Не могу сдержаться...

Я как-то совсем забыла простую истину: не все пухлые мальчики становятся толстячками. Вот и мой ненаглядный Криштиан, по-видимому, перерос этот нежный возраст, вытянулся, раздался в ширь и, если судить по чисто внешним фактам – атлетическая фигура, благородные, чуть горбоносые черты лица, фарфорово-ровный цвет кожи, больше смахивающий на слой отличной пудры, блестящие локоны каштановых волос – то мне как бы повезло.

Проблемы всегда упираются в нюансы.

Вот смотрите: у вас есть корабль. Чудно. Он доверху нагружен драгоценными товарами – превосходно. Вы – посреди бескрайнего моря – ах, как романтично. Всё прекрасно же, да? Один нюанс: в днище пробоина, и ваш корабль медленно опускается ко дну…

Или вот, например, у вас прекрасная невеста. Превосходно! Она из богатого, знатного рода – чудно. Она от вас без ума – ах, как романтично. Нюанс: она лежит в гробу.

Вот тоже самое было и с Криштианом: высокий, синеглазый красавчик. В лосинах. В тунике, сверкающей драгоценными блёстками. В кружевном пеньюаре, волочащемся за ним лёгким маревом шлейфа. В драгоценных ожерельях, переливающихся на его широкой груди. В короне из белоснежных страусиных перьев, скрепленных бриллиантовой пряжкой. В бархатных белых балетках. Руки в тончайших перчатках позвякивают браслетами.

Красота!

Мечта, а не мужчина. И ещё забыла упомянуть о совершенно немыслимом кружевном жабо на шёлковой блузе, расшитой жемчугом. Блузе, длинной почти до колена. Я была практически полностью уверена, что мой сказочный принц сейчас непременно станцует какое-нибудь балетное па.

– А вот и наш Криштиан, – кисло заметил Его величество.

Марселия ожесточенно замахала веером, обдав меня порывом морского ветра.

– Приветствую вас, благороднейшие господа, – мужчина моей мечты склонился в изящном старинном поклоне, прижав руку к груди. – И прекраснейшие, как сизоокие горлицы, дамы. Я сегодня утром вдруг осознал, почему зимой белые цапли улетают на юг.

М-да, мне как-то сразу стало понятно, почему принца женят на дочери инженера…

– Вы не поверите, но всё очень просто, – принц изящной танцующей походкой направился к замершим гостям. – Белые цапли – птицы, возвышенные в своей индивидуалистичности, с нежной и благородной душой, которая не переносит конкуренции и обыденности этой банальной жизни…

– Криштиан, – сделал попытку его прервать король, но принц не обратил на отца ни малейшего внимания.

– … поэтому, когда с неба падает легковесный белый пух, цапли, не в силах перенести подобного жалкого подражания своим прекрасным перьям, отбывают туда, где местные дикие варвары не видели ничего, похожего на их божественное оперение.

Он отломил гроздь винограда и изящно закинул ягодку в рот.

Я покосилась на Ролдао. Он продолжал оставаться невозмутимым, но мне показалось, что уголки его губ презрительно дёрнулись вниз.

– Криштиан, – сурово начал король Алехандро, – позволь представить тебе твою невесту…

Принц поднял тёмные брови.

– Ах боже, отец, это так банально! Невеста! Супружество это, по сути, так пошло и плоско! Вечно недовольная жена, голозадые детишки, с утра до ночи только и пищащие: «Папа! Папа! Глянь, какой кораблик мы сделали!», – Криштиан со страдальческим видом приложил пальцы к вискам. – А творческой личности нужен покой, понимаете, папенька?

И вот это «папенька» меня доконало.

Честно, я умею вести себя в обществе. Уж что-что, а воспитание я получила весьма суровое. Но – «папенька»! Я согнулась пополам и расхохоталась в голос. Попыталась закашляться, чтобы скрыть неприличные звуки смеха, но он всё равно прорвался звонким ржаньем. Слёзы брызнули из глаз. Я замахала растопыренными пальцами, а затем – «папенька!» – и я снова всхлипнула, вскочила и выбежала из комнаты.