О "конструктивной критике" и праве автора удалять комментарии.

Некоторые читатели, люди, считающие себя литературными критиками, и даже другие писатели, полагают, что, давая автору советы, они помогают ему. 

Более того, когда автор не высказывает благодарности за это, они очень обижаются. 

Ведь человек постарался, критиковал, приложил усилия, оценил работу, дал советы, помог. 

На самом деле «конструктивной критики» в писательстве не существует, и большинство советов вредны, (а высказанные не в личной переписке, а в публичном пространстве, вредны все советы). 

Исходя из этого, автор имеет полное моральное право удалять любой комментарий, который мешает его работе, и блокировать такого советчика.

Теперь объясню почему.

Разделим критиков на категории. Каждая из них критикует со своей стороны, поэтому рассмотрим их отдельно. 

Первая категория — читатели, которые любят поправлять автора, уверенные, что в итоге «книга станет только лучше». Если автор не реагирует на их настойчивые советы, они говорят: «Ну что ж, одного читателя вы уже потеряли».

В чем подвох? 

Понять это мне помогла идея «непримиримого меньшинства», высказанная Нассимом Талебом, (тем, кто анализирует неопределенности и ввел понятие «черного лебедя»). 

Например, один активист или активистка могут стать причиной запрета на катание на велосипеде в каком-нибудь парке. 

Допустим, абсолютное большинство  (99,9%  гуляющих) в этом парке, велосипедисты не раздражают. 

Но если один непримиримо настроенный человек будет долго и последовательно обращаться с жалобами к разным инстанциям, то, чтобы не связываться с ним, в конечном итоге власти установят запрет. 

(Самое интересное, что обычно на этом активисты не останавливаются, и далее требуют изгнать из парка продавцов мороженого или девушек в коротких топах). 

Как это относится к книгам?

Советчик хочет, чтобы «книга стала лучше». Зададимся вопросом: для кого именно эта книга станет лучше? Очевидно, что лично для него. 

Например, мою книгу в настоящий момент читает 2000 читателей. Из них недовольны всего трое.

Эти три «непримиримых читателя» советуют мне изменить героя, сюжет или вообще взять мозг у кого-нибудь взаймы.

В процентном соотношении это менее 1%. 

Все остальные читатели, очевидно, довольны. 1997 читателей молчат, поскольку их всё устраивает. 

А что будет, если автор последует "конструктивной" критике и решит поменять книгу под меньшинство? Возможно, эти трое окажутся довольны, хотя не факт (вспомним пример с велосипедистами). 

Но предсказать количество недовольных среди остальных 2000 читателей невозможно. С огромной вероятностью потеря интереса к книге будет намного выше, нежели громкий хлопок дверью со стороны трех высокомерных индивидов, которые берут на себя наглость говорить от лица большинства.

Вторая категория — это различные критики и рецензенты. По сути, это небольшая группа людей, которая самоназначает себя блюстителями коллективных интересов. 

Чаще всего они не имеют никакого образования. И даже если и имеют какое-либо, то в природе не существует такой формы образования, которая позволила бы экспертно оценивать писательский труд. Почему это так, я расскажу позже. 

Таким образом, критики и рецензенты являются ничем иным как «профессиональными читателями-активистами», то есть представителями тех, кого мы рассмотрели в первом пункте, но в хронической форме.

Редакторы — это отдельная (третья) категория людей, которые считают, что знают, как писать книги правильно, опираясь при этом на собственные познания в русском языке. 

Но, как доказано многочисленными исследователями, начиная от Корнея Чуковского, язык — это живой организм. Писатели используют язык не как цель, а как средство. Это означает, что единственная задача писателя — донести свою мысль до читателя наиболее четко и ясно, используя язык. 

Все остальное, включая формулировку слов, построение предложений и использование знаков препинания, подчинено этой цели. 

Специально для случайно затесавшихся сюда интеллектуалов, приведу в пример Хармса:

На замечание: «Вы написали с ошибкой», - ответствуй:

Так всегда выглядит в моем написании».

Из дневниковых записей Д. Хармса

Каждый писатель творит язык. Вопрос лишь в том, насколько удачно у него это получается. 

Некоторые формы становятся обиходными и находят свое отражение в словарях и учебниках, другие — остаются в рамках одного произведения. 

Мой ответ критикам-редакторам однозначен: орфография и пунктуация в моих книгах — авторская.

И последняя категория критиков — это коллеги по перу, другие писатели. Они тоже любят покритиковать. Здесь стоит вспомнить, что любая книга, как и любое произведение искусства, является авторским. 

Это означает, что она несет на себе отпечаток автора. Это не серийное фабричное производство, которое по умолчанию должно быть безупречно.

Тут можно вернуться к тому, что не существует образования, позволяющего оценить качество писательского труда. 

Можно научиться писательским приёмам, можно научиться «ремеслу», но нельзя научиться писать как Достоевский, как Дюма, как Кинг, как  Довлатов, как Юра Винокуров или как Рафаэль Дамиров. 

Любая авторская вещь с рождения несет в себе "неправильность", и именно это отличает одну книгу от другой. Эта "неправильность" — это отпечаток личности автора на его произведении. «Отшлифовав» ее советами, мы лишаем книгу индивидуальности. 

Я с благодарностью отношусь к советам коллег, когда я их прошу. Это часть моего ученичества, которое у нормального человека должно продолжаться всю жизнь. 

Но когда произведение завершено, когда оно прошло моё внутреннее ОТК, оно создано таким, каким я хочу его видеть. 

Поэтому публичные советы от других писателей я удаляю с особенным удовольствием. 

И напоследок совет для всех критиков: ребята, пишите свое, а мы почитаем.