Это не Assassin's Creed - это Тарикат!

Подходит время выхода в свет моего дебютного романа в жанре этнического фэнтези и сеттинге мусульманского средневекового Востока.

Я тут вспомнил про рассказ "Аманат" - микро-версию романа, который участвовал в весеннем "Пролете фантазии" и даже пробрался в полуфинал.

Сам рассказ выкладывать не буду, а вот небольшим отрывком все же поделюсь.

Что ж, добро пожаловать в мир солнца, песка и загадочного Востока.

Протискиваясь в разгорячённой толпе, я бросал быстрые цепкие взгляды по сторонам и чутко вслушивался в какофонию звуков. Нищий-сектант мог объявиться где угодно, и я не имел права его упустить.

Накануне вечером Хасан ибн Аббас — мой благодетель и наставник — повелел явиться в его покои.

— Аллах милостив к тебе, Нурислам, и дарует возможность доказать свою любовь и верность Ему, — взгляд учителя проникал в самую душу.

— Почту за честь отдать жизнь во имя Всеблагого, — я поклонился наставнику.

— Твоя жизнь в руках Повелителя, — неодобрительно покачал головой Хасан. — И лишь Он вправе распоряжаться — жить его рабам или умереть.

— Склоняюсь перед волей Аллаха.

Учитель на мгновение прикрыл глаза, складки на его лбу разгладились, а тон смягчился.

— Совет старейшин братства решил, что ты готов к испытанию.

Я продолжал молча глядеть на бенефактора, стараясь сохранять хладнокровие, хотя внутри всё всколыхнулось от его слов.

— В Медине недавно объявился нищий старец. Он ходит по рынку в разгар дня и сеет смуту среди правоверных своими речами. Его грязный язык называет нашего праведного халифа Умара захватчиком, а власть его — незаконной и противной Аллаху. С каждым днём этот лживый пёс собирает вокруг себя всё больше народа, и старейшины опасаются возможных волнений. Тебе выпала честь покарать безумца-еретика, возвысив себя перед ликом Создателя и доказав преданность нашему священному долгу. После благополучного завершения дела ты станешь полноправным членом братства — карающим клинком Аллаха.

Я почти перестал дышать, внимая каждому слову наставника.

— Вот твоё оружие, — Хасан извлёк из-за пояса джамбию в ножнах из тёмной, местами потёртой кожи и протянул кинжал мне.

Я трепетно, с большим почтением принял клинок. Рукоять из слоновой кости, потемневшая от времени, легла в ладонь как влитая. Медленно, с замиранием сердца я вытащил джамбию из ножен. Тусклый свет масляного светильника отразился в витиеватом волнистом узоре клинка.

«О Владыка, да это же аль-димашик!» — словно заворожённый, я был не в силах оторвать взгляд от причудливых линий на тёмной стали.

— Будь осторожен, лезвие напитано смертельным ядом, — нарушил молчание наставник. — Достаточно одной царапины, чтобы жертва, терзаемая жуткими мучениями, скончалась в течение нескольких минут.

Насилу оторвавшись от созерцания, я аккуратно вложил клинок обратно в ножны и заткнул их за пояс.

— Кара Аллаха должна настигнуть подстрекателя прилюдно, чтобы каждый убедился: Всевышний не прощает тех, кто сомневается в наследниках Его Посланника, продолжателях его великой миссии.

Я склонил голову в знак того, что всецело понял и принял наставления Хасана.

— А это, — учитель положил передо мной тёмный шарик размером с нут, — на случай, если тебя поймают.

Я перевёл недоумённый взгляд с горошины на Хасана, ожидая пояснений.

— Мы не можем предать гласности существование и миссию нашего братства. Есть вещи, которые должны оставаться тайной для простого народа. Если поймёшь, что тебе не сбежать и секреты братства окажутся под угрозой, — просто раскуси алмут алфори, и Аллах заберёт тебя к Себе — в Обитель вечности.

Я шумно сглотнул и убрал пилюлю в карман плаща.

— Иди, сын мой, и да пребудет с тобой милость Аллаха! — наставник дал понять, что встреча окончена.

Запахнув полог покоев Хасана, я направился в отдельную келью, где, по распоряжению наставника, мне следовало провести сегодняшнюю ночь. И уж точно я не мог услышать слов учителя, произнесённых тихо в уединении:

— Надеюсь, мы ещё свидимся, мой мальчик… Иншаллах.