37-й день в Москве

Посвящается заплутавшему

в собственных стремлениях 

императору французов

Наполеону I Бонапарту (1769-1821 гг.)

Я ходом облаков не любовался

и свистом небеса не забавлял.

Я фолиантам мудрости продался,

из пяток душу, в битве, доставал.

Не для семейного достатка…

Не для зазнобы из любви…

Не для величия иль упадка…

Не ради утопической зари…

чтоб вразумить свою изнанку,

в истлевшем, от надежд, поместье.

Когда отбросил спозаранку,

амбиций стог, излишки лести.

Когда увидел не солдат,

а меркнущий от верности белок.

Когда командовал не штат,

а прохудившийся, дурной сапог. 

Что хлюпал, приближаясь к луже

и потянул меня на дно.

К таинственной, дремучей стуже,

где сгинуть лаврам суждено.

Россия – стойкая страна…

где ратный полк в одном мальчишке,

не умещается сполна.

А люди гибнут в городишке,

с отчизной в недалеких мыслях,

с отчизной на устах больных,

больных от гнева! В коромыслах,

несут наследие родных.

Таких мне понять, и одолеть,

не представляется возможным!

Не то, что с глобуса стереть,

вести беседу нужно осторожно.

Как поздно осознал, и сожалею!

О чем? О глупости француза…

Наверно возраст. Все же я старею…

Покинула воинственная муза…

расчет холодный с опасением,

что никогда не предавали,

что становились мне спасением!

На растерзание отдали…