Здрассьте, это снова я!

ну что, поспойлерим, благословясь... Потому что, без спойлеров не получится. И в общем-то ружья - это такая штука, которое после выстрела способно полностью поменять  впечатление от истории, которую ты читаешь.
За флешмоб и его тему моя отдельная благодарность Анастасия Разумовская, Вот умеет человек подбить на что-то хорошее.  Муррси.
итак. Играя с Судьбой. том 1. Деталька, о которую рецензенты не раз спотыкались, требуя убрать эпизод и крича во всю глотку, что автор ничего не знает и не умеет, и сия деталь лишняя (нежно люблю их):

Сквозь ресницы, я посмотрела на пылающий солнечный диск и перевела взгляд вниз, на облака, клубящимся океаном распластанные внизу, осторожно провела пальцем по стеклу. Вопрос вырвался сам:

— Почему Аторис невзлюбил Хэлдара? Они были друзьями.

Сын ответил не сразу, и подумалось, что он просто не расслышал вопроса. Я хотела повторить его, когда Дон заговорил:

— Все время забываю, что тебя не было на Рэне, и ты не знаешь, что тут творилось во время бунта. Ордо гарантировал координатору жизнь и возможность добраться до Лиги, ему и его сторонникам, если они сложат оружие. Ситуация, была еще та. Координатор принял предложение.

— Но до Лиги не долетел. Я бы знала.

—Да, — подтвердил Дон. — В конце разгона, перед прыжком взорвались маршевые двигатели, а траектория оказалась нацелена прямо на солнце. Отвернуть они не смогли. Они погибли все. И знаешь, это явно была диверсия.

— Аторис не мог…

— Ордо, конечно, не мог. Это же был «Арстрию». Ордо отдавал его как знак чистых намерений. Ты знаешь, как он относился к команде... А кроме Рони никто бы не смог точно рассчитать точки минирования. Ведь «Арстрию» был практически неуязвим.

Я закусила губу. «Арстрию». Последний корабль, на котором летал Ордо. Суперлайнер. Красавец. Чудо. Невыразимо прекрасная в своей функциональности махина. Единственный лайнер сверхтяжелого класса, который мог производить посадку на поверхность планеты: другие, подобные, швартовались у орбитальных пересадочных станций. Да и «Арстрию» считанные разы производил посадку на грунт — слишком сложен считался маневр, и не было в нем насущной необходимости. Вот зрелищность была.

Вспомнилось, Аторис получил лайнер под командование через два года после смерти сына. И странное это было назначение, если подумать. За капитаном закрепилась слава сумасшедшего, никто с него не снял взысканий за гибель исследовательского судна; расследование было закрыто, но не завершено, и вдруг назначение! И признание опыта и былых заслуг.

Отношение самого Ордо к назначению было двояким: злость вперемешку с радостью, гордость, отравленная презрением. Летавшему там, где до него никто не бывал, тесны коридоры накатанных трасс. Перевод из отряда исследователей в пассажирский флот был значительным понижением. И получение уникального корабля не могло подсластить пилюлю.

А ведь и «Арстрию» закладывался не как пассажирский лайнер. Заказ на постройку исходил из ведомства Стратегов. Ходили слухи, что конструкторы и инженеры за голову хватались, получив список требований. Но внезапно, перед началом монтажа исследовательского оборудования программа была свернута, а корабль переоборудован. Помнится, к принятию этого идиотского решения была причастна Локита и ее фракция. Удивительно, что в Сенате никто не стал спорить, что переоборудование встало в треть предполагаемой стоимости исследовательской программы. Даже Алашавар махнул рукой, отчего-то решив не связываться.

И финал тома третьего в котором происходит мощнейщий поворот сюжета, запланированный автором сей истории, и  который бы не мог быть осуществим если бы не "выстрел из ружьишка"

Ты уйдешь за своим провожатым в ночь. Пройдешь по высеребренным лунным сияньем садам – под громкий аккомпанемент лягушачьего хора, под уханье филина… И зев черного транспортного тоннеля поглотит тебя. Поглотит, пережует и выплюнет. 

И всю долгую эту дорогу ты не сможешь думать ни о чем ином – лишь о том, что вчера видели твои глаза. И душа будет рваться надвое – меж ненавистью и жалостью. И осыпаются тонким летучим песком некогда гранитные скалы решимости – узнать координаты, привести флот, ударить. Ударить так, чтобы камня на камне не осталось на этой планете. 

Здесь – исток. Здесь сокровенное. Ударить – не перерезать пуповину. Ударить – уничтожить все то, что было сохранено. И вспоминается как с благоговейным ужасом смотрел на него один из стариков – Хранителей. Словно знал его мысли.

И ты вспомнишь слова Тени, сказанные однажды им на Раст-эн-Хейм. «Есть на Эрмэ пророчество. Однажды падет Империя. Уничтожит ее рыжий вольный певец и поэт. Тот, кто однажды ее и построил.»

И всю эту долгую дорогу ты будешь думать о том, сколько еще под этими небесами тайн. Будешь перебирать мысли как четки, гадая – к добру оно или к худу. И почему даже эрмийцы не спорят с Судьбой, принимая ее, словно данность. 

И в какой-то момент закончится путь, и ты, надев плотно прилегающую к лицу маску и завернувшись в широкий плащ, выйдешь за своим проводником – то ли на поверхность планеты, то ли в бушующий ад, подсвеченный грозовыми раскатами. И увидишь – столь знакомый, невероятный на фоне залитой лунным светом пустыни – силуэт. Легкий, стремительный и опасный. Особо прочная сталь, не уступающая в инертности золоту, блеснет в светеярчайшей молнии своей блеклой синью. И сердце пропустит удар.

И задрав голову ты будешь смотреть, пораженный на обводы этого корабля, более чем наполовину утопленного в песке. На нос, задранный к самому зениту. На легкое жало пространственного деструктора. Вспоминая последний корабль, на котором летал твой сын. 

Суперлайнер. Красавец. Чудо. Невыразимо прекрасная в своей функциональности махина. Единственный лайнер сверхтяжелого класса, который мог производить посадку на поверхность планет… «Арстрию». Никаких сомнений – то «Арстрию». 

И будешь понимать – этого не может быть. Так не бывает. Потому что от силуэта этого корабля веет седой древностью. За те пять кратких лет, что прошли с его последнего старта он не мог обветшать настолько. За пять лет даже человек из молодого, полного сил юноши не превратится в дряхлого старика. Видно, как зашаркал летящий песок некогда отполированные до зеркального блеска его бока. Видно – ему немного осталось стоять вот так – он вскоре рассыплется, словно труха. При таких условиях –  газовом составе атмосфере и ее давлении, даже при постоянно идущем кислотном дожде особая, специально рассчитанная сталь корпуса должна подвергаться подобным воздействиям десятки и сотни тысячелетий, но не каких-то жалких пяток стандартных, чтобы достичь подобного состояния.  

И ты вспомнишь – начинали строить этот лайнер Стратеги. И список требований, что они выставили, был просто немыслимым. Ведь предполагалось, этому кораблю работать придется практически вплотную подойдя к сердцу Галактики. И лишь каприз Локиты не позволит закончить проект так, как было задумано. Но все – и броня корпуса, и электромагнитные щиты, и корабельный компьютер, и двигатели останутся теми, что когда-то запросили Стратеги… 

А провожатый легко пожмет плечами, словно угадав твои сомнения, скажет:

— Этот корабль стоит здесь около ста шестидесяти тысячелетий, при посадке намертво вплавившись в грунт. И видимо лгут, что время не ходит вспять. Иногда оно свивается кольцами.