А вы как думаете? Или вам фофик?
Автор: анса мне нет
и я читал...
Тезисы к лекции поэзия и литература
Границу между поэзией и литературой обнаружить или установить очень трудно. Иногда — почти невозможно, а порой — нельзя.
В культуре всегда были, есть и будут тексты-гибриды: «поэзиетура» и «литеропоэзия». Бог с ними! Мы-то знаем, как отличить подделку от оригинала: на то есть интуиция и вообще душа, сердце и ум. Пусть они не дремлют.
Итак, тезисы.
1. Литература всеядна.
Поэзия всегда голодна.
Литература насыщена. Литературы всегда много (загляни в книжный магазин), она вся — переедание.
Поэзии всегда мало. Ее не хватает. Слухи о ее смерти вот уже 300 лет в России распускают литераторы и журналисты. По словам М. П. Никулиной, поэзия — соловей, литература — воробей. Поэтическая, литературоведческая орнитология: воробей действительно всеяден (зерно, насекомые, навоз и т. п.) — соловей ест только червячков. Поэтому литература востребована, но не нужна (от избытка ее). Поэзия невостребована, но всегда необходима. Онтологически необходима.
2. Поэзия — не искусство и не художественная деятельность, не творчество. Поэзия никем и ничем не создается. Она или есть, или нет.
Литература — это профессиональная деятельность, работа, искусство, ремесло, мастерство (см. всего В. Я. Брюсова).
3. Поэзия бескорыстна. Литература — часть экономики.
4. Поэзия вездесуща. Литература — явление городское (постмодернизм, соц-арт, рэп, хип-хоп, поп-арт и прочая чушь собачья).
5. Поэзия — это мир (весь) или часть мира в состоянии истины. Литература — лжет (замысел, заказ, проект-текст и пр.).
Литература, даже говоря правду, — лжет. Она — вся ложь. Поэтому поэзия мучает и позволяет мыслить, страдать и жить. Литература —развлекает.
6. Поэзия творит мир (poieo).
Литература — подражает ему (mimesis). Поэтому поэзия трудна для восприятия. А литература сама лезет в мозг.
7. Поэзия — вся боль.
Литература — вся мусор, дрязг (словцо Гоголя) и сволочь (от глаголя «сволакивать»). Ср. стихотворение О. Мандельштама «О, как же я хочу…» (покажу его ниже) и любое стихотворение (похохотать) И. Иртеньева (их поищите сами).
Я, кстати, люблю литертурную поэзию Иртеньева, зная, что она тем не менее абсолютная литература.
Осип Мандельштам:
О, как же я хочу,
Не чуемый никем,
Лететь вослед лучу,
Где нет меня совсем.
А ты в кругу лучись —
Другого счастья нет —
И у звезды учись
Тому, что значит свет.
Он только тем и луч,
Он только тем и свет,
Что шепотом могуч
И лепетом согрет.
И я тебе хочу
Сказать, что я шепчу,
Что шепотом лучу
Тебя, дитя, вручу…
1937
8. Поэзия духовна (духовность — это глубокое проникновение душой, сердцем и умом в бытие, в мироздание, в физический, метафизический и интерфизический миры; осознание себя как части комплексно, а также позитивно познаваемого бытия, инобытия и небытия).
Литература — эмоциональна. Ср. стихотворения И. Бродского «То не Муза воды набирает в рот…» и К. Случевского «Молчи! Не шевелись! Покойся недвижимо…», полное риторики, призыва и неприкрытой, эмоционально насыщенной дидактики(все это — знаки литературы, все это противопоказано поэзии, так как убивает ее наповал).
Иосиф Бродский:
М. Б.
То не Муза воды набирает в рот.
то, должно, крепкий сон молодца берет.
И махнувшая вслед голубым платком
наезжает на грудь паровым катком.
И не встать ни раком, ни так словам,
как назад в осиновый строй дровам.
И глазами по наволочке лицо
растекается, как по сковороде яйцо.
Горячей ли тебе под сукном шести
одеял в том садке, где — Господь прости, —
точно рыба — воздух, сырой губой
я хватал что было тогда тобой?
Я бы заячьи уши пришил к лицу,
наглотался б в лесах за тебя свинцу,
но и в черном пруду из дурных коряг
я бы всплыл пред тобой, как не смог «Варяг».
Но, видать, не судьба, и года не те.
И уже седина стыдно молвить —где.
Больше длинных жил, чем для них кровей,
да и мысли мертвых кустов кривей.
Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него —и потом сотри.
1980
Потрясающие стихи. Последняя строфа — душит, давит, доводит до слез. Чистая поэзия с вкраплениями литературных фрагментов («Варяг», обилие сравнительных оборотов с «как», «точно», с иронией, к себе, и т. д.).
Константин Случевский:
Молчи! Не шевелись! Покойся недвижимо…
Не чуешь ли судеб движенья над тобой?
Колес каких-то ход свершается незримо,
И рычаги дрожат друг другу вперебой…
Смыкаются пути каких-то колебаний,
Расчеты тайных сил приводятся к концу,
Наперекор уму без права пожеланий,
И не по времени, и правде не к лицу…
Но ты не шевелись! Колеса не запнутся,
Противодействие напрасно в этот миг.
Поверь: свершится то, чему исход намечен…
Но, если на борьбу ты не потратил сил
И этою борьбой вконец не изувечен, —
Ты можешь вновь пойти… Твой час не наступил.
Первая строфа (точнее — первое четверостишие) еще полна вибрации чистой поэзии, которая утихает с движением (вхолостую) стиха и сменяется эмоцией ожидания борьбы (ох уж эта борьба борьбы с борьбой, как говаривал Юрий Коваль). То есть стихотворение демонстрирует то, как поэзия затирается и стирается литературой.
9. Поэзия — это метаязык, поэтому поэзия непереводима с национального языка на другой национальный язык; прямо говоря — она не передается в переводе: выучи французский — читай Поля Верлена; выучи английский — и читай Дж. Донна и Роберта Фроста и т. д.
Литература — речь. Она вообще неязык: она — речь, стилистика и стиль. Литература вполне переводима — с одной речи на другую. Без ущерба духовности, которой в ней нет.
10. Поэзия — это Божий дар и наказание (самоистребление, самоизмождение, самонасилие, самомучение и т. д.).
Литература — это образованность («образованщина» — хорошее / плохое словцо А. Солженицына), способности, талантливость, профессиональные навыки (А. Вознесенский, Е. Евтушенко и многие другие).
11. Поэзия — монологический диалог с Богом, т. е. мольба, плач, песня, вопль, восторг, вой, шепот, бормотание, молчание.
Литература — диалог с читателем, с обществом, с общественным мнением; диалог, непременно содержащий аттракцию (привлечение внимания). Ср. стихи А. Кобенкова (монолог-диалог понятно с Кем) и ироническое стихотворение (явно литературного, «литераторского» характера) А. Пушкина.
Анатолий Кобенков:
Потому и форточку прикрою,
чтобы Ты гонца не слал за мной —
залитый рождественскою кровью,
выжданный пасхальной землей,
сбитый братом, поднятый соседом,
званый чернью, кликнутый Отцом…
Не дыши в лицо мне черным снегом,
конским пóтом, козьим молоком…
изд. 2008
Страшные, сильные, безыскусные стихи. Разговор понятно с Кем сквозь отражение своего лица в неровном зеркале окна. Монолог-диалог. И — с собой, имеющим в себе Ясно Кого.
Александр Пушкин:
Ты и я
Ты богат, я очень беден;
Ты прозаик, я поэт;
Ты румян, как маков цвет,
Я как смерть и тощ и бледен.
Не имея ввек забот,
Ты живешь в огромном доме;
Я ж средь горя и хлопот
Провожу дни на соломе.
Ешь ты сладко всякий день,
Тянешь вина на свободе,
И тебе нередко лень
Нужный долг отдать природе;
Я же с черствого куска,
От воды сырой и пресной,
Сажен за сто с чердака
За нуждой бегу известной.
Окружен рабов толпой,
С грязным деспотизма взором,
Афедрон ты жирный свой
Подтираешь коленкором;
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жесткой одой,
Хоть и морщуся, да тру.
Злая шутка с эпиграммой на графомана графа Хвостова.
Блестящие стихи (кроме: «С грязным деспотизма взором…»). Но — литература.
12. Поэзия — это метамысль, метаэмоция, метаидея, метаобраз и т. д.
Литература — мысль, эмоция, идея, образ.
13. Поэзия не нуждается ни в письменности, ни в типографии,ни в рынке.
Литература — вся печатная, книжная, магазинная.
14. Поэзия — в жизни, в до-жизни и в после-смерти.
Литература — только в жизни.
15. Поэзия — это стихия души, сердца, ума, языка, мира, Бога,природы.
Литература — артефакт.
16. Поэзия — именует, называет невыразимое.
Литература переименовывает, перечисляет и оценивает.
17. Поэзия — явление интерфизическое, т. е. природное, божественное.
Литература — явление социальное, историческое.
Содержание поэзии не устаревает с веками и тысячелетиями.
Содержание литературы — актуально только в данном месте и в данное время.
18. Поэзия — явление Со-авторское, Со-творческое (Бог, Нечто, Поэт и т. д.).
Литература — вещь коллективная или индивидуально-коллективная (контекст тематики, актуальности, социальности,прагматики, целесообразности и т. д.).
19. Поэзия есть вершина связи всего со всем и гармонии, ее конец, ее финал, ее пик, ее избыток.
Литература лишь подступы к гармонии.
20. Поэзия духовна (не поддается визуализации).
Литература — потенциально визуальна: экранизация, комиксы и т. п.
21. Поэзия не создается, а творится сама собой с участием души,сердца, разума, вдохновения, прозрения и т. д.
Литература — прагматична, поэтому она создается, пишется, сочиняется умом, настроением, воображением, азартом и заказом (ангажированность).
О. Мандельштам делил поэзию на разрешенную и неразрешенную (общес твом, государством, религией и т. п.). Ср. два стихотворения Н. Заболоцкого — «Можжевеловый куст» из цикла «Последняя любовь» и «Прощание» (на смерть С. М. Кирова, партийного лидера Ленинграда).
Николай Заболоцкий:
Можжевеловый куст
Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине мне понравился он.
Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.
Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!
В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим,
Облетевший мой садик безжизнен и пуст…
Да простит тебя Бог, можжевеловый куст!
1957
Стихотворение совершенное. Гениальное. Без комментариев.
Николай Заболоцкий:
Прощание
Памяти С. М. Кирова
Прощание! Скорбное слово!
Безгласное темное тело.
С высот Ленинграда сурово
Холодное небо глядело.
И молча, без грома и пенья,
Все три боевых поколенья
В тот день бесконечной толпою
Прошли, расставаясь с тобою.
В холодных садах Ленинграда,
Забытая в траурном марше,
Огромных дубов колоннада
Стояла, как будто на страже.
Казалось, высоко над нами
Природа сомкнулась рядами
И тихо рыдала и пела,
Узнав неподвижное тело.
Но видел я дальние дали
И слышал с друзьями моими,
Как дети детей повторяли
Его незабвенное имя.
И мир исполински прекрасный
Сиял над могилой безгласной.
И был он надежен и крепок,
Как сердца погибшего слепок.
1934
Ужасные, пустые, «видовые», фальшивые стихи, которыми Н. Заболоцкий хотел прикрыть свою голову от террора. Безуспешно. Все равно посадили. Боже мой! До чего же довела поэта власть подлецов, паразитов и идиотов…
22. Поэзия — вся из Божьего промысла.
Литература — из замысла и вымысла.
23. Поэзия есть музыка.
Литература — речитатив, нарратив (с элементами музыкальности и мелодичности).
24. Поэзия имеет особое зрение — шаровое: ретроспективное, презентальное, проспективное (направленное в прошлое, в настоящее, в будущее), вертикальное (вглубь — вверх и вниз) и горизонтальное (покружное) — и фасеточное (способность видеть в сферическом изображении любой фрагмент), а также «голографическое» (способность видеть любые предметы в объемном состоянии).
Литература обладает моно- и бинокулярным зрением (изображение, описание, констатация).
Профетическая (пророческая) функция поэзии очевидна (поэт у римлян — vates / пророк). Ср. стихотворения А. Ахматовой и Н. Рубцова, предсказавшие в первом случае судьбу страны, а во втором случае — свою участь.
Анна Ахматова:
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестр ельных пять.
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.
1921
Так был предсказан свинцовый, кровавый, военный и насильственный русский ХХ век.
Анна Ахматова:
Третий Зачатьевский
Переулочек, переул…
Горло петелькой затянул.
Тянет свежесть с Москва-реки,
В окнах теплятся огоньки.
Покосился гнилой фонарь —
С колокольни идет звонарь.
Как по левой руке — пустырь,
А по правой руке — монастырь,
А напротив — высокий клен
Ночью слушает долгий стон:
Мне бы тот найти образок,
Оттого, что мой близок срок,
Мне бы снова мой черный платок,
Мне бы невской воды глоток.
1922–1940
Здесь предсказана — себе — судьба поэта: трагическая, со многими утратами. Мужественно и прямо Ахматова видит себя — всю и на всю свою жизнь — как поэта в катастрофе. В неизбывной — до самой смерти — катастрофе.
Николай Рубцов:
Я умру в крещенские морозы.
Я умру, когда трещат березы.
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!
Из моей затопленной могилы
Гроб всплывет, забытый и унылый,
Разобьется с треском, и в потемки
Уплывут ужасные обломки.
Сам не знаю, что это такое…
Я не верю вечности покоя!
1967–1971
Поэт предсказал время своей гибели — Крещение.
Остального (о погосте, о гробе, о разливе реки) не знаю.
Скорее всего, это тоже рано или поздно произойдет.
Поэзия и пророчество — сестры («Век кончится, но раньшекончусь я…» — Бродский), поэтому стихи / поэзию нужно и читать, и перечитывать, и всматриваться, вслушиваться в нее, и вычитывать из нее то, что было, есть и будет.
25. Поэзия одновременно плачет, смеется, молчит, ликует, негодует, умоляет и т. д., но — в себя, внутрь своей материи (читатель, воспринимая эту материю, принимает и метаэмоции, метаидеи, метамысли, метаобразы); поэзия «имплицитна», т. е. сокровенна, прикровенна.
Литература эксплицитна: она плачет, смеется и т. д.открыто, явно, демонстративно (театрально, сценично, эффектно, аффектированно, иногда доводя «себя» до припадка). Ср. стихотворения М. Цветаевой, в которых эмоции, настроение и модальность выражаются поэтически и литературно.
Марина Цветаева:
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может, пьют вино,
Может — так сидят.
Или просто — рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч —
Ты, окно в ночи!
Может — сотни свеч,
Может — три свечи…
Нет и нет уму
Моему — покоя,
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
1916
Великие стихи. Великая душа. И — что странно для Цветаевой — вся в себе, сокрыта и чуть приоткрыта: прикровенна.
Марина Цветаева:
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно всё равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне всё равно, каких среди
Лиц — ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всé — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся где-то.
Тáк край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё — равно, и всё — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
1934
Стихотворение — гибрид: явно существующая вербальная поэзия и литературность (переписывать, рукой, стихи Цветаевой — занятие пыточное: знаки препинания, парцелляция, анжамбеманы и т. д.). Здесь есть и явная демонстрация чувств, и импликация их, «втягивание» их в себя, в текст, в поэзию — как в воронку.
Гениальные стихи.
Марина Цветаева:
(Из цикла «Стихи к Чехии»)
О, слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора-пора-пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей
Отказываюсь выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Один ответ — отказ.
1939
Кажется, сильнее (интенционально, интонационно) стихов нет. Оторопь берет. Воздействие — колоссальное.
Уникальность стихотворения — в превращении литературы в поэзию! Последняя строфа — моя любимая (в этом словесном возрасте). Межстрофные анжамбеманы/анжамбманы органичны, ненарративны (как у Бродского — ученика Цветаевой, лучшего ее и последователя, и соперника, и подражателя — последнее легко доказать), просто — чудо синтаксиса, который создает световую скорость стиха (Бродский делает это чтением — там скорость звука, а у Цветаевой — света: E = mc2, т. е. 360 000 км/с!). Цветаева — поэт и великий мастер, стихотворец, литератор.
26. Поэзия появляется (и — «делается») из пустоты, из воздуха.
Литература — из реальных предметов реального мира. Ср. стихотворения И. Бродского — поэта и литератора.
Иосиф Бродский:
В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне он в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит, выдает
девицу за лесничего и, в шутку,
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
1964
Стихотворение чýдное и чуднóе: оно характеризуется природной и интерфизической (связочной, гармонической) цельностью. Оно «сделано» из ничего — из образа Бога, или домового, или духа деревни, России, земли. Даже последний катрен (с иронией и атеистом) спасен «свистом» и «благодатью», они — главные метаобразы этого стихотворения. Стихи замечательны еще и потому, что сразу попадают в сердце (в русское и, видимо, в по-Фростовски американское) и распространяются — навсегда, — вникают в душу и в разум; проницают их.
Иосиф Бродский:
На смерть Жукова
Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалии убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо, в опале,
как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.
Маршал! Поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и, военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
1974
Текст явно игровой (напоминает державинского «Снегиря»), ироничный, в достаточно заметной степени неряшливый (намеренно?). Самое литературное в нем — пародийность: цель — пошутить над тем, над чем плачут. И в этом отношении «здоровый» цинизм Бродского легко переходит в пошлость (которая слишком часто сереет в его стихах: тема статьи «Пошлость Бродского»). Плохо ли это? Не знаю. Так есть. Это факт. И странно, что поэт, ненавидевший словосочетание «современное искусство», — сам «современится» и отмечается в постмодернизме и соц-арте. Обидно. Да?
27. (Этот тезис дублирует, частично, один из предыдущих, но я его все равно сохраню: повторенье — мать … и т. д.). Поэзия существует в воздухе (вне языка), в ощущениях, в дрожи, в вибрации.
Литература всегда материально выражена и продолжена, продлена, распространена: стихотворение → идея → сценарий → фильм etc.
28. Поэзия (вербализованная, вербальная) — это письмо нелинейное (с темнóтами, с ассоциативностью, с семантическими разрывами и т. д.).
Литература — письмо линейное (композиционно, сюжетно и фабульно связанное). Поэтому поэзия не поддается пересказу. Литературный текст легко пересказать, сократить, расширить (нарушение качества завершенности и неаддитивности текста), переделать. У поэзии (у поэтического текста) может вообще не быть предметного смысла. Ср. стихотворение О. Мандельштама «Холодок щекочет темя…».
Осип Мандельштам:
Холодок щекочет темя,
И нельзя признаться вдруг, —
И меня срезает время,
Как скосило твой каблук.
Жизнь себя перемогает,
Понемногу тает звук,
Все чего-то не хватает,
Что-то вспомнить недосуг.
А ведь раньше лучше было,
И, пожалуй, не сравнишь,
Как ты прежде шелестила,
Кровь, как нынче шелестишь.
Видно, даром не проходит
Шевеленье этих губ,
И вершина колобродит,
Обреченная на сруб.
1922
Гениальное стихотворение. Пророческое. Здесь нет ни одного конкретно-предметного смысла. (Действительно, оно — о времени и о трагической судьбе, а не о каблуке, темени, крови и дереве.) Стихи настолько глубокие, что читать и понимать их можно вечно: так как поэзия полиинтерпретативна, а литература — просто интерпретативна.
хм...
...