Самая многострадальная сцена?

К полудню синее небо над долиной заволокло низкими облаками и снег разлапистыми хлопьями повалил на распустившиеся деревья да травку зелёную.

И пошли меж избами речи странше прежних. Говорить повсюду начали, что холода невестка Владисветова призвала. Та самая девка странная, тело которой в могиле не обнаружилось. Мол, осерчала она на жителей за то, что мужа ее сгубили. Мстит теперь, урожай будущий забирая. Умилостивить неспокойную нежить надобно.

Верея как раз у дома Быстрого ястреба была, когда Ждислава свежие новости принесла. Быстро Иля справилась! Дня не прошло, а весь Нижний Бор уж сердитой бортью гудит. Да и снежком городище своевременно припорошило. Теперь два дома праведных друг дружке точно глотки перегрызут.

И Круг Ведичей вот-вот соберется. Будет на что поглядеть. Верея взошла на крыльцо Владисветовых хором, укрывшись от косо летящих снежинок. Тут ее Ярун и нашел. Глянул недобро на подмастерье – та сама подальше отступила. Потом за плечо бесцеремонно тронул.

–Чего тебе? - Верея удивленно бровь вскинула.

–Хошь о днях минувших поведаю?

–Спасу от тебя нету, сын Честы! Не хочу.

Ярун весело оскалился и нимало не стесняясь продолжил:

–Все одно скажу. Жил да был маленький божок в Прави. Ничем не приметный, по талантам божеским слабенький. Нигде не сгодился, пока славный небесный род его не заприметил. Благодатными дарами божка того щедро наградили. Премудростям разным научили. А он взял да и отплатил злом за предобрейшее, благодетелей отступниками назвал. Слыхала такое сказание, берегиня?

Верея нахмурилась. К чему это он завел?

–И не просто назвал отступниками. Самолично помог с небес свергнуть да всех сил лишить.

–Ну тогда и меня послушай, - перебила его Верея, - Жила себе мужатица нелюбимая в Нави, небесными в пару славному князю назначенная. Пятой среди наложниц стала. Не стерпела такого, в Явь к матери ушла. Да там и полюбила. А князь осерчал. О том небесным донес. Пряталась бедная по лесам от стражей Симаргла восемь месяцев, пока не изловили у проклятого болота в приграничье. Как тебе моя былина, славный сын Честы? По сердцу ли пришлась?

–Решила, князь навий в том виновен? - вопросил Ярун, недобро щурясь.

–А кто же? - усмехнулась Верея, кидая на него острый взгляд, - Все знают в трех мирах – никуда навь не годится! Чего не коснется, все испортит. Вот тебя в пример взять. Каков стражник вышел? Колояр меня намедни из лесу на руках принес. А ты-то где был, коль батько поручение беречь меня дал?

–Оправдываться не стану… - голос Яруна едва заметно дрогнул, - К Раригам пуще всего тебе ненависть глаза застит. Только об одном не забывай. Князь призвал тогда Чтибора, ближайшего родича Олисавы. Просил мать твою вернуть в Навь, пока все небесные по следу ее не бросились. Он поклялся, а сам…

–Не хочу вранье слушать! - Верея прервала навьего наследника, оттолкнув от себя дрожащей рукою.

–… а сам слово не сдержал! Привел к племяннице не токмо стражей, но и самого Симаргла, - упрямо закончил сын Честы, - Коль мне не веришь, Чтибора поспрошай. Мож не всю совесть растерял? Иль заклинание на него уст огненных наложи, чтоб из нутра поганого покаяние силой вырвать.

–А ты горазд обвинениями-то бросаться…

–Лучше б правды искала, чем супротив меня становиться! - желтые глаза навьего наследника замерцали отраженным светом, как у волка.

–А есть она, правда та? - с вызовом бросила Верея, собираясь уйти.

Леший то же самое сказал – Чтибор и Симаргл у проклятого болота вместе были. Ничего нового навий наследник не поведал. Кроме того, что великий дядя слово не сдержал и больше Раригов в исчезновении Сия повинен.

–Забавно смотреть, как ты слепым котенком всюду тычешься!

–Ну так посмейся, - сердито процедила она сквозь зубы.

–Да не смешно мне… Чтибор, которого ты до сих пор дядей великим кличешь, Олисаву у проклятого болота изловил. Не Рариги! Симаргл да Чтибор небесный огнь на голову матери твоей вместе призвали. Не мы. Знала ли о том, что лгали тебе и в неведении держали? Наставник твой праведный на Зеркальных прудах да Ладень, верный ключник, – оба смолчали! Тебя по-живому из тела Олисавы извлекли, силу рода великого усмиряя. Знала то? И обучали в строгости, чтоб о матери с бабкой не вспоминала.

Будто наотмашь ударил… Ладень и правда другое рассказывал. Раригов почём зря клял. Держаться от них как можно дальше упрашивал. А про Чтибора самое скромное сказание было, будто умолчал ключник Зеркальных прудов о важном. Она по молодости то нутром чуяла – недосказанность некую. А сегодня впервые от Яруна намек на правду услыхала. Словно сердце в груди оборвалось! Неужто тем ножом, что в спину Сия вонзился, всегда Чтибор являлся? Низший, высшими по милости усыновленный?

–Поди прочь! - тихо молвила, отворачиваясь.

–Чтибор дважды Сия предал, а вина вся на Раригов пала. Скажи, справедлива ли твоя ненависть?

–Уходи…

–И того, кто поведал байку о Колояре, гони в шею пока не поздно, - бросил на прощание Ярун, - Змею пригрела!

Верея уперлась спиной в сруб и с трудом отдышалась. Вот же навь проклятая! Токмо словами одними из равновесия вывел. А ей на Круге Ведичей спокойною быть полагается.

–Матушка-наставница, чего он хотел-то? - подошла к ней Ждислава.

–А чего навье хочет? Нашего гнева да слабости. Прогнала его.

–И правильно сделала! - согласилась подмастерье.

–Послушай, Ждислава…

–Да, матушка-наставница?

–Ты Колояру благодарность мою передала?

–Не переживай за то. Сделала, как велено.

Неужто подмастерье солгать могла, коль гнева ее боится пуще Богов? Смотрит открыто. Видать, ничего дурного не сделала.

Разве можно словам Яруна слепо верить? Навь вся шебутная, ее хлебом не корми – покуражиться дай. И о Чтиборе солгать мог, глазом не моргнув. Ей путаница, а духам навьим радость. Однако к великому дяде присмотреться надобно. Дыма-то без огня не бывает.