Сказ про изобретателя конструкции, вошедшей в наш язык как «крыша»

Ты мой благодарный читатель уже знаеш что я знакомлю тебя не только со своими воспоминаниями но и с текстами других документалистов, реалистов необычных но радикальных, преступников, психов, панков и прочих пьекрасных персонажей. Сегодня как раз такой случай. Предлагаю тебе насладица одной из глав из книжки ИМЕНЕМ БРАТВЫ Евгения Вышенкова. Вуди Алена называют большой маленький человек также можно сказать и про сегодняшнего героя. Мне очень близок персонаж о котором пойдёт реч, я по натуре похож на него. Как я не раз говорил что я веду блоги во многих местах и там где ник нельзя указать русскими буквами я взял ник malenkii или mALENKII если допустим капс и в тех местах я в заголовок вставлял цитату из текста принадлежащую Илье Юзефовичу "Я маленький но не игрушечный"

На воротах в ресторане «Казбек» к тому времени стояли абсолютный чемпион СССР по боксу в тяжелом весе Вячеслав Яковлев и человек, через 5 лет получивший прозвище Толя Кувалда за силу удара и особенности строения черепа. Ресторан был частью Комбината общественного питания Главленинградстроя № 2. Все предприятия комбината – торговый центр, фабрика–кухня, рестораны, бары, магазины полуфабрикатов – находились на территории Купчино. Руководил комбинатом Илья Юзефович Векштейн. К началу 80–х в хозяйстве Векштейна открыто продавался дефицит: бастурма, икра, сигареты «Мальборо» и «Салем», компоты с ананасами и бананы.
Илья ВекштейнИлья Векштейн – потомственный советский торгаш. Родился в год смерти Сталина. Его отец заведовал магазином «Хрусталь» на проспекте Стачек. Еще служа в рядах Советской армии в Ленобласти, Илья покупал увольнительные и по протекции родителя вел черную бухгалтерию в овощном магазине на углу Большой Морской и Невского. В 19 лет юноша научился обсчитывать остатки и снимать излишки.Демобилизовавшись, он тут же официально вступил в ряды торговых работников, а с конца 70–х уже работал на руководящих должностях. У Векштейна быстро наладились теплые отношения с властями всех уровней. Раз в месяц его подчиненные готовили десятки так называемых «посылок» с нужными продуктами питания. Посылки развозились по должностным лицам, начиная с начальника ГУВД и заканчивая средней руки функционерами от партии.

Кроме того, что, как и многие, Векштейн наживался на продаже дефицитных товаров из–под полы по завышенной цене, он довольно быстро догадался, что то же самое можно делать, что называется, и оптом – перепродавать товары повышенного спроса вагонами.
Для этого нужно было всего–навсего иметь доверительные отношения с директорами баз и заведующими пищевых комбинатов и ресторанов. Заведующие заказывали товар, базы по звонку Векштейна его отпускали. Илья Юзефович вместо товара отдавал предприятиям деньги по госцене, а полученные таким образом сигареты или консервированные фрукты целыми партиями отправлял в Среднюю Азию по цене рыночной. Рестораны за счет того, что он мгновенно скупал все за наличные деньги, неправдоподобно быстро выполняли план и получали премии. С базами Векштейн договаривался за банальные взятки. Тогда подобные схемы называли «сумасшедшей ерундой». Заработав очень большие по советским меркам деньги, Илья Векштейн почувствовал себя «серьезным человеком».

Будучи небольшого роста, он сам про себя говорил: «Я маленький, но не игрушечный». На практике подобное самоощущение выливалось в то, что почтенный советский работник начал вести себя примерно так, как карикатурный «новый русский» в начале 90–х. Он мог надеть милицейскую форму и выйти в зал ресторана в разгар веселья, мог в «Казбеке» пальнуть из ружья в потолок, порой на своих «жигулях» пятой модели играл в пятнашки с таким же ухарем – кто кого бортанет крылом «жигулей».

Все более непринужденно он обращался и с представителями контролирующих органов. Когда на предприятия общественного питания приходила с проверкой Госторгинспекция, они, как правило, в качестве контрольной закупки приобретали рюмку коньяка и бутерброд. Это они и сделали однажды в баре ресторана «Казбек», кстати, в смену будущего зама Кумарина Саши Милюкова.
Александр Милюков, Петербург, несколько лет назад
Директор оказался на месте. Илья появился не быстро и, вальяжно поинтересовавшись, в чем вопрос, выпил спиртное, закусив бутербродом. На возмущение двух проверяющих он засунул в карман каждому по 50 рублей и предложил покинуть помещение. Что они и сделали.

При таких заработках и стереотипе поведения главной проблемой для Векштейна оказалась безопасность. Во–первых, весь его бизнес держался исключительно на устных договоренностях, велика была вероятность возникновения разногласий и недопонимания с партнерами, и в таком случае разрешить противоречия можно было только силой. Тем более, что в те годы еще никто не отменял влияние воров в законе, которые системно обкладывали данью цеховиков – в том числе и тех самых, с кем Векштейн имел подпольные делишки. Но ленинградский еврей понимал – нельзя залезать в кабалу к ворам. Речи их, действительно, как мед, но закон един: «Вход – рубль, выход – два».

К тому же буйное поведение в барах и ресторанах Ленинграда зачастую вызывало агрессивную реакцию других посетителей, а постоять за себя кулаками Векштейн не мог. И он нашел выход из ситуации.

Договорился со своими барменами и воротчиками, что за дополнительную плату они будут охранять не только порядок в его заведениях, но и лично его. И когда у Векштейна случались неприятности, он немедленно звонил своим ребятам, те приезжали на машине в течение получаса и избивали всякого, с кем у хозяина возникли разногласия. Первое время он действительно пользовался охраной, только когда без нее было не обойтись, но позже, видимо, не в силах устоять перед искушением, уже без особой надобности начал бравировать своими, как ему казалось, уникальными возможностями. При помощи своей новоиспеченной гвардии он решал даже незначительные проблемы – например, вызывал спортсменов в момент мелких размолвок с посетителями ресторанов или недоразумений в отношениях с ухажером приглянувшейся девицы. Уже в 1980 году находившийся при Векштейне боксер Вася Петров устроил потасовку на еврейском празднике в ресторане «Крыша». Спустя несколько лет драки вокруг Векштейна стали происходить постоянно, из–за любого пустяка. Такая манера поведения привлекала к нему ненужное внимание, не говоря о том, что наступала зависимость от собственной охраны. От «крыши», в высшем, метафорическом понимании этого слова.

А «крыша» – это не телохранители, она не дежурит рядом днем и ночью. Она решает вопросы. Чем больше он становился заметным и чем больше наживал врагов, тем более опасным было его возвращение домой по вечерам. Но его несло.

В мае 1985 года на Васильевском острове на углу Пятой линии и набережной Лейтенанта Шмидта в расселенном доме был обнаружен труп Ильи Векштейна: руки и ноги были связаны, рот заклеен, лицо обожжено – явные следы пыток. Экспертиза показала, что ему в рот заливали раскаленное подсолнечное масло. В любую историческую погоду это чересчур, а тогда это был резонанс резонансный, о котором не писали в газетах.

Векштейн – известная в Ленинграде фигура. На место происшествия съехалось руководство ГУВД. Накладные за «Мальборо», подписанные многими директорами трестов и обнаруженные в карманах Ильи Юзефовича, следствие посчитало важной зацепкой. При обыске у него на даче были обнаружены доселе невиданные игровые автоматы иностранного производства, те самые однорукие бандиты. Никто не понимал, зачем они ему. Другие знали, что это контрабанда из Польши, а однорукие идут в Среднюю Азию, где тогда уже процветали подпольные казино для элиты.

В результате на работников ленинградской торговли было возбуждено около 50 дел по экономическим статьям, многих расхитителей арестовали и осудили. Убийц Векштейна так и не нашли.

Единственное, что ясно – такое точно не совершила его «крыша». В 1985 году спортсмены ментально были еще не готовы на зверства. На месть это тоже не смахивало. Кто мешал просто ткнуть финкой в бок. Неизвестные все спланировали, разузнали о месте, похитили его возле дома на Кораблестроителей, долго и страшно что–то выспрашивали. Тут, кроме денег, никаких чудес нет. А по повадкам на такое способны были люди лишь с глубокой лагерной закваской. Те, кто еще помнил о сучьих войнах.

Это был один из последних оскалов слабеющего воровского мира.