Неклассическая робинзонада
Автор: Лео СуховМне тут в комментариях как-то попеняли, что один из моих циклов (который "Жертвы Жадности") – не классическая робинзонада. А я вот сначала согласился, а потом задумался. Ведь если говорить начистоту, нет у этого "поджанра" чётких критериев-то. Ну вот одно из виденных мной определений:
Этот термин обозначает литературные произведения, в которых изображается жизнь, приключения и производство обособленных личностей вне общества.
И оно сильно грешит хотя бы тем, что общество возникает в тот момент, когда встречаются два человека. Получается, что классический Робинзон Крузо – не робинзон, что ли? У него же Пятница был... Это как-то смешно (нет).
Кстати, тема одиночества тоже лучше всего раскрывается не в истории про Робинзона Крузо, а в фильме "Изгой". И, даже больше того, там эта тема раскрывается с двух сторон: и на необитаемом острове, и после возвращения.
Кто-то утверждает, что выживание должно проходить на острове и только на острове. Кто-то говорит, что количество невольных робинзонов должно быть ограничено. Кто-то упирает на то, что повествование должно вестись в виде дневника. В общем, чего только не находил, а точного определения – нет. Что и неудивительно!
Я не просто так привёл только одно из определений "робинзонад", потому что оно наиболее близко к тому, что я сам понимаю под этим термином. В конце концов, если над ним немного поколдовать, то получим хоть немного удобоваримый вывод:
Этот термин обозначает литературные произведения, в которых изображается жизнь, приключения и производство отдельных личностей или группы людей, вырванных из современного (для этих личностей) общества и не имеющих возможности в него вернуться самостоятельно.
И тогда у нас всё складывается, и мы получаем некий жанр, который хоть немного выделяется из довольно широкого спектра произведений, относящихся к категории "выживание". Если мы читаем произведение про туриста, который заблудился в лесу и вынужден был выживать, чтобы выйти к людям – это просто "выживание". А если читаем про туриста, который заблудился в лесу и понял, что не может вернуться к людям (поэтому надо строить дом и жить как-то дальше) – это уже не только "выживание", но и "робинзонада".
То есть, потерпевшие кораблекрушение люди, плывущие в спасательной шлюпке – это выживание. Даже если их гоняет течениями по океану почти год – всё равно выживание (мексиканец Хосе Альваренга провёл в море 438 дней, так что это не шутка про год).
А вот если они где-то застряли и начали шлюпку переделывать в плавучий дом, ну или просто решили: "Всё! Довольно! В перуанскую деревню этих спасателей, будем жить тут!" – вот тут и начинается робинзонада.
На самом деле, больше всего на робинзонаду в шлюпке смахивает история Линь Пэня, британско-китайского моряка, который сумел спастись с подбитого немецкой подлодкой корабля "Бенломонд". Тут надо сразу уточнить, что главный герой всей этой истории не умел толком плавать. Как он сумел продержаться два часа на воде, после того, как корабль затонул, хватаясь за всё, что имело положительную плавучесть – это история отдельная...
А вот его робинзонада начинается после того, как он нашёл спасательный плот. Они в те времена не надувные делались, так что это был именно плот – с деревянным настилом и пустыми металлическими бочками. Запас еды на плоту был, но небольшой. И Линь Пэнь сразу же приготовился не просто выживать, а жить – пока его не спасут. Именно жить! Это важно!
Первым делом, пересчитал запасы еды и воды. Их хватило бы в лучшем случае на месяц. Но Линь Пэнь очень хотел жить. Поэтому растянул над плотом тент, поставив по углам четыре подпорки. Из обрывка верёвки, найденной на плоту, сплёл леску, из гвоздя и проводов от фонарика – сделал крючки, из консервной банки – смастерил нож. Ловил рыбу, вялил её на солнышке, а ещё жевал водоросли, чтобы спастись от цинги. Воду собирал из тента.
И пусть этот человек провёл в море всего 133 дня, но он мало того, что обеспечил себе быт, так ещё и сам мог передвигаться после спасения. Хоть и сбросил 9 кг.
С точки зрения моего определения, Линь Пэнь – практически натуральный робинзон. Он не просто выживал и пытался выйти к людям, но ещё и налаживал быт, и занимался производством. И, скорее всего, мог бы очень долго выживать на своём плоту, приспособившись к новой жизни. Более того, в этом направлении он и действовал.
И да, группа людей – тоже может "робинзонить". И даже маленький городок, попавший в неизвестный мир или на неизвестную планету, подходит под эти критерии. И даже несколько миллиардов человек, оказавшихся в неизвестном мире, на неизвестной планете или, в конце концов, в другом измерении – тоже. В тот момент, когда они понимают, что назад пути нет, а жить надо здесь и сейчас (вести учёт продуктов, планировать свою деятельность) – вот тогда и начинается робинзонада.
Или нет? Или робинзонадой надо считать что-то другое?
Вот "Робинзоны космоса" Карсака – это робинзонада или нет? А "Повелитель мух"? Или те же нежно любимые мной "Земли Хайтаны"? Что из книг про самых разных робинзонов можно считать именно "робинзонадами"?