И выпить не дурак, и подраться тоже.

Михудор ошалело посмотрел на него. Тело и мозги не успели отойти от пережитого, в висках бешено стучали молоточки, руки дрожали. Адреналин зашкаливал.

— Как же ты с медьебнами-то общаешься, Ретруб? — сумел выговорить землянин. — Они же психи!

— Это были не обычные медьебны, а одичавшие, — пояснил Ретрублен, выдёргивая нож из покойника. — Медьебны подвержены неизвестной болезни, которая не страшна нам или землянам. По крайне мере, я не слыхал, чтобы кто-то кроме медьебнов иногда сходил с ума и бегал по лесу с палкой в руке. Отчего такое иногда происходит, они сами не знают. Может, особенности их организма какие, без понятия. Ну, а обычные медьебны, которые психически здоровые, так же могут напасть, только стрелами изрешетят из засады, а не выскочат из зарослей, как полоумные. Я-то их знаю. Поэтому увидев меня, приличные медьебны, прежде чем напасть, спросят, кто вы такие. И уже от моего ответа зависит, нашпигуют вас стрелами или нет.

— Опять цену набиваешь? — не преминул поддеть Гумбалдун.

— Может и набиваю, — сказал Ретрублен, — только смотри, как бы тебя стрелами не набили, как булавницу иголками. Надо осмотреть покойников. Одежда на них не рваная, значит недавно одичали. Вот и побегали по лесочку, порезвились на воле.

Психически нездоровые медьебны оставили после себя шестерых. Двоих пристрелил в самом начале Гумбалдун, он же одному пробил череп, а ещё одного прирезал Ретрублен. Двое раненых корчились на земле с проломленными головами.

— Моя работа, — сказал Ретрублен, оглядывая заляпанный кровью ружейный приклад.

Гумбалдун, успевший разобраться с причиной осечки, подошёл к раненым и добил их выстрелами в лицо.

— Я и сам мог бы, — проворчал Ретрублен. — Всё же я им бошки проломил.

— Пока ты думаешь, Яппа усохнет от старости. А у меня патронов на всех хватит.

Михудор, наблюдая, как Гумбалдун хладнокровно добивал беспомощных медьебнов, был поражён. Он привык видеть Гумбалдуна почти всегда пьяным. Привык видеть его, затеявшим потасовку в «Грибной слизи» с такими же пьяными, склочными и вредными стариками, а то и старухами. Привык видеть стреляющим без промаха по птицам, но птицам, а не медьебнам, отличающимся от людей и муслинов лишь кирпично-коричневым цветом кожи и склонностью к первобытной жизни.

— Ты... вот так... просто... убил их? — едва сумел выговорить Михудор.

— Ну да, — пожал плечами Гумбалдун. — А что тут такого? На войне мы пленных долго не держали. Кого нужно допрашивали, и в расход. Чего с ними нянькаться? А эти-то зачем? Они же одичавшие.

И Михудор начал понимать, почему муслины выигрывали все войны, которыми столь богата их история. Одну за другой.

Книга "Гимгилимы": https://author.today/reader/121968/970728