"Гамлет на крови". Репетиции продолжаются.

И пока никого не убили. А может вы предположите, кто станет первой жертвой? Спойлер, в этой истории их будет несколько. В новой главе как раз участвует персонаж, которого скоро, увы, не станет. Все еще не читаете роман  

 "Гамлет на крови" ?

Переходите по ссылке, там вас ждут захватывающие события театрального закулисья. Примерно такие: 

Шел третий час репетиции. Обстановка была, уже привычно нервозной. Прогоняли сцену из третьего акта, в которой бродячие актеры, поддавшись уговору Гамлета, играют драму про убийство короля. На сцене сначала долго репетировали музыкальный номер, потом пантомиму, потом несколько раз пытались сыграть сцену целиком, но все что-то не клеилось: то фонограмма запаздывала, то исполнители путались, словом вся эта репетиционная тягомотина навеяла на Алену жуткую скуку, от чего она опять принялась читать роман. Уйти же из зала она тоже не могла, так как в репетиции на сей раз участвовал Александр Журавлев, из-за которого действие и пытались прогнать целиком. Алена надеялась уговорить его дать интервью в перерыве. Но по всей видимости, надеждам ее не суждено было сбыться - слишком уж он нервничал: то и дело оглядывался по сторонам, даже текст забывал, чего раньше с ним никогда не случалось. Видимо, странные послания действительно выбили его из колеи, и он никак не мог собраться с мыслями и начать творческую работу над образом. 

- Да понял я! - раздраженно крикнул он режиссеру, - Тут я подскакиваю к Луциану, - он действительно прыгнул в сторону одного из актеров, - Мы работаем четыре такта под фонограмму.

- Ладно, - сдался Главный, - Давайте конец.

- Король встает, - подала реплику Офелии Лина Лисицына.

- Испугался хлопушки? - театрально хохотнул Журавлев за Гамлета.

- Где фонограмма?! - рявкнул режиссер, органично вливаясь в действие на сцене.

Из приемников что-то крякнуло, потом зашипело, превращаясь в нестройный ряд звуков музыкального сопровождения.

- Бедлам! - режиссер вцепился в остатки своих волос.

Никто из актеров внимание на него не обратил. Всем хотелось поскорее завершить сцену и пойти обедать.

- Что с его величеством? - взвизгнула Наталья Прощенко - королева.

Вениамин Федоров схватился за грудь и выполнил еще целый ряд движений призывающих зрителя поверить, что ему действительно дурно.

Олег Петрович Смирнов, играющий в пьесе Полония, тоже выкрикнул свой текст:

- Прекратите пьесу! - и замахал руками на танцевальную группу.

Федоров взвыл:

- Посветите мне. Прочь отсюда!

Раздался зловещий звуковой эффект, похожий на раскаты грома, потом в тишине порывисто свистнула флейта.

В этот момент из-за кулис белым приведением медленно и величаво выступил Отец Гиви, органично дополняя собой общую картину хаоса. Сложив по-монашески ладони, он прошествовал Вениамину и затормозил в метре от него. 

- Огня, огня, огня... - нестройным хором пролепетали оторопевшие актеры.

Федоров затравленно покосился на Гуру, потом на режиссера и, наконец, тихо проговорил: 

- Время медитации.

- Дурдом! - как всегда томно изрекла Лина и, скрестив руки на груди, закатила глаза.

- А мне нравится, - развязно заметил Людомиров, - Свежий взгляд на постановку. Гуру отлично вписался.

- Господи Боже! Пол дня коту под хвост! - устало вздохнула Наталия Прощенко, — Это же все заново прогонять.

- А не набить ли тебе морду?! - как-то уж очень многообещающе поинтересовался Журавлев у Вениамина.

Тот отступил ближе к кулисам, пробормотав, что мол, у каждого человека свои потребности: кому-то нужно есть, кому-то медитировать. Но ему пришлось замолчать, так как Журавлев показательно сжал кулаки. И остальные актеры, похоже, поддерживали его праведный гнев. Силы были неравны, тем более что виновник инцидента - Отец Гиви, предпочел молча и невозмутимо покачиваться в стороне от основного действия.

- И долго нам его терпеть эти выходки?! - взревел Журавлев.

- Перерыв! - с отчаянием в голосе крикнул Главный и, сверкнув пунцовой лысиной, вылетел вон из зала.