Ссора

Как же я могла пройти мимо флешмоба с ссорой? Эти флешмобы все же заразны...

https://author.today/post/415559

Отрывок из Наследника Виссавии: 

Рэми с Миранисом ругался достаточно часто, но в рожу ему заехал только раз. С братом он и вовсе ссорился лишь раз, но там они просто притирались друг к другу. Арман очень терпелив к своему младшему братишке и никогда бы не довел до ссоры.. но в этот раз получил и он.

Рэми опасно ранен. Тисмен, целитель, не смог его исцелить в один заход потому пошел восстанавливать силы и наказал больному бедокуру оставаться в своих покоях, отдыхать и ждать. А если тому делать нефиг, то пусть разберет неразобранную почту. Чем Рэми и занялся, на свою голову.

– Да, мой архан, – сказал секретарь. – Простите мою смелость, но вы очень бледны. У вас руки дрожат, может, продолжим позднее?

– Не беспокойся по пустякам, – ответил Рэми, открывая неподписанное письмо. Вновь прошение, на этот раз от отца бывшей фаворитки Мираниса. Жалостливое, но какое-то фальшивое, что ли. О том, что они потеряли горячо любимую дочь. Что теперь они не могут отдать дочь в богатый род и укрепить свое шаткое положение… и мог бы милостивый телохранитель, представитель столь богатого рода, помочь бедной семье. Тем более, что…

Руки задрожали еще больше, пересохло вдруг в горле. Секретарь, испугавшийся не на шутку, шагнул к столу, хотел было забрать письмо, но Рэми не позволил. Он еще до конца не верил в написанное, не осмеливался поверить, но и не мог дать постороннему прочитать эти проклятые строки. Он посмотрел затравленно на открывающуюся дверь, на входившего в кабинет Мираниса и прошептал:

– Оставьте нас!

– Но мой архан… – осмелился возразить Илераз.

– Оставь немедленно! – прохрипел Рэми. – И скажите, чтобы никто не входил… мне не нужны щиты наедине с моим принцем, не так ли, Мир? Даже поддержка мне не нужна… ведь меня поддержит мой принц!

И не смог удержать промелькнувшую в голосе горечь. Только к чему эта горечь? Разве написанное в письме правда? Нет же! Не может Миранис… Рэми знал, что не может… да и Арман, Арман… не мог не знать. Не мог позволить…

Миранис посмотрел удивленно, остановился в дверях, чуть подвинулся, пропуская секретаря и посмотрел с тревогой на Рэми:

– Ты все еще зол? Но Тис сказал…

Тис сказал… Рэми смотрел на друга и вспоминал… вереницу тех пустых, глупых красоток в его постели. Ни к одной Миранис не относился серьезно. Ни одну не любил, да и способен ли он вообще любить, потому если то, что написано в письме…

– Ты… – прошептал Рэми, сминая проклятую бумагу. – Скажи… скажи, что это неправда… пожалуйста, Мир, скажи, что это неправда.

– Это неправда, – сразу же стал серьезным Миранис. – Не думаю, что я сделал что-то, чтобы заслужить твой гнев и твое разочарование. Потому не смотри на меня так, пожалуйста…

– Скажи, что это неправда, что ты не сделал мою сестру очередной фавориткой!

Боги, почему он не отрицает? Почему молчит, вздрагивает, будто от удара, и отводит взгляд… «Посмотри на меня, Мир! Засмейся, скажи, что ты бы никогда… что при дворе и других красоток хватает… пожалуйста, Мир… она же… почему… почему ты молчишь?»

И Рэми вдруг понял, почему… и вновь забыл о своей боли, поверив. В один миг. Засмеялся было, но смех застыл на его губах, и вновь повисла в кабинете эта тишина. Проклятая тишина, в которой даже дышать было тяжело. Рэми медленно, будто продираясь сквозь тяжелую воду, поднялся, подошел к Миранису, и спросил:

– Как многое еще должен я тебе отдать, мой принц? Как многим пожертвовать, чтобы ты был доволен? Скажи! – Ну почему он опять ничего не отвечает, боги, почему? Почему даже в глаза не смотрит… будто стыдится смотреть. – Собой я мог бы… мог, ты же знаешь. Жизнь тебе отдать. Душу, что только попросишь, если это мое! Но тебе  мало… ты захотел… моя сестра еще совсем ребенок…

– Она только для тебя ребенок, – резко ответил Миранис. И Рэми накрыло…

– Подонок! – выкрикнул он и ударил. 

Миранис упал, сел на полу, опустил голову меж коленей и улыбнулся, и Рэми видел, боги, очень хорошо видел, как бежала по щеке принца кровавая струйка. Повернулся на едва слышимый шелест двери, и, наткнувшись на холодный, такой знакомый взгляд, прохрипел:

– Ты знал?

– О чем, Рэми? – спросил Арман, будто не заметив неподвижного принца. Он шел к Рэми, он смотрел только на Рэми, он улыбался так же мягко и спокойно, как улыбался вчера во время их совместного завтрака:

– О Лие! О ней и Мире. Знал?

И по промелькнувшей по лицу брата тени, понял вдруг…

– Знал… – прохрипел он, дрожа от тяжести предательства.

– Рэми…

– Не подходи! Не смей! Я доверил ее тебе, понимаешь? Тебе, брату! Она наша сестра! Почему, почему ты ее предал? Нас предал?

– Рэми, ты весь дрожишь, ты болен, давай поговорим позднее, – вновь шагнул к нему брат, и Рэми горько выдохнув:

– Так служи и дальше своему принцу! – ударил волной, вложив в нее последние силы.

Вспыхнул на груди Армана амулет, закрыл щитом и Мираниса, и Армана, и раньше, чем белое пламя сползло со щита, Рэми убрался из этого проклятого кабинета.