22 тысячи рублей. В октябре 1797 года она потребовала от мужа погасить все её долги. Александр Васильевич отказался. Тогда Варвара Ивановна обратилась к Павлу I. По требованию императора Суворову пришлось передать своей ветреной супруге дом в Москве и увеличить годовое содержание до 8 тысяч рублей. Но гасить её долги полководец отказался, сказав, что "сам должен, а по сему не может ей помочь". Неизвестно, чем бы закончилась эта тяжба, если бы Суворове не отправили в Итальянский поход.

Император Александр I, в признательность о заслугах покойного мужа, произвёл Варвару Ивановну в статс-дамы и пожаловал ей орден Святой Екатерины первого класса. Так что отсутствие добродетели не лишило эту женщину почёта и уважения...