Категория творчества

...Многие эмигранты, наверное, помнят свои первые шаги в Израиле. Оформление корзины, ульпан, очереди в МВД, очереди в Бетуах Леуми, визит в склад подержанных вещей, поиск Управления таможенных льгот… 

Но, если учесть, что каждый третий репатриант считает себя человеком творческим, а каждый десятый – таким является, то существует еще одна процедура абсорбции - процедура доказательств своей творческой сущности. 

Израиль знаменит не только своими пляжами, но и своими бюрократами, так что процесс этот требует настойчивости и терпения. Полагаю, что надумай Шостакович или Бабель приехать сюда на ПМЖ, им все равно пришлось бы заполнять сотни бумаг и стоять в десятках очередей, чтоб получить статус музыканта или писателя. 

Поделюсь собственными воспоминаниями о нетворческом пути получения творческой категории, который за два года пройден мной лишь на половину.

Среди прочих льгот, положенных репатрианту, для музыкантов, художников, артистов, писателей и прочих представителей творческой братии существуют дополнительные. Они выражаются не только в материальной помощи, но и в организационной. Могут оплатить типографии печать книги, могут посодействовать с выставкой скульптур или полотен, могут обеспечить концерт, сольное выступление.

Но прежде, надо доказать свой профессионализм и получить одну из четырех категорий. Третья и вторая не сулят особых преимуществ, разве что при трудоустройстве. Зато первая уже дает возможность попросить у Министерства абсорбции деньги на инструменты, краски, холсты, что-то иное, требуемое для творчества. Я, как писатель, претендовал на высшую категорию, так что мог рассчитывать на некоторую сумму денег, на компенсацию покупки своего рабочего инструмента – компьютера и на частичную оплату, изданной за свой счет, книги.

Музыкант доказывает свою музыкальность, играя перед специалистами. Художник, скульптор – представив на оценку искусствоведам свои работы или их копии. Артист - выступлением. Ну, а писатель, естественно, - книгами. Я просто принес в абсорбцию пачку из десяти томов, изданных в Москве и Петербурге. Кроме того, заплатил за перевод автобиографии и биографии трудовой (в дополнение к трудовой книжке). 

Через два месяца книги мне вернули и сообщили, что прочитали их с интересом. Но по бюрократическому уставу требуется предоставить рукопись.

- Что ж, - спросил я, - мне теперь перепечатывать изданную книгу, превращая ее в рукопись?

- Так положено! – сказали мне.

Против сей магической фразы не попрешь. Я выбрал из архива несколько рукописных рассказов, стихов, пару публицистических статей, распечатал, вложил в папку и передал клерку. 

Прошло еще два месяца. Зашел в абсорбцию, сделал вопросительное лицо.

- Мы вас помним, - сказал клерк. – Но рецензент в Хайфе еще не прочитал ваши труды.

- Он что, - спросил я, - завален работой. Неужели нынче в Афулу (я тогда жил на Севере) понаехало столько писателей?

- Да нет, - сказал клерк невозмутимо, - за последний год вы – первый.

Я хотел продолжить диалог, но, отметив про себе сочетание: «да нет», и психологическую устойчивость чиновника, промолчал и вышел. А, придя домой, накатал в Хайфское отделение абсорбции электронное письмо, в котором предложил свои услуги по рецензированию писателей из числа олим.

Реакция последовала незамедлительно. Уже на следующей неделе я получил сообщение о присуждении высшей категории и гарантии выплатить 1870 шекелей. 

Деньги выплатили. Через два месяца. А с оплатой компьютера возникли некоторые сложности. 

Сперва потребовали список и товарные накладные на все оборудование. Я раскатал губу, и включил в этот список принтер, сканер, жидкокристальный монитор и качественный макшев. Все это в мастерской потянуло на пять с лишним тысяч. Отправив список, через месяц  узнал, что оплатить готовы только половину. Торговаться было бессмысленно, да и глупо вести дареного коня к стоматологу. Согласился и начал ждать. Собственно, компьютер я оплатил самостоятельно, что ж мне, без него жить, пока благодетели министерские раскачаются, но деньги ждал, так как корзины на жизнь не хватало.

На сей раз вопрос решался не в Хайфе, а в Тель-Авиве, в специальном отделе, занимающемся творческими репатриантами. Я так часто туда звонил, что выучил номер наизусть: 03-6161884, Лена.

Прошел год, начался второй. Министерство строительства помогало с оплатой схирута, появились побочные заработки в издательстве и в газете, мое пособие вместе с пенсией жены составляло три тысячи – жить было можно, но все равно хотелось получить обещанное. Как-то, под настроение, написал несколько жалоб: в госконтроль «Мисрад мевакер а-медина» - Иерусалим, ул. Раши, 66, копия - Тель-Авив, ул. Арания Асвальдо, 1; в Министерство образования и культуры – Иерусалим, ул.Шивтей, 34;  в Министерство абсорбции – Иерусалим, Кирия, ул. Каплан, Главное управление; в канцелярию президента.

И буквально через три дня обнаружил на счету 2684 шекеля. А спустя несколько дней пришли ответы. Ответили все, кроме президента, и стало ясно, что мои жалобы с пометками о необходимости разобраться, были пересланы в Министерство абсорбции. Там, наверное, ошалели. А на президентскую канцелярию я в обиде. Могли бы вступить в какую-никакую переписку.

Забавная деталь. Когда я спустя месяц зашел в абсорбцию, клерк меня встретил возгласом:

- Вам собираются выплатить деньги за компьютер. Возможно, даже, скоро.

- Да нет, - сказал я, - нет да.

Ну вот, на этом первая половина повествования закончена. Вторая в изложении значительно короче.

Абсорбция заявила, что с деньгами плохо и выпуск книги они не осилят. Возможно, потом, когда-нибудь.

Не хочу хвастаться, но автор, издавший, десять учебников для школ и вузов, пятнадцать популярных книг прикладного характера и восемь романов не останется невостребованным. За это время я получил заказы от нескольких израильских издательств, но принял только от «Исрадона», так как его основатели работают совместно с российским «Фениксом» из Ростова-на-Дону, а в «Фениксе» я публиковался раньше, до репатриации.

Так что, особой необходимости что-то издавать за свой счет у меня нет. А, если надумаю,  то все равно абсорбция способна оплатить лишь мизерную часть расходов, перечислив деньги прямо в типографию, где цены фантастические. 

Израильские печатни – тема отдельной статьи: по местным расценкам, необходимым для создания небольшой брошюры, в России я мог бы издать толстый том на веленевой бумаге и в бархатном переплете. Для того, чтобы решиться на подобный подвиг, надо быть племянником Билла Гейтса или найти серьезных спонсоров. Коллеги с опытом советуют, например, Европейскую ассоциацию поддержки публикаций (Великобритания), Мемориальный фонд  еврейской культуры (США), Фонд "Корет" (США),  Институт "Открытое общество»  - фонд Сорреса. 

Музыкантам - легче: получив инструмент, они добиваются только возможности выступать, а это работникам абсорбции обеспечить проще. Дальнейшее уже зависит от индивидуального таланта. Так же, у живописцев, скульпторов. Их искусство не требует перевода. Единственное, что может грозить ваятелю на выставке, так это - ультраортодокс с молотком. Писатель же всегда связан языковым барьером. А хороший переводчик стоит дороже, чем сам автор. Окупит ли расходы реализация книги на русском среди редеющих читателей – это вряд ли. Поэтому, мой совет всем пишущим – печатайтесь в России, там только в Москве более трехсот издательств. (было в 2000 году)