Поцелуй ТОски (не тоскИ!)

— Привет, пухленыш, — услышал Бобби мерзкий голос. Нет, это не дедушка и даже не леди Ди. Кто-то требовательно хлопал его по пухлым щекам, приводя в чувство:
— Просыпайся скорее, и мы с тобой славно поиграем.
Ой-ей… лучше притвориться спящим! Или мертвым. Дедушка ему про таких людей рассказывал. Они крадут маленьких мальчиков и девочек, чтобы показывать им своего дружка, а может, что и похуже! Поганые извращенцы — вот как он их называет! Если б Бобби не спал в момент нападения — то ударил бы его ногой по яйцам, а потом и битой по башке. Что ж ему теперь делать?
— Хватит притворяться. Я знаю, что ты не спишь. Хочешь, чтобы я облил тебя водой?!
Да водой-то ладно, а вдруг ему взбредет в голову помочиться на Бобби? Пацан осторожно приоткрыл один глаз и тут же крепко зажмурился снова. Ну и рожа! Дедушка-а-а! Жаль, что притворяться спящим и даже мертвым всю жизнь не выйдет. А уж если на тебя полведра воды бахнут — подавно. Открыв оба глаза, он испугался еще раз. Вот этого дядьку он бы в свои новые папы под дулом автомата не пригласил! Мало того, что нельзя было понять, на Бобби он смотрит или мимо куда-то — глаза настолько косили в разные стороны, разъехавшись от переносицы к вискам, что создавалось впечатление, будто мужик себе за спину заглянуть пытается, так на нем еще и шаловливый, как сказал бы дедушка, костюм горничной с беленьким передником красовался. А поскольку дядька был здоровый, а костюмчик не очень, то ткань натянулась предельно, угрожая разойтись по швам…
— Вот ты и проснулся, малыш! — обрадовался он, криво осклабившись — рот, казалось, вошел с глазами в какой-то свой жутковатый синхрон, растянувшись к ушам вкривь и вкось. Наклонившись к мальчишке, он обдал его зловонным дыханием. Фу-у, зубы-то месяца за два до начала ЗА последний раз чистил точно!
— Как тебе мой костюм? Нравится? Хочешь, я приготовлю тебе чай? Зови меня Гретой.
Да у него совсем шестеренки набекрень!
— Хо…хочу чаю, конечно, хочу… — пробормотал Бобби. Пока этот псих чай готовит, он, может, что-то придумает? Тот зверски улыбнулся, ущипнул пацана за щеку и объявил:
— Только к чайку надо переоде-е-еться, хорошие девочки в таком виде чай не пьют.
Девочки?!
Извращенец шустро притащил в комнату девчачье платье и даже парик. Уф… Впрочем, Бобби все это было не в новинку, они с дедушкой как-то уже такое проворачивали. Точнее, переодевался только Бобби, чтобы пробраться на благотворительный церковный бал и запустить там лапу в копилку. А что? Как говорят — мы были молоды, нам нужны были деньги!
Чтобы пленник мог переодеться, косоглазый придурок развязал ему запястья. Увы, никаких острых или тяжелых предметов ему по руке в комнате не было — только железная кровать, задрипанные шторки на окне и стол, сколоченный из грубых досок. Сарай какой-то… Бобби подергал ручку двери — заперто, конечно… Пришлось быстро влезть в идиотское платье в рюшечках и напялить парик. Теперь вся надежда на то, что придурок не поскупится на чаек…
Чаек оправдал самые смелые ожидания — пар валил от старинного медного чайника клубами, хотя в комнате вовсе не было холодно. Гигантская «горничная» внесла его и чайные приборы на большом подносе, обрадованно осклабилась, увидав, что пацан переоделся, и стала разливать напиток по чашкам.
— Ути, какая прелестная малышка! — косоглазый снова ущипнул Бобби за щеку и подвинул к нему чашку поближе.
«Потону или выплыву!»*, — решился тот. Быстрое движение — и крутой кипяток полетел «горничной» в рожу. Взревев, как раненый бегемот, извращенец схватился ручищами за лицо. Бобби нырнул под стол, который бушующий мужик тут же опрокинул — с грохотом и звоном полетели чашки, кипяток брызнул во все стороны. Бобби на четвереньках понесся к двери и радостно завопил, толкнув ее — та оказалась не заперта. Топот погони за спиной, рев и мат подстегивали его почище самой крепкой хворостины. Он кубарем скатился вниз по лестнице на первый этаж.
— Убью, змееныш! — ревела «горничная», прыгая следом. Под крупной тушей деревянные ступени скрипели и стонали.
«Да провались же ты!» — с отчаянием подумал Бобби и завопил, уворачиваясь от здоровенных ручищ: — Де-ду-шка!!!
Он дрался изо всех сил, швыряя в очухавшегося извращенца всем, что попадалось под руку. Тот не очень хорошо видел после душа из кипятка, и мальчишке удалось прошмыгнуть мимо него на тесную кухню.
— Бо-обби-и-и! — донесся с улицы знакомый вопль. Голос дедушки тут же придал пацану сил и надежды. Заметавшись по маленькой комнатке, он нырнул под стол, выскочил с другой стороны и налетел на буфет.
— Дедушка, я зде-е-есь! Хана тебе, говнюк! — банка с перцем разбилась об голову косоглазого, заставив того зайтись кашлем в облаке жгучей пряности.
— Убью… — просипел он, яростно чихая и окончательно ослепнув. Ободренный Бобби изо всех сил лягнул «горничную» в пах, отчего у «той» даже глаза, кажется, на секунду вернулись на положенное им природой место, и кинулся из кухни в прихожую, к двери, непрерывно зовя дедушку.