И это - сверхпрочный сплав? Не верю!

Что-то маловато желающих поучаствовать во флешмобе научных описаний от Васильева Павла Алексеевича. Неужто научную фантастику с пространными описаниями фантастической науки никто не пишет? А у меня, между прочим, этого добра столько... что было сложно выбирать отрывки для флешмоба. Не запилишь же целые главы во флешмобный пост! 

И я выбрал повесть "Десять лучей во тьме" (к сожалению, недоступную в полном виде на сайте в силу отсутствия коммерческого статуса у автора), где много внимания уделено сверхпрочному материалу, из которого состоят кибернетические органы органокиборгов-эльксаримов - каталиту. Вообще, это биогенный материал, образующийся в организме эльксарима, но учёные-спецкибернетики всё-таки придумали его синтез in vitro, хотя и чрезвычайно капризный и удающийся далеко не каждому мастеру. Вот этот синтез и был продемонстрирован одному из героев повести на спецкибернетической базе.

Забавное примечание к главе, в которой герои варят каталит:

Приведённая в данной главе методика изготовления катали́тового сплава нереализуема на практике, на самом деле такого материала существовать не может, это фантастика – примечание автора

И сам сакральный (кстати, сверхсекретный!) процесс:

— Показывайте, Бре́йли, показывайте. Нашему юному гостю очень интересно, ведь правда?

Курт оживлённо закивал. Это вам не школьные уроки химии – настоящая секретная лаборатория по изготовлению суперсплава для суперкиборгов на настоящей военной базе!

— Хорошо. Как хотите, – пожал плечами Бре́йли. – Показываю.

Он снял со штатива верхнюю чашечку и, поднеся её к одному из краников, торчавших в стене, наполнил какой-то странной серебристо-серой поблёскивающей жидкостью примерно на треть. Потом снова закрепил её в штативе и присоединил к нижней чашечке, установив термометр.

— Это ртуть, – сказал он и зажёг под чашечкой горелку. – Ты, Уо́лли, тоже смотри, тебе полезно. Нагреваем ртуть… Размешиваем. Вот такая скорость. Температуру доводим до… девяноста пяти градусов. Регулируем горелку. Вот так. Включаем электроды. Можно и без них, но для надёжности. Теперь берём… – он достал откуда-то из шкафа большую банку и крохотной лопаточкой взял из неё немного серебристого порошка. – Свинец. Крупноват.

Рассмотрев вещество на лопатке, он закинул его в какой-то прибор у стены. Потом нажал на его корпусе кнопку и, подставив снизу в окошке прибора стеклянную ёмкость, собрал в неё высыпавшуюся из его недр серебристую пыль.

— Вот теперь в самый раз.

— Что это за прибор? – заинтриговался Курт.

— Измельчитель, – прокомментировал Бре́йли. – Лазерный. Очень удобно. Так, – он немного задержался со свинцом и что-то подрегулировал сначала. – Вот смотри, Уо́лли, какая сила тока…

— Да у меня такая же! – оскорблённо воскликнул Уо́ллес.

— И температуру проверяем внимательно – девяносто пять градусов. Не перегревать.

— Да не перегреваю я!

— Теперь засыпаем… аккуратно… наш свинец…

Курт и Уо́ллес наблюдали во все глаза, затаив дыхание, словно здесь творилось сакральное таинство.

— Вот. Готово.

Серебристые крупинки по-прежнему плавали в ртути. На поверхности её можно было увидеть, как они мелькают. Никакой эффектной реакции не произошло. Ни шипения и пузырей, ни ярких цветов, ничего, похожего на демонстрации с уроков химии. Но Уо́ллес подскочил на месте и воздел к потолку руки, увидев это.

— Ты волшебник! Ты маг! – в возбуждении закричал он. – Как ты это сделал?!

— Обыкновенно. Давай дальше, – Бре́йли не удостоил его выкрики вниманием и, набрав комбинацию, открыл встроенный в стену металлический сейф.

Достав оттуда тряпичный мешок, он прямо пальцами в перчатке извлёк из него ещё какой-то крохотный серебристый металлический кусочек и произнёс:

— А это знаешь что? Это осмий. Его туда же.

— Он даже навески не делает! – продолжал восклицать Уо́ллес.

— А зачем? Прекрасно чувствуется, какой тут вес. К тому же, состав всё равно переменный. В организме элькса́рима он редиффунди́рует и реконденси́руется постоянно.

Он забрал порошочек осмия и повторил с ним те же операции, что со свинцом. Потом таким же образом извлёк из сейфа и измельчил в аппарате крошечку третьего металла.

— А это иридий. Его тоже до кучи, – сказал он и отправил полученную крошку в ртуть.

Курт глядел на сосуд с серебристыми былинками, мельтешащими в серебристой жидкости, и ничего не понимал.

— Ничего же не произошло… Они там все плавают… – протянул он вслух.

На что Уо́ллес едва не схватил его за загривок своими перчатками.

— Да!!! Они там! Они не растворяются! – прокричал он с дьявольским огнём в глазах. – КАК он это делает?! Он маг! Он волшебник! Как он заставляет их оставаться взвешенными?!

— Дальше, – по-прежнему не обращая внимания, продолжал Бре́йли. – Готовим лёгкий гидратный компонент.

В нижнюю чашечку он налил из другого краника прозрачной жидкости и констатировал:

— Это… вода. Дистиллированная, конечно. Ставим… Мешаем. Нагреваем… Семьдесят градусов. Теперь сюда…

Один за другим он достал из шкафа несколько реактивов и засыпал по небольшой порции в воду. Правда, теперь он всё же воспользовался весами и отмерил точные навески.

— Борат лития. Силикат алюминия.

На этот раз реактивы полностью растворились в воде.

— Проверяем, нет осадка? Нет. Раствор прозрачный, – констатировал Бре́йли. – Теперь внимание. Магия начинается сейчас, а вовсе не во время взвешивания свинца.

Он многозначительно поднял кверху указательный палец в перчатке, а потом вернулся к прибору и замедлил вращение мешалок в чашечках.

— Потише… Потише… – затем он взялся за вентилёк, соединяющий чашки друг с другом и начал медленно-медленно его приоткрывать.

Курт прямо ощутил, что должно произойти нечто чудесное, он весь замер, безотрывно глядя на чашки с компонентами и чувствуя, как сердце едва не выпрыгивает у него из груди. Ртутная взвесь начала затекать под водный раствор и сперва образовала снизу тяжёлую фазу.

— Давай… Ну давай…

Бре́йли прибавил огонь на горелке под чашечкой. Термометр быстро показал сто тридцать градусов. И вдруг Курт заметил, что прозрачный водный слой начал постепенно истончаться. Серебристая жидкость захватывала реакционную смесь, заполняя собой чашку, а вода как будто куда-то девалась. Перемешалась она что ли? Или испарилась от нагрева?

— Кипит! – вдруг выкрикнул Уо́ллес, показав пальцем на жидкость.

С поверхности лопались мелкие пузырьки, но их было не так много.

— Замолчи! – шикнул на него Бре́йли. – Это норма. Я перелил воды.

Но всё же чуть поубавил огонь. Некоторое время все стояли, затаив дыхание и гипнотизируя чашку. И когда наконец вся жидкость приняла равномерный серовато-серебряный цвет, сделавшись более вязкой, а пузырьки прекратили возникать, Бре́йли указал на неё пальцем и произнёс:

— Готово! Кластеризация.

Никаких былинок, никаких пузырьков, никаких гетерогенных фаз в сосуде больше не наблюдалось. Чистый серебристо-серый состав.

— Волшебник, – покачав головой, повторил Уо́ллес.

— Проверим?

Бре́йли резко увеличил пламя горелки. Температура на термометре поползла вверх. Вот, она достигла уже двухсот градусов… Двести пятьдесят… Триста!

— Никакого кипения, – довольно ухмыльнулся Бре́йли.

Температура плавления полученного состава... всего 120 градусов по Цельсию! Как так?!

—...Но вот ещё, Ран. Зачем вам вообще дался этот дурацкий катали́т? Я так вижу: это практически ртуть с водичкой, которая течёт при малейшем нагреве! Почему бы не использовать вместо него какие-нибудь сплавы попрочнее? Такая броня и от огня бы смогла защитить, как положено.

— Прочнее нет, – ответил Ран, удивив хозяина ещё пуще.

— То есть как… Вот это – самый прочный в мире сплав?! Что, серьёзно?! Не верю!

А вот здесь ведущий медикомеханик спецкибернетической военно-исследовательской базы Новая Гаттария, профессор Клод Вергхем, даёт некоторые разъяснения по поводу выгоды использования каталитового сплава, несмотря на его низкую точку плавления:

И это только одно из преимуществ. Катали́т чувствителен. Элькса́рим ощущает прикосновение к катали́товому импла́нту, а также боль при его повреждении, как если бы это была его живая ткань. Этот факт удивителен, ведь в массиве сплава нет никаких нервов! Но, тем не менее, это так. А вот некатали́товые импла́нты не позволяют элькса́риму чувствовать их как органичную часть себя. Вы могли бы подумать, что это хорошо: ведь болеть не будет. Но на самом деле это очень неудобно. Труднее рассчитывать силу, труднее ориентировать тело в пространстве, куда легче зацепиться, споткнуться, поскользнуться и прочее. Куда легче не заметить серьёзных повреждений, к примеру. У кибернетических машин для этой цели есть специальные датчики и системы оповещения – но у элькса́рима ведь всё равно нет ничего такого, ибо его кибернетика должна быть чувствительна сама по себе. Импла́нты элькса́рима – это части его тела, не нужно делать их чужеродными для него! Вот вам ещё одна причина: организм элькса́рима конденсирует только катали́товый сплав. Если мы возьмём и имплантируем снаружи инородный металл – он приживётся, да. Но весь диффузный слой, и вообще вся внутренняя часть каталити́ческой системы элькса́рима всё равно будет образована катали́том. В итоге на стыке двух разных материалов возникает уязвимое на излом место! Нарушаются механические свойства, такая деталь будет легко ломаться. Ещё один пункт: внутренняя диффузия. В куске железа перемещение атомов невозможно. А катали́товый сплав диффузионно лабилен. Это позволяет деталям каталити́ческой системы легко и быстро регенерировать, менять свои свойства и форму, расти. Возьмём, к примеру, AFLS. Известно ли вам, что формирующуюся лазерную систему наведения-огня можно закрыть простым куском катали́та? Вовсе не обязательно делать эти прозрачные экранчики, это скорее эстетика. Вы думаете, если закрыть её просто листом металла, лазерный луч не сможет сквозь него пройти, и орган не будет работать? Поначалу да, так и будет. Но уже через четыре часа эта досадная неприятность будет устранена посредством спонтанного осветления катали́та! Которое становится возможным именно в силу его диффузионной лабильности: деталь способна менять состав в своём массиве, а не только с краёв! Какая-нибудь железка так не умеет. И это только один пример. Посмотрите, сколько проблем от некатали́товых импла́нтов! Я вам больше скажу, молодой человек. Вот, вы боитесь, что катали́товый сплав потечёт от огня. Точка его плавления – сто двадцать градусов при нормальном давлении. Ужасно? Но в этом есть скрытый плюс. Вот температура сплава превысила эту точку – и он утёк. Он обжигает окружающие ткани, но его можно убрать, вытереть – и нет его. А представьте себе, если бы деталь импла́нта могла разогреться до куда больших значений, не плавясь при этом. Вот она накалилась докрасна – и по-прежнему сидит у тебя в теле, её никуда нельзя деть. Ожоги окружающей био́ники были бы куда более глубокими и тяжёлыми. Так-то, дружок. Надеюсь, теперь вам понятно, что наша возня со ртутью хоть неприятна, но более чем оправдана.

— Да… –  произнёс Кайзер, выслушав этот пространный ликбез. – Ни за что бы не подумал, что такой полужидкий состав может быть прочным… Если бы сам не увидел.

— Кластеры очень прочные, – объяснил профессор. – Соль в процессе кластеризации, в узловых атомах металлов.

Для иллюстрации - эльксарим Гаррис и его тяжёлая каталитовая броня: