Это странное числительное "девять"

Задумывались ли вы о том, что числительное "девять" стоит особняком от других своих собратьев?

Смотрите сами: "пятьдесят", "шестьдесят", "семьдесят", "восемьдесят", а потом вдруг внезапно появляется "девяносто". Хотя лингвисты утверждают, что до 1398 года оно писалось как "девятьдесятъ", но потом вдруг изменилось. А изменения в письменной речи обычно вызваны фиксацией того, что уже давно произошло в устной.

Если обратиться к фразеологизмам, то устойчивые выражения с числительным "девять" имеют значение чего-то из ряда вон выходящего. Достаточно вспомнить "девятый вал" или "за тридевять земель". У чехов, чтобы обозначить очень отделённые места, говорят "за девятью горами". У болгар — "за девятью землями".

Можно вспомнить также, что в православии на девятый день после смерти человека проводятся вторые поминки, что также особенно выделяет это числительное.

В праиндоевропейском языке девять звучало как "*h néwh m"(в более традиционной реконструкции "*newn̥"). Из этого легко получаются латинское novem, английское nine, немецкое neun, французское neuf, шведское nio и так далее. Во всех этих языках числительное "девять" созвучно слову "новый" (латинское novus, английское new, немецкое neu, французское nouveau, шведское ny), что побудило филологов предполагать, что праиндоевропейские народы считали четвёрками, и числительное "девять" обозначало начало "новой", третьей четвёрки. Впрочем, лингвисты Дуглас Квентин Адамс и Джеймс Патрик Мэллори не соглашались с этой точкой зрения и выдвинули свою теорию, согласно которой согласно которой "*h néwh m" произошло от праиндоевропейского слова "*h énh u" ("без") и звучало первоначально "десять без одного", а потом редуцировалось.

Однако же в балтийских и славянских языках числительное "девять" имеет другую форму. Смотрите сами:

в чешском — devět, в польском — dziewięć, в сербском — девет, в нижнелужицком — źewjeś, в болгарском — девет, в литовском — devyni, в латышском — deviņi. 

И только в эстонском и прусском формы этого числительного отличаются:

в эстонском — üheksa, в прусском — newīnjai.

Лингвисты предполагают, что замена звука "н" на "д" в этом числительном произошла после отделения прабалто-славянской группы языков от прагермано-балто-славянской. Возможно, что племена, говорившие на прабалто-славянских языках, тогда оценили удобство счёта десятками, "девять" стало восприниматься, как предшественник "десяти" и "н" перешло в "д" по аналогии. Лингвисты называют подобное явление морфологической ассимиляцией, диссимиляцией, аналогией или формальным уподоблением. В качестве примера можно вспомнить, что в средневековой латыни слово october, соседнее с september, november, december, превратилось в octember, откуда и произошло наше современное октябрь, хотя если бы не было этого явления, мы бы говорили "октобрь", почти как немцы (oktober) или англичане (october).