Расказик...

Покойник приходит ко мне по четвергам. К 18.30. Левая сторона лица у него объедена и видны зубы (один с кошмарной пломбой), поэтому со второго сеанса я сажусь по правую руки… Сейчас у нас такой период в терапии, когда пациент все больше молчит. Может промолчать все 50 минут сеанса. И тут важно не мешать ему, не спугнуть… поскольку у внутри происходит важная работа.

Но это не значит, что достаточно молчать. Важно поддержание раппорта… и вот с этим у меня возникают сложности. Чтобы оставаться на одной волне обычно нужно синхронизировать дыхание и… Понимаете? Я сижу и не чувствую пациента, а значит — не выполняю свою работу.

Поэтому я смотрю. Внимательно…

Пальцы у покойника сухие и безжизненные. Кожа желтоватая, восковая. Он сел в кресло,  обхватил подлокотник, и не шевелится. А ногти — ухоженные. Я… не знаю чего я ожидал. Грязи кладбищенской, наверное. Но нет — аккуратно отполированные ногти, длинные «музыкальные» пальцы. Из-под рукава пиджака — белоснежная рубашка с запонкой.

Еще пятнадцать минут тишины.

-- Как так получилось, что вы не говорите? — собственный голос кажется мне карканьем. Поскольку раппорта нет, я «по учебнику» действую. Самому противно.

Но — неожиданно — он отвечает.

И последние десять минут нашей встречи… он — говорит!

…Я стою в дверях и смотрю как мой покойник наматывает шарф под самый нос, скрывая зияющую рану. Надевает темные очки и становиться обычным прохожим. Разве что шарф , наверное, в такую жару странен…

-- Спасибо, доктор.

И уходит.

Я смотрю, как он спускается по лестнице, слегка сутулясь и понимаю — мы миновали кризис. Дальше нам предстоит долгий путь, но понятно куда мы пойдем… И слава богу.

О чем мне рассказал покойник?  

Вы знаете, я сейчас, наверное больше маг, чем психолог. Но, все-таки, профессиональную этику никто не отменял. так что я промолчу.

И расскажу о другом.