Кошмар наяву

На флешмоб Богдана Костяного об ужасных монстрах.

Конечно, Йаати из "Пробуждения" не раз встречался с такими:

 13.

   Какое-то время Йаати неподвижно сидел на полу. В его голове не осталось ни одной мысли. В себя его привел лишь пронизывающий до костей холод. Он выбрался из промокшей насквозь одежды, и, как мог, отжал её. Нагишом тоже было холодно, - но это он исправил, помахав руками и попрыгав. Тут же захотелось есть. Йаати вспомнил про сумку с едой, - но она, конечно, тоже утонула, вместе со всем прочим. Он понял, что ему всё же придется нырять, передернулся, и решил, что голод можно немного потерпеть...

   Нагишом он чувствовал себя неловко, словно на него кто-то постоянно смотрит, - но от одной мысли о сырой насквозь одежде его снова передернуло.

   Он бесцельно подергал запертую дверь, потом вновь выглянул в шахту. До верхней двери было метра три, но вдоль стен шли направляющие лифта, и по ним, в теории, он мог взобраться к ней. Но тогда ему вновь пришлось бы лезть в воду, чего сейчас ему вовсе не хотелось...

   Вздохнув, он снова заглянул в кладовку. Там царил пыльный, сырой мрак. Пошарив по стене, Йаати нашел выключатель, но, когда он нажал на него, свет не зажегся.

   Ещё раз вздохнув, он замер, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Босые ноги мерзли на полу, по ним ощутимо дул сквозняк - и, осознав это, Йаати встрепенулся. Дуло, конечно, из самого темного угла, - но, когда его глаза расширились, он заметил там какой-то приоткрытый люк.

   Пробираясь к нему, он стукнулся пальцами босой ноги о ящик, зашипел от боли и замер, растирая их, и балансируя на одной ноге, словно аист. Потом вновь двинулся вперед, теперь уже очень осторожно. Из люка пахло ржавчиной и сыростью, и, даже не заглянув в него, Йаати догадался, что внизу там тоже вода...

   Отпихнув сырой ящик, он просунул внутрь голову. Темно, разумеется, - но откуда-то сверху пробивался слабый свет. Вдоль стен шли какие-то кабели и железные скобы.

   Извернувшись, Йаати проскользнул внутрь и быстро полез вверх. Сердце у него часто билось - но, как оказалось, свет падал через небольшой пролом в стене. Через него он смог бы просунуть руку или даже голову, но не больше. Рядом с ним в стене тоже был люк, но закрытый. Йаати пошарил по ржавому металлу, с трудом повернул ручку, но сам люк не поддался, - то ли приржавел, то ли завален, то ли его заклинило. Вздохнув, он приник к пролому... и замер, чувствуя, как мучительно сводит живот.

   Обзор отсюда был неожиданно хороший, - дыра зияла в углу здания, так что он видел обширное поле руин и даже завал внутри взорванной многоэтажки. А на нем кишели какие-то уже совершенно невообразимые твари. Бело-фиолетовые, четырехрукие и четырехногие, они не имели тела: только таз и сросшуюся с плечами голову. Их соединяло что-то вроде гибких шлангов: два потолще сзади, два потоньше впереди. Головы их представляли собой нечто неописуемое: рты в форме буквы "Y"... и это всё, что Йаати удалось опознать. Две пары "рогов", побольше и поменьше, оказались гибкими отростками, похожими на какие-то корни, - они всё время двигались. То, что он сначала принял за глаза, оказалось, наверное, дыхалами, похожими на сопла кальмаров. Носа или ушей не было, лишь между верхними ветвями рта виднелось рубчатое утолщение, похожее на фасеточный глаз насекомого. Из этого кошмарного черепа росла "борода" - жесткий вырост, похожий на выпиленную по контуру деку от гитары. Четырехпалые конечности имели не по одному, а по два сустава. У локтей и коленей они разделялись надвое, отчего твари походили на каких-то невообразимых пауков.

   Сам их вид был настолько противен всему естественному, самой природе вещей, что у Йаати потемнело в глазах. Тело захлестнула обморочная слабость, и он чуть не сорвался с лестницы. Помимо своей воли, он наполовину пополз, наполовину полетел вниз, - руки и ноги всё время соскальзывали. Наконец, его нога угодила в ледяную воду. Йаати испуганно дернулся, всё же сорвался и окунулся с головой.

   Это, отчасти, привело его в себя: он вынырнул, отфыркиваясь, очень бодро взобрался наверх, с усилием захлопнул люк и запер его, повернув рукоятку.

   В тихом подземелье с тусклой лампой всё увиденное показалось просто страшным сном, - лишь поэтому, наверное, он мгновенно не сошел с ума. Страх же подтолкнул его к действию: забыв про холод, Йаати бросился в шахту и нырнул, стараясь добраться до дна. Муть уже почти осела, он заметил свою сумку, придавленную куском бетона, вцепился в неё и изо всех сил дернул. Сумка поддалась и он стремительно всплыл. Бросив её на пол, он нырнул вновь, стараясь отыскать нож. Тот, казалось, растворился, к тому же, от его движений снова поднялась муть, но страх подгонял Йаати, как кнутом: он нырял снова и снова, пока, в десятый, наверное, раз, не нащупал оружие. Это придало ему смелости, и он попробовал вытащить бронежилет, но тот, к сожалению, оказался слишком уж тяжел, - всплыть с ним никак не получалось. Бросив его, он выбрался на пол, вновь помахал руками и попрыгал, чтобы прогнать проникший до костей холод. Потом снова полез в кабельную шахту, - страх сменился каким-то безумным, извращенным любопытством...

   Твари были по-прежнему там. Они, казалось, бессмысленно, но ловко толкались на завале (вот для чего им столько рук и ног, подумал Йаати), и он никак не мог понять, перебираются они сюда или нет, - поля обзора не хватало. Животного ужаса они уже не вызывали. Потрясение оказалось столь сильным, что попросту вышибло все чувства, лишь в животе у него что-то сжималось и подрагивало, казалось, само по себе...

   Вдруг справа, сразу за стенкой, - на той самой лестничной площадке, где он стоял совсем недавно, - раздался резкий шорох. От мысли, что невообразимая нечисть находится так близко, на расстоянии вытянутой руки, за тонкой ржавой дверцей, его до пяток продрало ознобом. Йаати отчаянно сжал пальцы рук и ног, и изо всех сил втянул живот, - просто чтобы не заорать от ужаса. Всё его тело мелко задрожало, словно через него вдруг пропустили ток, картинка перед глазами замерцала. Через миг он, наверное, просто потерял бы сознание и мешком полетел вниз, ломая руки и ноги, - но тут одна из тварей вдруг сорвалась с завала, и с шумом покатилась вниз, увлекая за собой куски бетона. Влетев в призрачный океан дымки, она вдруг издала... не крик, не визг, а жуткий рев, невероятно громкий для такого небольшого существа. Ему тысячей голосов сразу же отозвалось эхо, - но сама тварь, скатившись к основанию завала, так и осталась лежать неподвижно.

  

   14.

   Йаати замер, весь дрожа, не в силах перевести дыхание. Интуиция его не подвела, - странная дымка не просто убивала, она убивала запредельной болью. Лишь она могла вырвать у молчаливого создания такой жуткий рев. Остальные твари явно были до смерти испуганы. Они замерли, словно неживые, явно боясь пошевелиться и тоже улететь вниз. Их испуг привел Йаати в себя, - при всем их ирреальном облике, он видел всё же не бессмертных монстров, а ощущающих боль и вполне уязвимых существ...

   При мысли об этом адском реве Йаати передернуло. Такой страшной смерти он не пожелал бы и врагу... даже если он и выглядел, как порождение безумного кошмара. Йаати представил, что стало бы с ним в этом жутком мареве... и при этой мысли живот у него снова туго свело. Умирать, наверное, не так уж и страшно, - всё равно потом ничего не почувствуешь. Но умирать со сгоревшим от запредельной боли сознанием - это, наверняка, совсем другое...

   Мир, в который его занесло, был настоящим карнавалом жутких чудес, - и их запас ещё не исчерпался. Вдали, среди развалин, Йаати заметил группу огромных шагающих машин, - он видел, по крайней мере, три, и начал, наконец, понимать, для чего им столь длинные ноги. Но на сей раз, их не спасли и они...

   Откуда-то сзади, с востока, ударил толстый белый луч, - не свет, а сплошной поток солнечного, жидкого сияния. Уперевшись в землю, он полыхнул кошмарным маревом, целым облаком сиреневого полупрозрачного сияния, - а оно вдруг вздулось жуткой багровой полусферой, словно пузырем горящей крови. И лишь потом этот пузырь разорвало вполне обычным белым, ослепительным огнем.

   Не думая, чисто инстинктивно, Йаати нырнул вниз. Ударная волна, ворвавшись в дырку, хлопнула его по ушам, как ладонями, и он замер, ослепленный и оглушенный. В ушах оглушительно звенело, в глазах плавали багровые круги. Но это неожиданно быстро прошло и Йаати вновь выглянул. Никакая сила сейчас не смогла бы удержать его на месте...

   Шагающие треноги исчезли, - на их месте облаком клубилась пыль, сквозь которую ничего не удавалось разглядеть. Большая часть ирреальных тварей исчезла тоже, - ударная волна снесла их с завала, прямо в призрачное смертельное море, и Йаати быстро возблагодарил судьбу за свои вовремя оглушенные уши: многократного вопля адской смерти он просто не выдержал бы...

   Над клубящимся облаком пыли ещё дрожало призрачное сиреневое марево. Йаати зажмурился и ошалело помотал головой, но марево, однако, не исчезло: оно и в самом деле было там, ему не показалось. Стреляли, несомненно, с трехрогой восточной башни, - и мощь её оружия буквально наводила жуть. Правда, уже почти не страшную, обращенную против всех этих противоестественных тварей. Но, всё равно, попасть под удар за компанию с ними Йаати совершенно не хотелось. Он быстро и бесшумно полез вниз... но на половине пути замер. Откуда-то справа, едва заметно, тянуло сквозняком, - наверное, он и не заметил бы его, не пребывая в таком взвинченном состоянии.

   Йаати повернул голову... и увидел квадратную дыру, скорее, нору - она уходила куда-то в темноту, достаточно широкая, чтобы он мог в неё пролезть. Поколебавшись лишь мгновение, он нырнул туда. Нора оказалась тесной, вдоль стен шли какие-то кабели, - он то и дело задевал за них плечами. На бетонном полу лежала мягкая пыль.

   Метров через пять Йаати уперся в стену. Проход здесь поворачивал направо. Извернувшись в тесноте, он нырнул туда, - и заметил впереди, ещё метра через три, свет. Там проход сворачивал налево. Он пополз вперед, вновь извернулся... и увидел новый приоткрытый люк. Это придало ему сил. Йаати прополз ещё метров пять и вылез в небольшую комнату, - без окон, с тихо гудящими электрическими щитами. Дверь, конечно, тоже оказалась заперта, но здесь был ещё один люк - в полу. Открыв его, он увидел уходящую в темноту шахту. Из неё тянуло влажным, теплым воздухом, - словно где-то внизу текла горячая вода...

   Йаати подумал, что надо вернуться назад, - он по-прежнему был нагишом и без оружия, - но любопытство пересилило. Он соскользнул вниз... и, всего метра через три, встал на полу темного коридора - тоже тесного, но достаточно высокого, чтобы он мог в нем стоять. Коридор шел в обе стороны. Йаати всего на миг задумался, потом осторожно двинулся направо - и, всего метров через десять, уперся в запертую дверь. Сквозь её щели едва заметно проникал свет и по его оттенку он понял, что за ней - та самая комната, в которую он выбрался из шахты...

   Йаати вздохнул и пошел в другую сторону. Здесь он опять уперся в запертую дверь и замер, прислушиваясь. За ней словно что-то тихо, неритмично вздыхало, и в дальнем уголке сознания снова шевельнулся страх. Стоять в этом подземелье не хотелось. Он быстро поднялся назад, в щитовую, и осмотрелся. Других выходов не было, - но в углу, под потолком, виднелась квадратная решетка вентиляции, достаточно широкая, чтобы он мог пролезть в неё...

   Йаати быстро взобрался на щит и подергал решетку, как оказалось, ничем не закрепленную, - она просто вывалилась к нему в руки. За ней была квадратная труба длиной метров в десять, и он кое-как заполз в неё. К его счастью, она оказалась достаточно широкая, чтобы ползти на четвереньках. Замыкала её такая же решетка, - она вела в ярко освещенный подвал, просторный, с несколькими дверями. Здесь тоже висела тишина, - но какая-то недобрая...

   Йаати замер, осматриваясь и прислушиваясь. От решетки до пола было добрых два с половиной метра, - выбраться он ещё смог бы, но вот вернуться - никогда. Разве что, составив пирамиду из ящиков, или ещё какого хлама, - а это выдало бы его убежище...

   Недовольно мотнув головой, Йаати, как рак, пополз назад, - развернуться в узкой трубе не получалось. В воздухе висела поднятая им пыль. Несколько раз он замирал, изо всех сил подавляя желание оглушительно чихнуть, - и, наконец, вернулся в щитовую, беззвучно спрыгнув на пол. Здесь ничего не изменилось, - слышалось лишь слабое жужжание токов, да лампа едва заметно, нерегулярно моргала, вот и вся жизнь. Тем не менее, и она сейчас его радовала...

   Вздохнув, он встал на четвереньки, и, поёжившись, нырнул в стенной люк. Обратный путь через все эти норы показался бесконечно длинным, к тому же, его тревожили некие странные шорохи, которых тут раньше, вроде бы, не было. Казалось, что за стенами бегают крысы... или что-то похуже, так что, добравшись до шахты, он замер, тревожно прислушиваясь. Но и шорох тут же стих, как по приказу, так что он теперь не мог даже понять, слышал его или нет...

   Вновь вздохнув, Йаати быстро нырнул в шахту и полез вверх. У дыры он помедлил, - ему вовсе не хотелось, чтобы его тут заметили, - потом осторожно выглянул наружу... и не увидел ничего живого. У завала неподвижно лежала сорвавшаяся с него ирреальная тварь, но на нем больше никого не было, и в руинах башни тоже. Он быстро перевел взгляд, - облако пыли от взрыва исчезло, на его месте осталось лишь поле строительного мусора. Если там и валялись какие-то куски тех трехногих машин, их отсюда никак не получалось разглядеть...

   Он перевел взгляд вдаль и прищурился, но и там разглядеть ничего не удавалось. Горизонт скрывался за руинами, да и не было там ничего, кроме очень, очень далекого столба дыма. Ещё в одном месте Йаати померещилось призрачное, зыбкое облачко, - словно стая кружащихся птиц, - но столь смутное, что он не смог решить даже, не кажется ли ему...

   Йаати вздохнул, отчаянно жалея об отсутствии бинокля. Дома у него был отличный двенадцатикратник, - выпрошенный у отца подарок на прошлый день рождения, - но сейчас он не располагал ничем, кроме своих острых глаз. От ушей и вовсе не оказалось толку, - тишина была такая мертвая, словно их заткнули ватой. Вот она, как раз, пугала. Йаати чувствовал, что останься он снаружи, - он начал орать бы не своим голосом, просто чтобы разрушить её, и добром это точно не кончилось бы...

   Пыльный простор развалин необъяснимо манил его. Он вдруг подумал, что надо вылезти наружу и идти, беззвучно, закрыв глаза, к... просто идти, идти, идти... и испуганно помотал головой, прогоняя бредовую мысль. Как-то вдруг он почувствовал, что скоба лестницы врезалась в ноги, а живот снова сводит, но уже по очень уважительной причине, - хотелось есть.

   Быстро соскользнув вниз, он выбрался в ту, первую комнату у лифта и вздохнул с облегчением. После всех виденных им ужасов она показалась уютной, почти домом...

   Йаати вскрыл один из пакетов с "фаршем" и наелся, похвалив себя за предусмотрительность. Потом прикинул, что еды ему хватит дней на пять, что ещё больше подняло его настроение. Чистой воды сколько угодно, - в шахте лифта, есть свет, и в щитовой тепло... Нет, он не собирался, разумеется, здесь жить, но может отдохнуть пару дней, наслаждаясь бездумным, целебным покоем...

   Йаати вновь недовольно мотнул головой, запутавшись в своих желаниях. Выходить наружу совершенно точно не стоило - именно сейчас, в полдень, там безраздельно властвовало Зло. По крайней мере, так ему казалось. Но и оставаться здесь тоже было глупо. Он ведь не знал, как надежна защитная линия, - твари могли миновать её где-то ещё, заперев его здесь, где он сможет лишь тихо помереть с голоду.

   Йаати вновь вздохнул и сел у стены, опершись об неё спиной. От холода бетона его пробрала дрожь, но он не двигался, - это было очень... живое ощущение. Очень реальное. За него он мог держаться, - это казалось ему очень важным в свете царившего в голове бардака. Йаати понимал, что легко может здесь спятить, - его даже отчасти удивляло, что ничего подобного с ним пока что не случилось, - и простые, обычные ощущения казались очень важными. Они привязывали его к миру.

   Вдруг он представил себя со стороны, - голого, мерзнущего в грязном углу, - и невольно хихикнул. Да уж, очень важное дело... но это и в самом деле помогало.