Ружье в трусах
Автор: Александр НетылевЕще один пост во флэшмоб от Анастасии Разумовской (https://author.today/post/430724), на этот раз из "Незримых часов". Здесь пока действие не дошло до по-настоящему эффектных примеров, но все-таки, уже есть ситуация, когда герой спасается из передряги благодаря паре факторов, введенных половиной книги ранее.
Итого будет аж четыре фрагмента: два с введением этих факторов, один с передрягой, в которую он угодил, и один со спасением из нее.
Итак, фактор №1:
Время от времени девушка рассеянно прикасалась к своей груди: более свободные ощущения были ей непривычны. Все дело в том, что когда она одевалась, Дан поймал себя на том, что ему почти физически больно смотреть, как это нежное тело стягивают тугие бинты. И после некоторых расспросов о специфике женского белья в этом мире он приказал подготовить первый подарок для новоявленной фаворитки.
Тугие и неудобные бинты были в этом мире дешевым и распространенным вариантом белья для женщины-простолюдинки. Однако Дан счел, что раз уж он принц, его любовница может позволить себе хотя бы под форменным платьем одеваться дороже, красивее и удобнее. Пофантазировав немного на тему того, как выглядела бы Лю в кружевном бюстгалтере, юноша вынужден был с сожалением признать, что не сможет объяснить задумку служанке Линь, занимавшейся шитьем и вышиванием во дворце Чиньчжу. Пришлось ограничиться тем, что обычно носят под одеждой заклинательницы и богатые дамы — чем-то вроде фартука из шелкового полотна на завязках.
Да и помимо того, узнав о таком ценном умении служанки Линь, Дан поспешил дать несколько поручений уже для своей пользы. В частности, на внутренней стороне его нижних штанов (как выяснилось, называемых сяку) теперь красовался потайной кармашек с парой полезных мелочей на случай неприятностей.
В том, что рано или поздно неприятности возникнут, он не сомневался.
Фактор №2:
Все эти талисманы, как он теперь знал, сделал лично Лиминь, вложив в них некоторое количество своей энергии. Каждый из них представлял собой просто лист бумаги с каллиграфически написанными на нем ключевыми словами заклинаний: как понял Дан из книг Лиминя, местная письменность, непохожая ни на буквы, ни на иероглифы, пошла от движений, выполняемых заклинателями, поэтому каллиграфия была эффективным способом создавать слабые, но долговременные чары. Пока что, однако, кроме личного талисмана единственными заготовленными принцем талисманами, которые ему удалось найти, была защитная система дворца.
Делилась она на три части: три вида талисманов, чередующиеся на стенах. Талисманы первого вида светились сейчас: их назначение состояло в том, чтобы сигнализировать о появлении незванных гостей на территории. При этом если бы хозяин дворца не узнал вскоре об этих гостях, к свечению добавился бы звук горна или даже телепатический посыл. Как именно заклинание определяло, знает он о них или нет, Дан не понял.
Талисманы второго вида защищали дворец от духов и демонов. Через стену, помеченную таким талисманом, нельзя было пройти ни в бестелесной форме, ни в стихийной, какую могли принимать могущественные заклинатели. Нельзя было и телепортироваться, и даже перелететь с помощью соответствующих заклинаний. Однако демон все еще мог проникнуть через защиту, спрятавшись в зачарованном предмете или одержимом человеке.
Наконец, третий вид талисманов служил, чтобы рассеивать заклинания посторонних. Единственным, кто мог без помех колдовать на территории дворца, был его хозяин; по этой причине принцы почти не навещали друг друга, опасаясь, что в случае открытого конфликта на чужой территории окажутся беззащитными. По желанию создатель талисмана мог подавить его действие — или напротив, заставить реагировать на уже сотворенные заклинания. К сожалению, недостатком их была одноразовость: если первым двум талисманам хватало энергии на какое-то время работы, то рассеивающий уничтожался сразу же, как только срабатывал, независимо от того, насколько мощным был его эффект.
По этой причине Дан склонен был считать, что пока он не научится создавать талисманы самостоятельно, нападений на дворец лучше не допускать.
А теперь, собственно, передряга:
Головная боль и тошнота были первыми двумя вещами, которыми Даниила встретило возвращение в реальность. Перед глазами плыли цветные пятна. Держать голову прямо было тяжело, но при этом что-то не позволяло опустить её.
«Как говорится, были бы мозги, было бы сотрясение», — мелькнула на удивление ясная мысль.
Когда реальность вокруг него немного успокоилась и стабилизировалась, Дан почувствовал, что он стоит по стойке смирно, руки по швам. Упасть ему не давал столб за спиной, сделанный из чего-то холодного и влажного. Не исключено, что из того же, что и путы, не позволявшие ему сдвинуться с места.
Они походили на ту же водяную плеть, которой сражался Миншенг у озера Джиндзи. Каким-то образом, оставаясь жидкой, вода сохраняла стабильную форму, и как бы ни пытался Дан высвободиться, с тем же успехом можно было разорвать стальной трос. Странная водяная «веревка» привязывала руки к телу на уровне запястий, локтей и плеч, стягивала вместе ноги на уровне лодыжек и коленей, а также привязывала шею к невидимому столбу.
А еще он обнаружил, что практически голый. На нем оставили лишь штанишки-сяку. Даже повязки на раны не наложили, — благо, едва ли заклинателю грозило умереть от заражения крови.
Хотя что-то подсказывало, что возможностей умереть в ближайшее время будет более чем достаточно.
Зрение постепенно возвращалось. Дан мог различить, что находится в какой-то естественной пещере, едва освещенной парой факелов. От одной стены до другой было, наверное, метра три, — хотя точно подсчитать было сложно, поскольку пещера имела неровную форму, описать которой Дану не хватило бы знаний геометрии.
У противоположной стены он увидел точно так же связанную Фен Сюин. Она все еще была бледна, но по крайней мере, жива и в сознании. На ней тоже почти не было одежды; помимо сяку, ей оставили багряно-красный шелковый «фартук» наподобие того, что он подарил служанке Лю. Впрочем, так как наследница Фен обладала куда более выраженными достоинствами фигуры, тонкая ткань обрисовывала каждый волнующий изгиб, из-за чего Дан почувствовал крайне неуместную, учитывая ситуацию, реакцию в теле.
Заметил её не только он.
— Я вижу, в одном репутация третьего принца вполне заслужена, — послышался язвительный смех Миншенга, — Только продрал глаза и тут же уставился на девчонку!
...и спасение из неё:
Откуда-то издалека слышались шум и крики, и охранники косились в сторону выхода, но покидать пост явно не собирались. За попытку расспросить их, что происходит, ожидали ли они этого и не пора ли драпать Дан уже один раз получил палкой по лицу и больше попыток не предпринимал.
Он был занят куда более важным делом.
— Что ты там возишься?! — прикрикнул на него охранник в безрукавке, — Стой спокойно, пока не вдарил!
Он внимательно наблюдал за действиями Даниила, но кажется, как попытку побега их не интерпретировал.
Только находил странными и немного смешными.
— Уж извини, — фыркнул Дан, пытаясь засунуть руку в трусы-сяку, — Вы сами виноваты. Поставили меня напротив полуголой Сюин, а потом жалуетесь, что моя естественная реакция требует определенных действий. Можешь помочь, если хочешь.
А вот этого говорить явно не следовало. Разгневанный намеком охранник бил его особенно сильно и долго.
В процессе даже не задумавшись, что от своего увлекательного занятия пленник так и не оторвался.
— Спасибо, — выплюнул кровь Даниил, — Но не помогло. Будь это кто-нибудь другой, помогло бы, но Сюин... Посмотри на нее сам: у тебя самого спала бы эрекция от нескольких ударов?
Проследив его взгляд, охранник перевел глаза на наследницу Фен, наблюдавшую эту сцену с неприкрытым шоком на лице. К такому её явно жизнь не готовила.
— Ты собираешься заниматься... этим прямо здесь?!
— А что? — сально ухмыльнулся юноша, — Глядя на тебя, я готов заниматься этим где угодно. Зрители меня не смущают. А тебя?
— Смущают, — прямо сказала девушка, — Ты можешь... этого не делать?
Второй охранник молча переводил взгляд с одного пленника на другую. Он, кажется, что-то подозревал.
— Я бы, может, и прислушался к твоей просьбе, — задумчиво ответил Дан, — В другой ситуации. Но нас, скорее всего, скоро убьют, и тогда это мой последний шанс на тебя передернуть. Упустить его будет просто неуважением по отношению к тебе.
Зеленые глаза метнули на него убийственный взгляд.
— По-твоему, ЭТО — уважение?!
— Конечно, — Дан попытался закивать, но стягивавшая шею водяная веревка не позволила, — Это ведь самый честный комплимент мужчины женщине. Разве нет?
Охранник в безрукавке покачал головой со странной смесью омерзения и восхищения.
— Я знал, что третий принц развращен и аморален, но не думал, что настолько...
Даниил немедленно перевел взгляд на него:
— А разве она того не стоит? Нет, ну просто погляди на нее. Разве эта женщина не стоит того, чтобы восхищаться ее красотой в последние минуты жизни?
Говоря это, он постарался поймать взгляд Сюин, и кажется, она что-то поняла. По крайней мере, как бы невзначай выгнулась, отчего тонкий шелк лучше очертил соблазнительные изгибы тела.
Оторвать взгляд от открывшейся картины было выше сил двух простых разбойников.
— Разве вы видели что-то красивее в своей жизни? — откровенно рекламировал её Даниил, — Разве вам неинтересно, что скрывается под этой одеждой? Вон, вашему хозяину, как его, Миншенгу, интересно. И он внимательно это изучит, когда вернется. Но с вами разве поделится? Думаю, выгонит, чтобы не мешались.
Вот Миншенга упоминать не стоило. Если охранник в безрукавке, как зачарованный, шагнул к пленнице, то его напарнику в плаще имя грозного начальства, кажется, вернуло какую-то часть здравомыслия.
— Ты чего? — воскликнул он, — Миншенг узнает, голову с тебя снимет!
— Миншенг сказал только, чтобы мы их не убили и не покалечили, — возразил второй, — От того, что я сниму ей ляндан, вреда ей не будет.
— «Миншенг сказал», — передразнил охранник в плаще, — Ты сам подумай, как он отнесется к тому, что кто-то лапал женщину, которую он захотел для себя.
— А чего только ему? — бесхитростно возразил напарник, — Почему всех самых лучших он всегда забирает себе? Я тоже хочу!
— Ты ему это в лицо скажешь?..
Последний аргумент, кажется, прозвучал весьма убедительно и почти успокоил распаленного бандита, но тут Сюин подала голос:
— Самое отвратительное, что может быть в мужчине, это трусость, — как бы в сторону заметила она.
— Да ты!.. — возмутился охранник в плаще, мгновенно оборачиваясь к ней и занося палку для удара.
Но ждать, пока он ударит, Дан не собирался.
Пока охранники ругались между собой, пленник все-таки сумел засунуть руку под сяку и там нащупать искомое. Только вот искал он совсем не то, о чем подумали остальные. Нет, «реакция» на полуголую Сюин у него была вполне искренней. А вот желание перед смертью напоследок на нее помастурбировать — это уже бред.
Не только потому что перед смертью есть куча более достойных дел, но и потому что Дан не собирался умирать.
Больше всего он опасался, что кто-то из охранников заметит его манипуляции, потому и постарался переключить их внимание на девушку. И кажется, даже если она и не понимала его цели, то все равно сообразила, что он делает это неспроста.
Иначе зачем бы были эти вызывающие позы? К чему бы были слова про трусость.
Как будто простой бандит мог заслужить внимание наследницы клана.
В тот самый момент, когда охранник в плаще вознамерился было наказать пленницу за собственную сдержанность, Даниил наконец добрался до потайного кармашка, пришитого служанкой Линь. А в нем — до бумажного талисмана со стены дворца Чиньчжу.
Рассеивающего чары.
Как правило, чтобы управлять талисманом, достаточно было на него взглянуть. Но при необходимости взгляд можно было заменить ощущением через любые другие органы чувств.
Например, осязанием голой кожей.
Энергия, накопленная в талисмане, высвободилась, и Дан почувствовал, как бумага истлевает под его пальцами. В то же самое мгновение веревки, обхватывавшие его тело, вдруг исчезли, и ему стоило большого труда не рухнуть на четвереньки.
Наверное, когда на тебя бросается полуголый мужик с рукой в трусах, это страшно. Наверное, когда на тебя бросается освободившийся заклинатель, это страшно, даже если он одет и ведет себя прилично.
Но сейчас Даниилу было плевать и на то, и на другое. Он не собирался их пугать.
Он собирался их убить.