Жестокость к герою

— И что ты от меня хочешь? — спросил Айзек, исподлобья посмотрев на мужчину. — Думаешь, я раскаюсь в содеянном? Этого не жди… — прошипел метис.

— Я пришёл сюда не для того, чтобы требовать твоего раскаяния. Меня интересует другой вопрос, — сказал Даниэль, сделав несколько шагов в сторону какой-то установки. — Все мы знаем, что при последней мутации ты потерял возможность видеть и стал буквально беспомощным. Это мы хорошо выяснили в ходе проводимых над тобой экспериментов.

— К чему ты клонишь?

— При всём желании ты не смог бы сам выбраться из камеры. А значит, кто-то помог тебе в этом. Намеренно или нет, в этом вопросе я разберусь уже сам. Я просто хочу узнать от тебя имя этого человека.

— Ха... С чего ты решил, что я тебе хоть что-то скажу?

— Для этого ты здесь.

В следующий момент Даниэль нажал на кнопку панели. Тело Айзека тут же окатило рядом электрических разрядов. Истошный крик парня отскакивал от тёмных стен, поглощая остатки звука. Видимо, эта комната была создана специально для пыток...

— Ну, как приятные ощущения? — спросил Даниэль с садистской улыбкой, отпуская кнопку.

Айзек судорожно отдышался.

Мышцы его тела продолжали неприятно сокращаться, разгоняя по телу остатки заряда.

— Ублюдок! Мразь! — выкрикнул метис, крепче сжимая кулаки. Цепи зазвенели в попытках парня дотянуться до этого подонка.

— Я задам тебе вопрос. Твоё дело ответить. Кто выпустил тебя из камеры? Скажи мне имя этого человека.

— Да пошёл ты! — выкрикнул Айзек, продолжая делать рывки, но цепи прочно держали парня на месте, а последующие разряды остужали его пыл. — А-а-а-а! Кха! Ха-ха...

— Чем раньше ты ответишь на мой вопрос, тем лучше для тебя же, — спокойно сказал Даниэль, будто бы просто вёл светскую беседу…

Следующие несколько дней Айзек провёл совсем один. Даниэль установил на панели таймер, по которому установка каждый час посылала ряд электрических разрядов в сторону парня. Они били Айзека с такой силой, что на теле метиса оставались ожоги, которые регенерировали и появлялись вновь.

Во рту парня пересохло от постоянных криков, которые он просто не мог сдерживать, от жгучей боли. Ко всему прочему, никто за всё время не давал Айзеку ни еды, ни воды, из-за чего его регенерация начала ослабевать...

По окончанию своего срока он стал похож на труп со множеством незаживающих ожогов. Айзек висел на цепях, обмазанных его же собственной кровью и лоскутами облезшей кожи. Металлические звенья впились в запястья парня, с его рук стекала кровь... Дыхание приобрело приступообразный характер, так как в воздухе витал запах горелой плоти...

— Выглядишь паршиво, — внезапно раздался голос Даниэля, который, наконец, явился. Он прикрывал нос рукавом халата, брезгливо окидывая парня со шрамами взглядом, полным отвращения.

— Хы-х… — слабо прокряхтел Айзек, подняв на того свой помутневший взгляд огненно-оранжевых глаз. Он практически ничего не видел…

— Раз ты ещё прибываешь в более-менее сознательном состоянии, я повторю свой вопрос: Кто выпустил тебя из камеры?

Айзек опустил голову. Если он сейчас выдаст, что это сделала Аннали… Но она ни в чём не виновата! Это он воспользовался моментом! Нет… Даниэль её не пощадит. Мысль о том, что Аннали может оказаться на его месте, вводила парня в ужас.

— Продолжаешь молчать? Что ж, это твой выбор, — вслед за его словами снова последовал ряд электрических разрядов, которые заставили Айзека выдавливать из себя крики.

Это был его предел. Ещё немного и... он умрёт.

Стоило Айзеку только это осознать, как Даниэль внезапно остановился.

— Похоже, ты уже достиг своего предела. Очень хорошо… — дальше метис просто не смог разобрать слова мужчины, так как находился на грани того, чтобы потерять сознание...

Вскоре в его мутном поле зрения появились охранники в крепкой форме. Они сняли обессиленного Айзека с цепей и потащили в сторону коридоров, а затем швырнули в одну из камер.

Парень не мог сам держаться на ногах, поэтому пластом рухнул на бетонный пол.

— У-у-угх!.. — провыл метис. Сейчас его кожа была настолько истончена и чувствительна, что любое прикосновение причиняло парню адскую боль.

Айзек обвёл глазами пол камеры. Неподалёку он увидел маленькую лужицу какой-то жидкости. Превозмогая сильную боль, метис подполз к луже и стал лакать жидкость израненным языком. Ему было плевать, что это: вода, кровь, моча или пролитый препарат. Парню ужасно хотелось пить.

Осушив лужу, он перевернулся на спину. Больно… Как же больно… Он никак не мог привыкнуть к этому.

В памяти Айзека вновь всплыл образ светловолосой девушки с бледной кожей и выразительными синими глазами. Аннали… Как бы он хотел увидеть её сейчас, услышать этот голос.

Айзек обратил внимание на свою руку, которую непроизвольно потянул вверх. На ней проступили крапинки красных кристаллов, которые на глазах соединялись в алые чешуйки.

Нет, только не мутация… Всё что угодно, только не это!

До Айзека дошло осознание. Все эти дни, что его пытали, были направлены лишь на то, чтобы вновь спровоцировать мутацию. Даниэль… он сделал это специально. Только с этого момента начнутся его настоящие мучения.

Вскоре камеру наполнил пронзительный крик. Айзек, скрючившись, лежал на полу. Сквозь его обгоревшую кожу прорывалась алая чешуя. Весь позвоночник парня был усеян рядом алых отростков. Жгучая, мучительная боль… Он чувствовал, будто горит изнутри. Его внутренности тоже покрывали эти треклятые алые кристаллы, которые деформировали его органы и кости, подстраивая их под новое тело. Айзек крепко сжимал кулаки, расцарапывая ногти в кровь о бетонную поверхность.

— Твоя мутация прогрессирует. Датчики фиксируют начало второго этапа, — вдруг раздался голос Даниэля по динамику. — Ты знаешь, что я могу остановить всё это. Тебе лишь стоит ответить на поставленный мной вопрос, — сказал он ровным голосом.

Айзек что-то неразборчиво прохрипел в ответ. Но это явно были не слова согласия…

— Что ж, твоё право. Предпочтёшь терпеть муки? Мы оба знаем, что скоро ты всё расскажешь, хочешь ты того или нет. У тебя не хватит воли долго бороться со своими инстинктами, — после голос в динамике стих.

Айзек остался наедине с собой и своей болью. Парень в кровь, вплоть до мышц и костей, расцарапывал свои руки, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Хоть он и не хотел этого признавать, но Даниэль был прав… Его воли бороться хватит ненадолго. Вскоре в его мыслях не останется ничего, кроме боли и слепой ярости ко всему и вся.

Аннали… Айзек вновь вспомнил её образ. Он начал ловить себя на мысли, что скучает... Ему было жаль, что он порой общался с девушкой грубо и вёл себя неподобающе. Интересно, как бы всё сложилось, если бы они встретились при других обстоятельствах?

— Вторая стадия в разгаре. Скоро перейдёт в третью, — как на зло напоминал ему Даниэль, который следил за всем процессом через камеру видеонаблюдения.

Чешуи на коже Айзека становилось всё больше. Его тело стало приобретать черты рептилии. Зубы выстроились в ряд острых клыков, которыми он ранил свой же язык при попытке что-то сказать. Руки превратились в лапы с длинными алыми когтями. Позвоночник деформировался, алая чешуя образовала хвост.

Айзек расцарапывал бетонный пол длинными алыми когтями, которые вскрыли его фаланги и вылезли наружу вместе с костями.

Его разум помутился, мысли начали путаться в голове:

— «Больно... Помогите... Ненавижу! Убью! Всех их убью! Как мне больно... Страшно... Убью! Любого уничтожу! Кровь… Хочу много крови... Кто-нибудь, избавьте меня от этих страданий... Убейте меня… Ненавижу!».

— Ну и ну, как же быстро ты мутировал. Ты даже на человека уже не похож, — вновь раздался голос Даниэля, но не из динамика, где-то рядом. Он что, сейчас находится в камере?

Айзек не видел его. Он видел лишь расплывчатый тёмный силуэт на фоне света.

— Если хочешь прекратить свои страдания, ты должен ответить на поставленный мной вопрос: Кто выпустил тебя из камеры? Скажи мне имя этого человека.

Челюсть Айзека задрожала. Как парень не пытался, он не мог больше сопротивляться. Его губы что-то прошептали, но метис не расслышал, что именно, так как его уши были повреждены из-за деформации.

Он лишь услышал довольную ухмылку Даниэля и слова, обращённые к нему:

— Молодец. Послушный мальчик.

После его слов Айзек ничего не помнил. Ему что-то укололи. А затем мир почти сразу погрузился во тьму…