Реформатор литературного русского языка

Часто можно встретить утверждения, что Александр Сергеевич Пушкин считается создателем современного литературного русского языка. К примеру, академик Виктор Владимирович Виноградов в 1949 году написал статью "А. С. Пушкин — основоположник русского литературного языка". В этой статье читаем следующее:

"...творчество Пушкина устанавливает грань между языком старой и новой России... В языке Пушкина ярко обозначилась общенациональная норма нового русского литературного языка... Пушкинское творчество разрешило все основные спорные вопросы и противоречия, возникшие в истории русского литературного языка до-пушкинской эпохи и не устранённые литературной теорией и практикой к первому десятилетию XIX века".

Всё это верно. Но "наше всё" не был тем волшебником, который в одночасье сотворил современный литературный язык страны. Этот процесс растянулся во времени, а кроме Пушкина в нём участвовали и другие умные люди той эпохи. В 1790-х — 1820-х годах имелись, как минимум, два направления, так называемые архаисты и карамзинисты (названия придуманы уже в XX веке), представители которых по-разному видели пути развития русского языка.

Архаисты призывали вернуться к исторической лексике и критиковали иностранные заимствования, тогда как карамзинисты стремились к новациям, улучшающим эстетические свойства языка.

Самым видным представителем последних, как нетрудно догадаться, был Николай Михайлович Карамзин.

В мае 1789 года молодой Карамзин отправился в путешествие по европейским странам. Его посещение Франции происходило во время Великой французской революции, которая оказала на начинающего литератора огромное влияние. Вернувшись на родину, Николай Михайлович основал ежемесячник "Московский журнал", в котором в 1791 года публиковал свои "Письма русского путешественника". Некоторые филологи считают, что именно с этой книги началась современная русская литература. 

Карамзин отказался от тяжелой книжной конструкции предложения с глаголом на конце. Также он отвергал громоздкий синтаксис, восходящий к латыни и немецкому языку, который предлагал в своё время Ломоносов: "Проза Ломоносова вообще не может служить для нас образцом: длинные периоды его утомительны, расположение слов не всегда сообразно с течением мыслей". Используя нормы разговорной речи, Карамзин работал над лёгкостью и изяществом фразы, стараясь передать эмоциональную выразительность слова. А ещё Николай Михайлович старался открыть новые семантические оттенки в старых русских словах, а если это не получалось — использовал лексические и фразеологические кальки с иностранных языков (чаще всего с французского). 

Благодаря наблюдательности Никалая Михайловича в русскую литературу входили новые словосочетания и даже новые слова. В произведениях Карамзина встречается около полусотни неологизмов, которые прочно осели в русском языке. Это "промышленность", "общественность", "общеполезный", "человечный", "трогательный", "занимательный", "впечатление", "катастрофа", "будущность", "благотворительность", "влюблённость", "вольнодумство", "достопримечательность", "ответственность", "подозрительность", "утончённость", "первоклассный", "сосредоточить" и другие. Хотя некоторые новации Николая Михайловича не прижились: слова "настоящность" и "младенчественный" никто кроме Карамзина более не использовал.

Одновременно литератор-реформатор нещадно критиковал употребление устаревших слов и выражений из церковно-славянского языка, а также громоздких оборотов старой книжности, считая, что они не уместны более в современной литературе. Известно его высказывание: "Учинить, вместо сделать, нельзя сказать в разговоре, а особенно молодой девице". Карамзин добивался, чтобы русские начали писать, как говорят, и чтобы в дворянском обществе стали говорить, как пишут. То есть он хотел максимально приблизить литературный язык высших слоёв общества к разговорному.

Ещё Карамзин первым использовал в печатных книгах на русском языке букву "ё" (что доказано академиком Яковом Карловичем Гротом ещё в 1873 году). В 1797 году вышла из типографии вторая книга сборника "Аониды, или Собрание разных новых стихотворений". Буква "ё" в этой книге была употреблена шесть раз. О том, что данный знак употреблён впервые, свидетельствует авторское примечание: "Буква е съ двумя точками на верьху замѣняеть ϊô".

Но почему же "нашим всем" считается Пушкин, а не Карамзин?

Академик Виктор Владимирович Виноградов объясняет это так:

"Эта важная национально-историческая задача не могла быть разрешена Карамзиным, который стремился образовать доступный широкому читательскому кругу один язык "для книг и для общества", чтобы "писать, как говорят, и говорить, как пишут". В основу литературно-языковой реформы Карамзин положил узкие классово ограниченные нормы своей дворянской эстетики. По словам Белинского, "он презрел идиомами русского языка, не прислушивался к языку простолюдинов и не изучал вообще родных источников".

Поэтому язык самого Карамзина далеко не русский: он правилен, как всеобщая грамматика без исключений и особенностей, лишён руссизмов или этих чисто русских оборотов, которые одни дают выражению и определённость, и силу, и живописность."

Если не обращать внимание на акцентированно прописанный классовый подход, то всё понятно: Карамзин стремился к ясности и лёгкости языка. Современники воспринимали его прозу как чудо, особенно на фоне предшественников и даже некоторых современников. Но его не интересовал язык, на котором говорили в народе. Похоже, что немец-гувернёр, который был приставлен к мальчику Николеньке, не позволял тому общаться с крестьянскими детьми и слушать народные сказки. А вот Пушкину повезло с Ариной Родионовной, и потому Александр Сергеевич смог проникнуться поэтикой и образностью народной словесности. Именно поэтому Пушкину удавалось простой крестьянской речью выразить и глубокие чувства, и поэтические образы, и философские рассуждения. А его синтез разностилевых элементов в стихах, а позднее и в прозе, как раз и позволил создать современный литературный русский язык.