Никак не удержаться

Где-то под вечер, когда он вышел в сад и снова пытался сделать хоть что-то со своим телом, к нему пришел слуга и сообщил, что его ждет посетитель. Вернее, посетительница. Он испытал странную смесь эмоций от радости до обиды. Он догадывался, кто это может быть, но никак не мог определиться, что он чувствует, по мере восстановления памяти он все больше понимал, насколько сильно изменилась ситуация. Больше не будет этих горящих взглядов между ними, страстных объятий и жгучих поцелуев. Но то, насколько все плохо, он понял, когда вкатился в гостиную на кресле и посмотрел на свою гостью. 

Клэр Нивели стояла у окна в простеньком летнем платье, уперев руки в бедра. По одной этой позе он понял то, что не мог вспомнить из разговора с императором. Так стоят только штурмовики, готовые к нападению, чтобы одним коротким движением руки выхватить оружие из кобуры на бедре. Она очень сильно изменилась, это он заметил даже со спины, она напоминала хищника, который, плавно переступая лапами, идет к своей цели, чтобы в долю секунды собраться и напасть в смертельном прыжке. В один момент он понял, что она услышала его, но обернулась не сразу, чуть помедлив. Этой секундной задержки ему хватило, чтобы заметить раны на спине, которые не полностью были закрыты легким платьем, остатки синяка на лице и старую ссадину на шее, и он отлично знал, откуда она. Явный перевес на жилете с батареями. Никаких сомнений не оставалось – она точно была штурмовиком. От мысли, что его невеста провела какое-то время на поле боя, рискуя своей жизнью, чтобы потом окунуться во всеобщий хоровод разврата, Сайруса бросило в жар. Ну почему же то, чего он так страстно хотел избежать, все же случилось? Эта мысль показалась ему чужой, из далекого прошлого. Он встал из кресла, все же воспитание не позволяло ему сидеть в присутствии леди.

– Здравствуй, Клэр, рад видеть тебя живой и здоровой. – Снова тело подводило его, голос предательски дрогнул.

– Здравствуй, Сайрус. Я тоже рада видеть тебя живым. 

В комнате воцарилось неловкое молчание, но кому-то придется его нарушить.

– У меня приказ императора явиться на обследование, ты же знаешь об этом? Конечно, знаешь, это ведь по твоей жалобе открыто расследование. 

– Клэр, прости, что доставляю тебе неудобства, но у меня нет выбора.

– Тебя не было десять месяцев, мы все думали, что ты умер. И вот ты прилетаешь на Землю и, не видя меня, не говоря со мной, ты делаешь это заявление. 

– Клэр, моя смерть, конечно, все оправдывает, и я вовсе не злюсь на тебя за то, что ты сделала, но и ты меня пойми. – Он судорожно сжимал кулаки, чтобы сдержать ту бурю эмоций, которая кипела в нем внутри. Конечно, он злился, он не просто злился, он был вне себя от ярости, что кто-то другой мог к ней прикоснуться. И он сходил с ума от волнения за нее, что кто-то мог задеть ее случайным выстрелом, что могло не быть медиков поблизости, что она могла вообще оказаться в осаде и ее бы в лучшем случае жестоко убили, не говоря уже о том, что она могла попасть в плен… – Я тоже не думал, что все вот так изменится. Но боюсь, что в таких обстоятельствах наша помолвка невозможна. Прости.

– Что? Ты меня бросаешь вот так? Вот уж не думала, что ты так низко поступишь! – Она взмахнула руками. – Нет! Все будет совсем не так, лорд Сайрус Нири. Это я разрываю нашу помолвку. Я хотела поговорить с тобой, я думала, что это какое-то недоразумение. У тебя был шанс объясниться, был шанс, понимаешь! Но теперь мне все очевидно!

Сайрус смотрел на нее и понимал, что она сказочно красива в гневе, ее глаза горели, щеки раскраснелись, от активной жестикуляции ее прическа растрепалась и пряди волос падали на лицо и лоб. Он слушал ее и понимал, что несмотря на всю его злость и ревность, он хочет, чтобы она напала на него, чтобы он мог ощутить ее огонь, который уже плескался в ее красных глазах.

– Ты приволок домой эту эльфийскую уродину! Ты называл ее своей госпожой! Ты спал с ней, точно спал, и у вас даже была любовь! Но ты же мне обещал! Ты обещал мне хранить верность! Или ты забыл?

– Я не обещал. Я не забыл… Клэр, о чем ты вообще говоришь? Я действительно плохо помню, что было, понимаешь, я вообще ничего не помню, что между нами было.

– Ой, как удобно! Здесь помню, а здесь не помню. Про честь своего дома ты, конечно, помнишь, а то, что у других людей есть честь, ты, наверное, даже не задумываешься. Ты идешь напролом, тебе все равно, что будет с другими. И ты даже не видишь, что ты наделал. Все, хватит. Я достаточно наговорилась. Я пришла сказать, что уже отправила императору заявление о расторжении помолвки. Завтра утром я иду в госпиталь на обследование, после этого мы больше общаться не будем. 

– Мне все равно. – Ему не все равно, конечно нет, он уже едва сдерживает себя, чтобы не накричать на нее. И еще больше ему хотелось схватить ее за горло и заставить замолчать, чтобы он мог ей сказать… что сказать? Он не помнил, что он должен ей сказать. – Если вам так этого хочется, леди Нивели, конечно, мы можем расторгнуть помолвку по вашей инициативе. Может быть, вы хотите, чтобы я еще как-то компенсировал ваше неудобство?

– А как? Тебе всего-то надо было держать свое слово, но ты уже не можешь отыграть назад. Как ты можешь вернуть мне то, что я тебя потеряла два раза? И я не знаю, какой из этих разов был больнее. Ты меня предал, Сайрус. Ты всех предал.

В его голове как молния пронеслась мысль, что это неправда, это не может быть правдой. Но его тело отреагировало быстрее, чем он успел сказать это вслух. Его рука метнулась к ее горлу и сжала его. Но нет, он слишком медленный для этого, она его опередила и он получил болезненный удар в грудь. Все разумные доводы пропали из его головы, он был снова счастлив встретить достойного соперника. Он пытался одновременно поймать ее руку и блокировать удар ногой. Радость движения на этой запредельной для человека скорости охватила его, и он слился с девушкой в едином движении, пытаясь одержать верх. 

Он не заметил тот момент, когда их сердцебиение синхронизировалось, и вместо жажды сражения их охватил совсем другой инстинкт. Вместо удара его рука обхватила шею девушки, и вот он уже крепко держит ее в объятьях, а его губы жадно целуют ее рот. Ее упругое тело прижимается к нему, обвивая его руками, ощущая его растущее желание. Он точно знал, что именно сейчас они должны стать единым целым, сплетаясь руками и ногами, соединяясь древним как мир способом. В их движениях не было ни капли нежности, только грязная животная страсть, так характерная для отката. 

Сайрус даже не заметил, как они упали на этот неудобный диван в гостиной, просто потому что это была первая подходящая для этого мебель. Впрочем, и отсутствие дивана его не смогло бы остановить. Бесполезная одежда упала куда-то на пол, он ощущал под своими ладонями горячее молодое тело, которое послушно выгибалось, следуя движениям его рук. Это могло бы длиться вечность, но он не мог себе этого позволить. Он не стал ждать от нее каких-то сигналов о том, что она готова его принять, а просто сжал ее запястья над головой и прижал к дивану. Впервые за многие годы он не заботился о том, что испытывает его партнерша, потому что он точно знал, что она чувствует ровно то же самое, и их взаимное возбуждение превращалось в пожар.