Мальчик и рыжий кот против собачьей стаи. Отрывок из романа "Купеческий сын и живые мертвецы"

Иванушка, тогда – двенадцатилетний, знал, что в Живогорске полно бродячих собак. Знал, что они сбиваются в стаи и пугают до чертиков одиноких прохожих, многие из которых бывают ими покусаны. Но подобные происшествия случались обычно после наступления темноты. Или же – где-нибудь на окраинах или на пустырях, вдали от человеческого жилья. А чтобы бездомные псины среди бела дня забегали в чей-то двор – это было дело неслыханное! 

Иванушка кинулся к слуховому окну голубятни, высунул из него голову. 

Во дворе на Эрика Рыжего наскакивали с разных сторон три крупных кобеля дворянской породы, отрезав котофею все пути к отступлению. Эрик выгибал спину, шерсть у него на загривке стояла дыбом, и он крутился между осатаневшими псами, как юла, пока что не позволяя им вцепиться себе в бока. Однако у Иванушки при виде этого будто всю кожу присыпало ледяной крошкой. Эрик был такой маленький с сравнении со злобными тварями, что атаковали его! И – купеческому сыну уже доводилось видеть кошек, растерзанных собачьими стаями. Ничего более жуткого ему в жизни не встречалось.

– Пошли отсюда, ироды! Прочь! – заорал он псам, чуть не срывая голос.

Но те к нему и голов не повернули. Они всё так же бешено скалили громадные желтые зубы, а из их раззявленных пастей капала в пыль слюна. А потом Эрик чуть зазевался, и один из псов цапнул его сзади чуть повыше бедра – выдрал кусок меха с мясом. Котофей пронзительно взвизгнул, его задняя правая лапа окрасилась алым, но всё же он каким-то чудом сумел отскочить чуть в сторону – не позволил вцепиться себе в правый бок. И только клацнули в воздухе собачьи зубы там, где он только что находился.

Иванушка схватил с крыши махалку – шестик с навязанной на него белой тряпицей, которым он гонял голубей. И стал с сумасшедшей поспешностью слезать по лесенке вниз, во двор. Как на грех, там не было сейчас ни одного человека: ни бабы Мавры, ни кучера, ни кухарки с горничной, ни отцовских работников. Так что никто не пришел Иванушке на помощь, когда произошло то, что произошло.

Спускаться, держа под мышкой длинный шест, было нелегко – тот задевал перекладины лестницы, норовил не пустить Иванушку вниз. Однако упал купеческий сынок не из-за «махалки». На третьей снизу ступеньке он оступился и ухнул вниз потому, что всё вертел головой: глядел через плечо, как там Эрик. Кот еще оборонялся, но – явно из последних сил. Белый чулок на его правой задней лапе сделался красным, и кот всё сильнее на эту лапу припадал.

Иванушка упал, да так неудачно, что о последнюю ступеньку лестницы треснулся со всего маху верхней губой – отчего ему показалось, будто во рту у него взорвалась шутиха размером с яблоко. По его рубахе тут же заструилась кровь, а рот пронзила какая-то оскольчатая боль – как если бы ему в десну вонзили иззубренный осколок стекла. Но в запале и страшной спешке Иванушка почти не придал этому значения. Он тут же вскочил на ноги и побежал, вопя и размахивая шестом с тряпкой, на выручку своему непутевому коту.

Внезапность Иванушкиного появления сыграла свою роль: псы немного отступили. Так что Иван подхватил Эрика с земли одной рукой, прижал окровавленного зверя к своей окровавленной рубашке – и хотел уже ретироваться с черного хода в дом. Да не тут-то было. 

Псы учуяли его кровь, подскочили к нему с трех сторон, и один тут же вцепился ему в лодыжку. Иванушка покачнулся, но устоял на ногах. Сапог его был прочный, из свиной кожи, и песьи зубы его не прокусили. Зато кот в смертельном ужасе так вцепился в изгвазданную кровью рубашку, что Иванушке показалось, будто в него вонзилось с десяток рыболовных крючков. 

 Иванушка хлестнул махалкой по морде пса, который всё стискивал пасть на его ноге. Но злобная бестия будто и не почувствовала удара. Иван перехватил шестик покороче и ткнул им в песью морду, как копьем, метя в глаз. Озверевшая дворняга взвыла и наконец-то Иванушкин сапог выпустила. Но почти тут же еще один пес изловчился и с наскока куснул мальчика в ляжку, чуть повыше колена. Боль от укуса вспыхнула ярко, как олеиновая лампа, а Эрик еще глубже вонзил свои коготки. Но Иван снова ткнул «махалкой» – угодив дворняге прямо в окровавленную раззявленную пасть. И – вместо того, чтобы отступить, пес вцепился своими страшными оскаленными зубами в шестик, потянул его на себя.

Дерево затрещало, хоть шест и не обломился. Однако сердце Иванушки дало перебой, а потом застучало так же часто, как у Эрика, который притискивался к нему. Купеческий сын понял, что вот-вот лишится единственного своего оружия. А ведь с момента, как он вступил в схватку с псами, едва ли полминуты прошло.

– Кто-нибудь, помогите! – крикнул Иванушка жалко и тоненько.

И тут же третий пес наскочил, глубоко вонзил ему зубы в запястье правой руки, которой он сжимал «махалку». Иван зашелся криком, уронил шест с тряпицей в пыль и чуть было не упал следом и сам: из-за повисшего на нем пса потерял равновесие. 

Читать полный текст романа можно здесь: https://author.today/reader/197331/1692305