"Небо без Звёзд": День Седьмой. Молотобойно-Кузнечный…– выложена глава №15 АЭК-романа!(СТРОГО 18+++)

"Небо без Звёзд": Глава пятнадцатая (Бета). День Седьмой. Молотобойно-Кузнечный, он же — гвоздеваятельный и, снова (!), гвоздезабивательный!!! – полностью опубликована ЭРОТИЧЕСКАЯ глава №15 моего АЭК-романа! Автор: Алекс А. Алмистов

Добрый ДЕНЬ по МСК, мои уважаемые друзья-Писатели, Подписчики и Читатели моего романа - Небо без Звёзд (Альтер-Эро-Киберпанк) - https://author.today/reader/130688/1045606

Рад сообщить, что НАЧАЛ выкладку на АТ новой, как и обещал - с откровенно эротическим уклоном,  главы из продолжения Романа - Глава пятнадцатая (Бета). День Седьмой. Молотобойно-Кузнечный, он же — гвоздеваятельный и, снова (!), гвоздезабивательный!!! - https://author.today/reader/130688/2729339 

Итак, ЧИТАЙТЕ, люто пинайте и смело забрасывайте меня, как автора НБЗ,  ссаными тряпкам — вперемешку с возмущенными тапками… 

Часть Вторая. «Их» Первое Задание

(Ключевой лейтмотив — «Настоящая Внеземная Любовь»)

Действующая Кузница-музей Бородиных в Владимире

"Пламя" нашей с Исой страсти

Глава пятнадцатая (Бета). День Седьмой. Молотобойно-Кузнечный, он же — гвоздеваятельный и, снова (!), "гвоздезабивательный"!!!

В томно-густых сумерках, предумышленно не включая свет, но тайком собираясь на «Хрустальную» Жатву, я так и не решился разбудить сладко посапывавшую после нашей очередной бурной ночи Ису.

Распластав руки и распущенные волосы по одеялам и подушкам, она лежала поперек кровати, головой вниз — полностью обнаженная и беззащитная перед всем миром.

А посему, я твердо решил в этот раз разобраться с нашими Искательскими делами и служебным ММО-Долгом исключительно в одиночку. Как говорится, строго по принципу: одна нога — здесь, друга — уже там.

В итоге, на всё про всё, включая всегда неуклюже-проблемную для меня парковку машины по возвращению, у меня ушло менее получаса.

Благо, сама Жатва прошла как по маслу, а ММО-молния на этот раз хоть и снова была сиреневатой, но неприглядно масенькой — размером не больше кубинского апельсина. Так что, никто из «чужих» её не видел, не слышал и за пресловутое НЛО принять по определению (даже при наличии у него особо буйной фантазии) — уж, точно, не смог бы.

Плюс: как туда, так и обратно — дорога была совершенно пустой от машин и ГИБДД-шников. Что, согласитесь, всегда и искренне радует любого, особо — начинающего и неопытного, горемыки-автолюбителя.

В общем, как я и планировал — наше утреннее воссоединение с Исой, притом — во всех смыслах и хитросплетениях намеков, произошло штатно и благочинно. Моего кратковременного отсутствия Любимая Девушка даже и не заметила. За что, лениво проснувшись от нежного прикосновения моих губ к её, и была незамедлительно вознаграждена. А именно, не только моим страстным поцелуем взасос и с языком, но и — чашечкой свежесваренного мною и потому безумно ароматного кофе «прямо в постель». Ну и прочими, традиционно сопутствующими утренней «кофейной церемонии» двух любовников, «плюшками» — тоже…

— Ну, и… Что именно сегодня день грядущий нам готовит, любимый?

Нисколько не стесняясь ни меня, не своей обворожительной наготы, она решительно откинула простыню, сладострастно потянулась, спрыгнула с нашей (точнее — её, так как дело было в полулюксе Исы, а не в моей скромной «однушке») кровати.

После чего, девственно обнаженная и, вдобавок, на ходу умопомрачительно покачивая бедрами, бесцеремонно и вызывающе беспечно подошла к окну и, отодвинув штору, робко выглянула на улицу.

— Сегодня… — рассеянно, взглядом буквально пожирая фигуру возлюбленной, протянул я. — Сегодня уже никакого хрусталя и расписных табакерок… Но, будем исключительно ковать и забивать судьбоносные гвозди!

— Ты это серьезно? Предлагаешь вообще и, вот, прямо с утра, забить на работу?..— заливисто рассмеялась она, соблазняюще прикрывая левую часть своего лица и фигуры полупрозрачной тюлевой шторой.

— А то, согласись, милый мой гражданин насяльник, как-то уж немного двусмысленно всё прозвучало... Тебе не хватило меня прошедшей ночью? Или вдруг и ни с того ни с сего, любимый, у тебя возникли сомнения в собственном, только что проявленном, молотобойно-кузнечном мастерстве?.. А то, как-то, от экстремально частого и гиперактивного использования моя родная и горячо любимая наковальня как-то уже совсем раскалилась докрасна и чуток даже побаливает…

— Не, я про настоящие гвозди, которые из железа и огня...

С легкостью, подобно тупоголово-доверчивому толстолобику (рыба такая!), попавшись на удочку её женских хитростей и неприкрытого даже чисто символическим клочком одежды заигрывания-флирта, смущенно покраснел и начал было оправдываться я:

— А не про то, о чем ты подумала!.. Просто, у нас сегодня по плану — совместное, я надеюсь, посещение Кузницы-музея Бородиных… Оказывается, есть и такая во Владимире!

— Да поняла я, поняла…Просто — пошутила!.. Ну нельзя же быть всегда таким серьезным, прямолинейным и, фу! сверхотвественным работником «Блюписа», мой любимый марсианин!..— вновь обезоруживающе рассмеялась она, наконец, отходя от окна…

При этом коварно-проказливо (явно что-то задумав!), с этаким откровенным вызовом мне всей своей обнаженной натуры, щурясь персонально в мой, подобно пресловутому соляному столбу, «обожающе-остолбеневший» адрес.

Я, не скрою, невольно напрягся, мысленно и, чего греха таить, физиологически готовясь к чему угодно с её стороны… Но только не к тому, что…

Что бы чинно, с неторопливым достоинством и апломбом античной богини, продефилировав через всю комнату к дверям ванной в своем всё том же невозмутимо-первозданном виде (то есть — полностью, от кончика носа до пят, голая и по-эксгибиционистски вызывающе раскрепощенная по самые не балуй) Иса прямо у меня перед носом предприняла неожиданный спринт-рывок… И всё это лишь для того, что бы первой из нас юркнуть в душ!..

При этом, как та самая бойкая и заведомо непредсказуемая «Тёмная лошадка-псевдоаутсайдер» на конкуре а-ля паркуре, опередив немного замешкавшегося спросонья меня буквально на полкорпуса… А если точнее — то на целую свою роскошную, со все ещё набухшими от вожделения в процессе нашего с ней совсем недавнего соития сосками и густо покрытую бриллиантовыми капельками пота, девичью грудь!

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял! — не скрою, коряво и не слишком убедительно отшутился я ей уже в голую спину — бесстыже, с намеком на плагиат, воспользовавшись коронной фразой из некогда, по молодости, мною любимого ТВ-сериала. 

— Ладно, давай и вправду собираться… А то уже почти что полдень на дворе, а мы — ещё… Ни разу ни умывавшися, ни жрамши, ни пивмши, ни вообще… И чего только о нас честнЫе люди-то и админы нашей гостинички часом подумают?..

Выскочив из душа уже запакованной в белоснежное банное полотенце, доходившее ей лишь до верхней границы фигурно-интимно выбритого, в форме дополненной стразовым ваджазлингом буквы «V», бобрика паха, Иса демонстративно повернулась ко мне своей милой голой попкой и сразу же принялась рыться в ворохе нашей вчерашней одежды. И, одновременно с этим, продолжила прерванный нами до её скоротечного утрокупального ритуала разговор: 

—... Да мне, вот честно-пречестно, глубоко и с самой высокой в мире колокольни плевать и на тех, и на других… — самоуверенно заявила она, прежде чем повернуться ко мне уже лицом и заносчиво, вдобавок цинично прищурившись, добавить:

— А ты, милый, разве думаешь иначе?! Ну-ка, ну-ка, просвети совсем-совсем голую девушку … Притом, заметь, сугубо добровольно обнажившуюся исключительно ради тебя одного... А никак, вот ещё баловать, не для затрапезной забавы каких-то, там, новоиспеченных средневековых христианских, пардон, нео-православных, святош… Как и не для ныне им во всём потворствующим и потакающим в СМИ «ВсеСильных Христанутого на всю голову Мира Сего» ханжей и моралистов… Ну, тех самых богобоязненно-моральных уродов и рафинированных лицемеров, что в перерывах между обедней и вечерней молитвой — не упускают удобного случая, чтобы гнусно и мерзопакостно подглядывать в замочную скважину за такими, как я, современных девушках,но в их понимании — бесстыдницах… Особенно, если речь идет, по их примитивно раболепному мнению, об позорных безбожниках, ренегатов или, того хуже, еретиках-«вероотступниках»… — торжествующе подытожила нашу с ней «светскую беседу о современной этике и морали» она.

При этом и наконец-то, найдя свои угольно-черные прозрачные микротрусики, они же — Экстрим-Ви-микростринги (как я потом не без жгучего любопытства «загуглил»!)… Да ещё и с цветасто-перламутровой тропической бабочкой — «Князем тьмы», она же — «Морфо Пелеида»[1], над самым заповедно-интимном местом Исы — призывно-обнаженной для меня Пещерой Венеры. 

«Морфо Пелеида», самка ( в переводе с греческого — «красавица») — одна из самых красивых бабочек в мире.

Равно как не менее микро-экзотичный и откровенно винтажный, тоже полупрозрачный и столь же благородного антрацитового цвета, Деми-лифчик с бесстыже открытой грудью — то есть практически вообще без верха.

НО (!) и это, как оказалось, был ещё не конец всем мужикам до боли знакомой сказочно натуристичной феерии под названием: «Неспешное утреннее одевание любимой женщины поутру, сразу после постели…»

С минуту-другую немного брезгливо и как бы оценивающе (Как никак – негоже великосветской даме-кокетке каждый день ходить в одном и том же белье и наряде!) повертев перед собой обоими уже попользованными предметами своего нижнего белья, Иса смирилась-таки с неизбежным… После чего решительно скинула с себя махровое гостиничное полотенце и, вновь оказавшись совершенно голой, плюхнулась навзничь, то есть попо-спиной назад — на всё ещё хранившую страсть и тепло наших с ней тел, кровать. 

Дальше — больше и всё чудесатее и чудесатее, как любила говаривать достопамятная сюрр-литературная Алиса Льюиса Кэрролл...

Проявив всамделишные «чудеса» полностью обнаженной эквилибристики и цирковой «воздушной гимнастики» Иса, всё ещё сжимая большими и указательными пальцами свои уже растянутые в разные стороны для одевания трусики, виртуозно кувыркнулась вперед, надежно-устойчиво присела на край кровати и… 

И, мегасексуально закинув ногу на ногу, принялась медленно и последовательно натягивать сей, самый главный и первостепенный предмет гардероба всякой порядочной женщины, на: свои миниатюрные стопы, изящные лодыжки, безупречные голени, по-девичьи немного острые колени и упруго-покатые бедра... 

Аналогичная участь, вскоре постигла и её белесо-полупрозрачные колготки-лосины — с мегасексуально-интимным вырезом в области паха. Причем в той же жеманно-восходящей (и синхронно-одновременно — обильно-слюновыделительным и судорожно-глотательным безусловными рефлексами уже у вашего покорного слуги!) последовательности натужного, с недюжинной силой, но при этом обезьяньей ловкостью и прыжками-ужимками, натягивания на спросонья распаренное тело хозяйки.

А затем ещё и угольно-черную вельветовую мини-юбку с гофрированными оборками…

А вот тоже иссиня-черный, с полуоткрытым кружавчатым верхом, так что бы оставались наполовину видны девичьи соски, бюстгальтер и вызывающе ярко-красную, но при этом тоже полупрозрачную, блузку со сверхоткровенным, почти до пупка, декольте, фривольным бантиком и рюшечками на рукавах — Иса натягивала на себя уже через голову. Притом делала это невыносимо, как показалось неискушенному в вопросе столь новомодного в Европках женского антистриптиза мне — долго и демонстративно, чисто на «публику», неторопливо…

Наконец, не выдержав (ну не вынесла сего душа так и несостоявшегося художника и поэта, не вынесла, болезная, никак!) продолжения подобного, столь откровенного и неприкрытого, акта чисто женского глумления над моим ЧСВ и мужским достоинством, я решительно повернулся к Исе спиной и... 

И чуть ли не строевым чеканным шагом уже сам, с гордо поднятой головой (А то: пусть и восхищенно-униженный, но никак не побежденный исконно женским коварством!!!), поплелся в ванную… Ну, там, что бы и хотя бы банально умыться, почистить зубы, побриться (точнее — чуток подправить любимую бороду и усы) причесаться и, если получиться, справить и прочие чисто физиолого-общечеловеческие поутру надобности...

***

Ну, думаю, вы уже догадались, что наша Исой очередная, на этот раз гвоздезабивательная — в действующую «Кузницу-музей Бородиных — служебная «экскурсия-бизнес-вояж» началась никак не с кофе, но тоже очередной просветполитинформации неусыпно бдящего свой служебный долг «Гугл-Помощника» ОЗК и Нашемирья

Кстати, всуе вспоминая невыдуманную историю, непосредственным очевидцем которой я сам никогда не был по вполне очевидным причинам, в части реальной исторической традиции гвоздозабивательства и самих исторических гвоздей в принципе (просто — как-то навеяло банальным реалом!): у древних этрусков некогда существовал весьма необычный, по сути – сакрально-судьбоносный обычай. 

А именно: Этрусски (кстати, вполне себе возможно – наши далекие первопредки-протославяне) искренне верили, что ежегодное, как «как своего рода дань судьбе, позволившей завершить год», забивание очередного гвоздя фиксирует окончание определенного периода жизни. Досрочное же забивание гвоздя лишь приближало развязку. 

По этой причине у этруссков-расенов существовала традиция и особо почетная церемония регулярного вбивания гвоздя в стену храма (гвоздь по-этрусски "клувень" - "головень", потому что похож на головастика). Эта «церемония вбивания гвоздя» всецело отражала один из главных элементов концепции этрусского времени:

«С каждым праздником нового года свободное от шляпок гвоздей пространство на священной стене храма становилось все меньшим и меньшим. Когда-нибудь оно заполнится совсем, и вместе с тем кончится время, которое в этом мире определено этрусскому народу».

При этом сами гвозди ковали из меди или из золота, так как они были ритуальным предметом этрусских жрецов, которые соотносились со звездами ("cleva etanal" — символ появления на небе новой звезды). 

Этрусскому народу было предначертано существовать восемь веков. Век же определялся по продолжительности жизни людей, рожденных при основании города. Поэтому Век запросто мог быть меньше или больше ста лет: 119 лет, 123 года и т.д. С помощью забитых гвоздей подсчитывали, сколько осталось существовать народу.

Бронзовое зеркало из Перуджи. Ок. 320 г. до н.э. - Н-188. Предположительно – Мелеагр и Афрпа - «сцена вбивания гвоздя»

И, вот, что-то настырно (может интуиция?!) мне подсказывало, что подобный, но уже собственный, ГВОЗДЬ Судьбы, он же – перст Богини Тюхе, мне предстояло забить «в стену личного храма» — в самом ближайшем и уже неотвратимом Будущем… 

А то и вообще, зная об этой достопочтенно ветхой этрусской легенде — уже прямо сегодня, сразу после возвращения из Кузницы.

Пусть даже пока и чисто символически-виртуально… 

***

Но вернемся, собственно, к «Гугл-Помощнику» и его уже фиг знает какой по счету тронно-лебединой «пестне», пардон, вступительно-справочной речи:

«Уважаемые Искатели! На всякий случай, даю краткую справку об интересующих Корпорацию «Блюпис» культурных объектах и памятниках, реально представляющих научную или историческую ценность для сохранении нашей Цивилизации. 

В данный момент времени вы оба находитесь в непосредственной близости от Кузницы-музея Бородиных…

Кузница является одной из главных достопримечательностей пешеходной улицы, улицы Георгиевской.

Кузня действующая. В ее стенах можно увидеть процесс ковки и изготовления мастерами различных изделий: от фигурок для украшения интерьеров до гвоздей, сувениров, хозяйственной утвари. В кузнице бережно хранят древние секреты, старинные технологии ковки, сохраняя русские народные традиции многовекового ремесла. 

Потомственные кузнецы Бородины используют старинные технологии, сохраняя русские народные традиции многовекового ремесла, хотя возраст их семейного дела пока еще не переступил 100-летнюю планку. В будние дни они работают в своей творческой мастерской, а в выходные проводят экскурсии и мастер-классы.

При этом, мастерская потомственных кузнецов Бородиных является не только действующей кузницей, но и галереей произведений декоративно-прикладного искусства. Все работы находятся в открытом доступе, а их часть и вовсе расположена на улице. Все музейные экспонаты разрешается трогать руками и фотографировать. 

Интерьеры помещений оформлены в колоритном старинном стиле. В одной из комнат находится действующая печь, наковальня и кузнечный мех. 

При этом, истоки кузнечного ремесла восходят к глубокой древности. 

В III тыс. до н.э. кузнецы были уже весьма распространенной профессией.

Первое же письменное и графическое упоминание о кузнецах можно найти уже в мифах древней Греции: со времен, когда божественный кузнец Гефест выковал гвозди для распятия Прометея на кавказской скале. Отсюда и началась история кузнечного дела.

В славянской мифологии с Гефестом ассоциируется верховный бог Сварог, а в кельтских и скандинавских мифах громовержец Тор владел кузнечным мастерством.

В связи с вышеизложенным, настоятельно рекомендуем Искателям провести полное ММО-сканирование данного историко-археологического объекта и всех его артефактов…»

***

... Не скрою, это вот «настоятельно рекомендуем Искателям» не преминуло вызвать у меня дежурную саркастическую усмешку. Потому как прямым текстом означало только одно: и снова, как во все предыдущие разы-«прелюдии» к экскурсиям по достопримечательностям Владимира, впереди меня с нетерпением ждала — длинно-спринтерская (вдобавок — с деревья-препятствиями и с лужо-барьерами) ММО-пробежка по всему периметру рекон-исторической «избы-ковальни». 

Ису же, в свою очередь — легкомысленно сосредоточенные, но при этом, как правило, тщетно-безуспешные ПОИСКИ музейного буфета. 

Правда, на этот раз, (врать не буду!) как ни странно, моей напарнице сопутствовала на удивление быстрая, легкая и до этого неслыханная удача… 

Главный объект её музейно-просветителького вожделения и «служебно-искательского» интереса, да ещё и с допотопными деревянными скамьями и столь же архаично-колоритным самоваром, располагался ещё на улице, буквально прямо перед ковано-дубовой входной дверью в саму Кузницу-музей Бородиных. 

В общем, в тот, пусть даже и сумрачно-пасмурный, но на поверку никак не «черный», понедельник мы оба не остались «разочарованы» в своих ожиданиях — в проекции на их фактическое воплощение в банальной реальности, данной нам в непосредственных ощущениях… 

Тем более, что…

***

Прямо на входе в Кузницу и мне, и Исе (типа как в качестве своеобразного входного билета!) щедро-великодушно выдали по заготовке будущих шедевров нашей ветхозаветно-инженерной мысли – «гвоздя»…

Мне – калибром побольше, повесомее и посолидней, ей, как типичной представительнице слабого пола — размером поменьше и повинтажнее-изящнее...

А вот дальше...

Дальше, ещё во дворе, последовала занудная двухчасовая лекция, но уже, нет, никак уже не привычной в любой бочке затычки— «Гугл-Помощника» моего ОЗК, а аж самого истого и самодержавного Хозяина «горячительного заведения». 

В двух словах его, демонстративно потного и разгоряченного молотобойно-заплечных дел мастера-демиурга, тронная речь была об, всесильной магии огня и якобы бесогонного (в нашем случае – вот, явно от — «гнать пургу»!) жара раскаленного металла: то бишь — кузнечном деле и кузнецах, об истории этого ремесла, "хитростях" и "тонкостях" горячей ковки железа, кузнечных инструментах…

Инструменты мастера

А именно о том, что кузнечное мастерство высоко ценилось во все времена. Кузнецов почитали и наделяли необычными способностями. Люди верили, что они могут защищать людей от нечистой силы. Кузнецы передавали свое мастерство из поколения в поколения. В деревнях все знали кузнеца, люди очень часто приходили к нему за помощью: то лошадь подковать, то замок сделать или топор сковать.

Со временем кузнецы из деревень стали переезжать в города. Городские кузнецы в отличие от деревенских, помимо создания бытовых кованых изделий, стали специализироваться на художественной ковке.

Ковку называют художественной потому, что кузнец, в первую очередь, является художником. Работа по созданию кованых произведений искусства начинается с эскиза, затем с его воплощения в железных деталях, продумывая создание нового образа, и заканчивается непосредственно самой ковкой. Создавая кованые изделия, мастера художественной ковки вкладывали в них частичку души. Изделия художественной ковки изящные, а самое главное долговечные, поэтому даже в наше время можно оценить труд мастеров, живших несколько столетий назад. Благодаря их стараниям многие города, их улицы, парки, здания и храмы обрели свой неповторимый облик.

С годами интерес к художественной ковке угас. И ей на смену пришла заводская штамповка. Но сейчас он возродился с новой силой, поскольку ручная работа ценится высоко и позволяет создавать по-настоящему уникальные произведения искусства. И именно поэтому изделия художественной ковки это всегда нечто особенное и неповторимое…

Ну и прочая самохвалебная лабуда об «исключительно-исключительной сверхзначимости кузнечного дела для возникновения самой человеческой Цивилизации на Земле»…Ну и, как бы между прочим и всуе (ну, как же без этого?!), о себе, благороднейшим из благородных лыцаре «молота и наковальни», любимом... 

Эх, любят же некоторые особо выдающиеся Человеки всем прочим, простым людя́м так вычурно-высокопарно мозги пудрить!

К счастью, лектор-кузнец сам тож был никак не железным. И, в конце концов, выдохнувшись в своей «теоретической части», к всеобщему облегчению провозгласил... Вторую Часть Марлезонского балета! То бишь, если так можно сказать, банальную гвоздеваятельную "практику"…

А именно: великодушно, с зазывало-маркетологовской готовностью предложил всем и каждому, выковать свой собственный гвоздь… А то и вообще — даже «сковать» себя семейными узами, путем совместного изготовления полного (четыре штуки!) комплекта подков особо помешанными на кузнечном деле молодоженами!!!

Результат же самостоятельного творчества (либо первый, либо второй), само собой, потом можно было забрать с собой на память.

Причем сие щедрое предложение-наказ потомственного моложаво-бородатого Кузнеца Эдика, вдобавок сдобренное его же воодушевляющим партпризывом: «Каждый сам себе "кузнец своего счастья"!», распространялось на всех-всех-всех — включая женщин, малолетних детей, немощных стариков, умственно-производственных инвалидов и… И, даже, на по воле Судьбы ныне присутствующих в Кузнице домашних животных — в мордолице одной (!), мирно посапывающей на плече малахольного юного натуралиста лет двадцати пяти, ручной белой крысы и чего-то, там, ещё (!) — убого-недособакообразного, кое периодически почих-хуа-хуа-ивало из бездонных недр ультрамодной дамской сумочки-косметички тож явно потомственной светской львицы, хотя и не первой свежести.

Для этого, пардон, акта «Мини-Творения» он гостеприимно провел толпу кузнечно-экскурсирируемых, в специализированную жаро-пыточную камеру Кузницы.

Это была отдельная комната, где находилась он-лайн действующая печь, огромная наковальня и кузнечный мех. 

Инструменты мастера

По периметру камеры, типа как для наглядности, вдобавок были расставлены и развешены инструменты и изготовленные в кузнице кованые предметы — фигурки, серпы, замки и дверные скобы, коньки, утюги, ключи, декоративные решетки, подсвечники, подковы и многое другое.

Несколько панно, собранных из различных деталей, вызвали у меня особый, неподдельный интерес на грани здорового азарта-любопытства. На них можно увидеть летящих и плавающих птиц, удивленную сову, неожиданную встречу петуха с котом, смотрящую в морозное окно кошку, усевшуюся рядом с занавеской и самоваром, истории из жизни владимирских крестьян, мальчика, выпускающего птичку из клетки, и многое другое.

Вот здесь, действительно, уже было, притом во всей своей красе и сказочно-завораживающем величии, то самое Тридесятое Царство безраздельной Магии Огня, вживую чувствовался жар раскаленного металла, оглушающе звенели-грохотали молоты и прямо на глазах местными кузнецами-умельцами создавались воистину уникальные предметы высокохудожественной ковки.

***

Но вернемся к нашим (буквально!) гвоздям…

Почему нам с Исой выпала такая «великая» Честь, как ручное изготовление именно ЕГО, а не, например, подковы или железной пуговицы с дарственной надписью? 

Да потому, что именно Гвоздь, как выяснилось, в древней Руси испокон веков служил оберегом для путников, так как являлся частичкой родного дома.

Кроме того, что тоже вполне естественно, с первого раза, взяв молот в руки, навряд ли у кого-то получится что-то более сложное, чем полностью нормальный и полноценный гвоздь... 

А ведь, кажется, что стоит просто взять в руки молоток и понеслось… Сумеем всё!

Ан нет, первый блин, пардон, недогвоздь, как и ожидалось — вышел у нас с Исой (она мне вначале ассистировала, как медсестра в «операционной») комом.

Но, где-то с третьей попытки, благодаря своевременным советам и поправкам Эдика-профессионала, гвозди у нас, на это раз уже — порознь, все-таки получились… Хотя и с некоторыми, скажем так досадными и заведомо… непредвиденными «нюансами»!

Но обо всем, как говорится, по порядку…

Мой, собственноручно и буквально в поте лица, изготовленный Гвоздь оказался в итоге на редкость толстым, длинным и относительно прямолинейно-ровным — как карандаш, он же — пресловутая Волшебная Палочка из некогда, в советские времена, весьма популярного фильма «Чародеи». Хотя и с досадной зазубриной в области полусферической шляпки.

А вот кузнечный «талант» Исы явно желал лучшего и на это раз дал маху: её свежеиспеченная «гвозде-крякозабра» (крякозабра). Он или, точнее, «оно» получилось не только вперемешку металла с углями, но ещё и в форме легендарно-незабвенной буквы «Зю». Которая, вдобавок, после доставания из горна и остывания самопроизвольно хрустнуло и злополучно сломалось напополам — по ходу дела прожгя две здоровенных, с опалено-рваными краями, дырищи в левой, до этого безукоризненно черно-зеркальной и элегантно-сверхмоднючей, туфле-«лодочке» Исы. 

Ну и, разумеется, незамедлительно последовавшие за сим вопиющим с точки зрения ТБ инцидентом крики, визги и вопли «простреленной навылет Исы-волчицы» несомненно достигли аж самых дальних от исторического центра окраин Владимира.

После чего, вот что-то мне подсказывает, пару раз обогнули Земной Шар и,вполне себе, возможно, что стали главной первопричиной очередного минимегацунами как в районе многострадальной в данном вопросе Японии, так и всего тихоокеанского побережья юго-восточной Азии…

Ну а Ваш покорный слуга, в свою очередь (вот, кто бы сомневался!), тут же, когда страсти чуток поулеглись (но, увы, никак не в кровать!), удостоился звонко-тяжеловесной, притом, вот, вообще, ни за что, оплеухи и сурово-испепеляющего уничижительного перуна[2]-взгляда Исы…

Не, ну, согласитесь, абыдно... Обидно, клянусь!.. Обидно, ну! Ничего не сделал, да... Только рядом стоял! Какая капризная, слушай, хулиганка!!!

В итоге, не на шутку обиженная на весь мир Иса не придумала ничего лучшего, кроме как густо раскраснеться и с этим высоким чувством пулей выскочить из избы-ковальни на улицу…

А уже там её тут же потянуло, назло «бабушке»-кузнецу, начать судорожно примеривать бутафорские аля «богатырскую» доспехи — тем самым как бы демонстративно давая всем собравшимся понять, что она, Иса, «Не забудет – не простит!» … Но вот-вот будет всецело готова к немедленной и уже никак неотвратимой, до зубов вооруженной «мести» всему кузнечному роду-племени — как по отдельности, так и в целом. Благо в музее присутствовала настоящая 22-килограммовая кольчуга, которую можно было примерить вместе с 7-килограммовым шлемом.

Тут, не скрою, я незамедлительно последовал за ней, заранее предвкушая ещё одно незабываемо эпичное представление…

И ни разу не прогадал: это было действительно что-то с чем-то — под экспромт-названием «поспешное, стуча от холода зубами (как никак — не май месяц на дворе!), напяливание на себя залетной неоамазонкой исторически достоверного бронелифчика»…

Потому как далеко не все природно-женские прелести моей возлюбленной, которая сгоряча и без всякого стеснения сбросила с плеч не только куртку и деловой пиджак, но и блузку — всецело и полностью вписались в прокрустово ложе полуржавых доспехов. 

А те её природные 3Д-формы, эволюты и эвольвенты (ну, вы, догадались, о чем я глаголю!), что оказались выдавлены бездушным металлом за рамки-границы металлического защитного кожуха — теперь сочно-налитыми блинами-складками очень и очень даже, так, эротичненько, аппетитненько и многообещающе выпирали из всех щелей короткой кольчуги…А то и вообще частично или даже полностью вываливались из неё наружу. 

Что просто не могло не вызвать единодушного возгласа «Вау! Ну, просто, охренеть…» и бури аплодисментов у до этого затаившей дыхание публики.

Да ещё и всё это: неторопливо попивая настоящий душистый чай из колоритного самовара вприкуску с формовым сахаром, дружно разместившись, при этом, на деревянных скамьях… Ну и, по ходу дела, лениво торгуясь с купцами-кузнецами за собственноручно изготовленные ими оригинальные сувениры — кованые гвозди, пуговицы с надписями, подковы, статуэтки, брелоки, магнитики (ага, магнитики — «кованные изделия ручной работы»!) и другие памятно-посткузнечные безделушки…

***

Наконец-то и впервые за два стремительно-неудержимым вихрем пролетевших дня, пардон, ночи нашей с Исой особо бурной любви, я всё же решился ненадолго заглянуть в свой собственный гостиничный номер. 

Притом мои первоначальные намерении были самыми что ни на есть благими: не только сменить изрядно поюзанное и уже начавшее местами попахивать потом нижнее белье, но и чуток поработать с ноутбуком. Чего я уже не делал, да простит меня великодушно сам Перун и прочие исконно славянские боги! аж третьи бесшабашные сутки кряду…

В свою очередь Иса, не желая отпускать меня от себя ни на минуту, разумеется, увязалась за мной…

«По-хорошему, нам с Исой вообще пора отказаться от второго, то есть — моего, номера в гостинице «У Золотых Врат» — ставшего явно лишним и ни чем уже не оправданным на него затратам. Ну а мне самому, как порядочному джентльмену и просто мужчине — просто собраться с духом и решительно перетащить все свои личные вещи в её люкс-аппартаменты типа как для новобрачных... — исключительно всуе вдруг и ни с того ни с сего подумалось мне. — Вот только, опасаюсь, что по возвращению на базу и последующего финансово-бухгалтерского отчета без досадных последствий для нас обоих это уже точно и никак не обойдется… Ведь, стопудово и как ни крути в отношении нашего совместного, в одном роскошном гостиничном номере, с Исой проживания во время командировки — в «Блюписе», в том числе и среди его руководства из Демиургов, обязательно пойдут скабрёзно-пошловатые слухи и досужие домыслы… Да ещё и в мельчайших деталях и самых интимных подробностях смакующие наше с ней якобы «грехопадение», «ранее неслыханное и наигрубейшее нарушение корпоративной этики и субординации» и вопиющий случай «аморалки»… А то и вообще: «аморального содомитского разврата, беззастенчивого блуда и разнузданно-богопротивных оргий в служебное врем и прямо на рабочем месте»!.. Ну или как минимум, среди рядовых наших коллег, начиная с О’Кея — тут же подколодно, то есть — из всех щелей и утюгов, поползут всевозможные кривотолки, похабные шутки-ухмылки… И, вот уверен, даже «курортно-романные» анекдоты про «вероломно и беспробудно загулявших в командировке в благопристойный город Владимир» нас с Исой. Притом — всё это будет исключительно за глаза и строго в наши с Исой спины. А оно нам обоим надо?»

Но и увы! для «благоразумного» педанта, но никак не моралиста, меня уже было слишком поздно, как говорится, пить боржоми...

Потому как, стоило только нам с Исой ввалиться в мой номер, при этом и само собой страстно и самозабвенно целуясь и по ходу дела синхронно сбрасывая с себя всю одежду, как...

Как весь остаток того вечера и, пардон, всю ночь напролет мы провели снова вместе: в крепких, неразрывных (тесных) объятиях страсти двух ненасытных любовников. 

Да ещё и, повалившись навзничь на убранную кровать, сразу же, не откладывая дела в долгий ящик, пустились во все самые тяжкие плотские утехи-грехи и высокодуховные любовные добродетели… Но, на этот раз, уже не в люксовых апартаментах Исы, но в моем, до обидного минималистически скромной и по-походному спартански-аскетичном на вид, суверенном мужском логове-«келье».

В итоге, весь этот сексмарафон-Феерия длился целую, не скрою — весьма и весьма для меня приятную, Вечность. 

То есть от самого Заката и почти до Рассвета…

Авторские Примечания (см. также Расширенный Справочник Триемирья)

Текущие Сноски по контексту и спецтерминам авторского ТриеМирья (Прим. авт.):

[1] «Морфо Пелеида» (лат. Morpho peleides, в переводе с греческого — «красавица») — одна из самых красивых бабочек в мире — из рода Морфо семейства Нимфалиды. Ярко-синий цвет крыльев бабочки обусловлен дифракцией света от миллионов крошечных чешуек на ее крыльях. Подробнее в Примечании.

[2] Перун — в Греческой мифологии - оружие Зевса, выкованное циклопами. Молния Зевса (устар. Зевесов перун) — главное оружие и основной атрибут верховного бога-громовержца древнегреческой мифологии. Три молнии Зевса-Юпитера символизировали случай, судьбу и предусмотрительность. В дальнейшем молния считалась символом наказания с небес, а также эроса, «огня страсти», в котором можно погибнуть.