Любование самоуничижением

Есть в великой (без дураков!) русской литературе (особенно в почвеннической, хотя и в классической и современной тоже присутствует) одна вещь, которую я очень сильно не люблю — сюсюкающее любование самоуничижением. Не деревни, а непременно деревеньки, да ещё и обязательно убогие. Не избы, а избушки, непременно ветхие, не лодки, а лодчонки и обязательно утлые. Поля обязательно пустые, сирые, голодные и тощие. Не коровы, а коровенки, не лошади, а лошаденки, не собаки, а собачонки. Наверное это ещё от Пушкина идёт с его "наша ветхая лачужка" и от Толстого с его "Филипком".

Не могу сказать, что это прям всеобъемлюще, но часто, часто...