На волне "Чернобыля"

Учась в школе, я каждый Новый Год получала в кабинете завуча коробку с конфетами. 

Тогда я понятия не имела, за какие заслуги мне доставался этот подарок, хотя мелькали вскользь брошенные фразы "чернобыльский". Я знала, что папа служил и в Афганистане, и Чернобыле, но тогда это не имело особого смысла. Я помню, что он приходил ко мне в класс и рассказывал истории, как лежал в палатке в пустыне, а перед его лицом сидел огромный тарантул. Мальчишки восхищались, девочки визжали, мне было просто интересно.

Потом стало не до того. У меня были свои дела, о которых нужно было думать, а общение с отцом никогда не было настолько близким, чтобы я расспрашивала его про то время - да и не хотелось.

Потом, в разговоре, мама как-то оборонила:

- Ну так папа в первой волне ликвидаторов был, вообще-то.

А в нашем дачном поселке жила семья: отец. мать, две дочки. Дочки были с задержкой в развитии: плохая координация, мычали вместо разговора. Я уже не помню, кто указал мне на них, но хорошо помню слова:

- У них отец тоже ликвидатор.

Тогда начали проклевываться первые ростки осознания: на их месте могла быть я. Это я могла бы сейчас ходить и мычать вместо того, чтобы каждое утро видеть в зеркале подтянутое тело, печатать романы, обнимать и осознавать любимого человека.

А отец и вовсе мог умереть.

Не знаю, насколько это правда, но, по словам мамы, он был в реакторе. Так что смотреть Чернобыль действительно трудно. Не потому, что это хороший сериал, отличная игра, качественное музыкальное сопровождение и внимание к деталям.

Потому что это мог быть он.

Потому что меня бы могло не быть.