"Жизнь, свобода и стремление к счастью..."

Четвёртого июля 1776 года, в душном и тесном зале в Филадельфии (кондиционеров ещё не было) члены Континентального Конгресса, представители тринадцати колоний на восточном побережье Северной Америки, приняли Декларацию Независимости. Как всякий начинающий автор, Джефферсон нервничал, обижался на поправки и рвался домой к молодой жене. Джон Адамс был спокоен, методичен и упрям. Обсуждали документ горячо, ругаясь и споря, потея, вытирая лбы и другие места огромными цветными платками, жуя табак и сплёвывая жвачку в специальные плевательницы (это я так себе представляю).

Декларация Независимости - документ, который впервые в истории объявил, что все люди созданы равными и наделены, от их Создателя, правами на «жизнь, свободу и стремление к счастью». Права, данные Богом, другие люди отнять не могут. 

Эта фраза была, что называется, «dicta» - не нужное отвлечение в документе, целью которого было изложить список претензий к английскому королю Георгу Второму, и на основании этих претензий, объявить независимость американских колоний от его власти. 

Зачем Томас Джефферсон включил эти слова в политический документ? Чтобы обосновать провозглашённую им истину, что правительства созданы людьми и им же подотчётны, тем самым поставив с ног на голову современный ему порядок вещей. 

Можно возразить, с полной убедительностью, что американские колонии были далеки от идеала заложенного в Декларацию Независимости. Но разве это важно? Новая нация, рождённая из Войны за Независимость, в ходе которой плохо обученные и вооружённые ополченцы разбили лучшую армию Европы, приняла эти слова как девиз. До сих пор Декларация Независимости несёт в себе огромную моральную силу, при этом не имея в США никакой власти «закона».

Этот документ подписали не какие-нибудь оборванцы, горлопаны или бессеребреники. Среди подписавших были самые богатые и уважаемые люди колоний: адвокаты, купцы, плантаторы. Все - семейные, устроенные и образованные. Все они знали, что, в случае неудачи, подписывают себе смертный приговор. Бен Франклин саркастически заметил, что им нужно «держаться вместе» иначе их всех повесят по-отдельности (игра слов в английском варианте). «We must, indeed, all hang together or, most assuredly, we shall all hang separately.» 

Не обошлось и без определённой бравады: представитель Нью-Йорка, Джон Хэнкок, подписался первым и крупно и размашисто, провозгласив: «Я хочу, чтобы король Георг мог прочесть мою подпись без очков!».

Каждый День Независимости я читаю этот документ с сыном со слезами на глазах.  В Вашингтоне отстояла несколько часов (опять же в летнюю жару) в очереди в Национальный Архив, чтобы посмотреть на оригинал, настолько выцветший, что многих слов и не разобрать. 

Только недавно, читая об истории Нидерландов, я узнала, что некоторые идеи Декларации Независимости были провозглашены ещё за двести лет до её принятия в «Акте о Клятвенном Отречении», принятом голландскими провинциями в 1581 году. Этим актом, Голландия объявила независимость от власти испанского короля на основании того, что король не выполнил своих обязательств перед его голландскими поданными.

За принятием Акта последовала многолетняя и кровавая война, в результате которой возникла Голландия.

Есть сведения, что Джефферсон был знаком с Актом до написания Декларации Независимости, но пошёл ещё дальше, поставив права индивидуальные наравне с правами политическими.

Две очень разные истории и два очень разных народа, два очень сильных литературных документа, но идея одна: правительства существуют для благополучия людей, а не люди - для благополучия правительств.