Казнь в произведении. Каждый получит, что заслужил

С чего-то решил впервые поучаствовать во флешмобе :).

Тому, что дала старт Алена Корф (про казни). 

Момент из моей книги "Бракованный герой": 

https://author.today/work/230012

— А с Джоном что? — серьёзно взглянул на меня Хок, а я заметил, как внимательно, стараясь не показывать этого, смотрят остальные дворяне, да и не только они. Одно дело — старый Ульрик, за дело, в своё время, прозванный «Чёрной Меткой» Императора, а другое — как себя покажет его сопливый сын, всего лишь в двадцать лет ставший сеньором, и ранее имевший только репутацию умелого турнирного бойца.

— Каждый получит, что заслужил, — решение, при всей дискомфортности, напрашивалось.

Морально это было заметно легче того, что я позволил сделать воеводе ранее — когда он отправил наиболее паршивую четвёрку ополченцев на дальнюю сторону поляны, выставив там два обычных поста, по два человека. Их судьба была предрешена, по сути они отправились на смерть, хоть этого и не знали. Зато наша ловушка смазанная их кровью, перестала выглядеть таковой. Умом и физически мне решиться на такое было непросто. Хотя я и ожидал от себя больше рефлексий на сей счёт.

— Дай-ка свою секиру, Эд, — проходя мимо дворянина с сомнительной в прошлом репутацией — бывшего каталы, столичного наёмника и нынешнего шерифа Углового, я протянул руку, в которую тот вложил свою двуручную секиру.

Подойдя к лежащим и сидящим отдельно вражеским дворянам, я дал отмашку своим воинам, и они оттащили в сторону сэра Джона Прауда. Он скалился и храбрился. Его неплохие латы были перемазаны в земле и немного крови, а шлем потерялся, где-то в свалке у нашего лагеря. Джон хотел, что-то бросить мне, но наткнувшись на равнодушие, с капелькой брезгливости во взгляде, потеряно заткнулся.

Он принял это на свой счёт, но по правде говоря, равнодушием я старался заретушировать лёгкую панику, а брезгливость проступала из-за того, что собирался сделать. Одно дело сражение или просто схватка, а другое это.

— На бревно его, — кивнул я паре воинов, указав на лежащий на земле кусок местами ещё крепкого дерева, упавшего, когда-то ранее.

Рыцаря подтащили к нему и под моим указующим взглядом растянули рядом, ткнув лицом в кору.

— Милорд, я.. — глухо забормотал он, но был мной прерван.

— Твой лорд теперь не я, а Незримый Отец. Ты сам сменил сеньора. Такие переходы под другую руку бывают, но делая подобный выбор, следуют понимать, что в пару с ними идут последствия, если ошибся. Ваша семья получила от нашей почти всё. В Империи много умелых воинов и немало рыцарей, но именно тебе мой отец даровал надзор за феодом. И поначалу ты это ценил, а наша семья имела в твоём лице неплохого воина. Однако, Джон, в трудный момент ты решил ответить гнилой неблагодарностью. Именно в такие моменты по настоящему проявляется суть человека. По делам и награда.

Я высоко размахнулся, стараясь максимально ускорить процесс, чтобы не утонуть в рефлексиях и с хеканьем, пытаясь сделать это, как можно более мощно, рубанул двуручной секирой. В лёгкой прострации я наблюдал, как голова сэра Прауда покатилась по траве. Секунду спустя я понял, что боясь с одного удара не отрубить голову, наслушавшись ещё при жизни на Земле, как это не просто, я переборщил.

Некоторые действия не получается делегировать, особенно в моём положении и текущих отношениях с демоническим покровителем, но у этого есть издержки слабой компетенции — ну, не профессиональный палач я. Замерев, стараясь не показывать это, я напряг руку и понял, что долбанная острая секира намертво застряла в бревне. Сделав морду кирпичом, будто так и собирался, я отпустил её, оставив торчать и далее, переступил окровавленное бревно и взял за волосы голову Джона. Отыгрывать — так до конца.

Пройдя несколько шагов, я кинул дону Хармсу:

— Благодарю за оружие, можешь забрать её, — и кивнул на крайне неудачно застрявшую секиру.

Впрочем, выглядела теперь она довольно символично, как теперь могло показаться со стороны, от чего, подозреваю, окружающие посчитают это явным умыслом с намёком с моей стороны.

А дон Хармс, судя по тому, что слегка сбледнул, видимо, увидел в этом предостережение и себе. Намёк, так сказать, но одновременно и прощение прошлых грешков — мол на то, что было до меня, закрою глаза, но в будущем, если что... Видимо, я не смог полностью удержать на своём лице спокойную маску, когда накануне понял о его тёмных делишках за последний год.

Может он и был неуверен на сей счёт, но сейчас я невольно дал ему смыслы, которые, честно говоря, вкладывать не хотел. Просто так удачно сложилось. Всё же мир в глазах смотрящего. Впрочем, это даже в плюс. Таких людей не стоит расслаблять, порождая у них уверенность в слепоте господина. Но и передавливать так же не стоит.

Под эти мысли, слегка отвлёкшие меня от совершённого, я дошёл до прочих своих дворян, после чего отдал голову Джона дону Эстебану.

— Полагаю, с этим сопротивление крепости, где засели остатки его семьи и воинов, может не случиться и получится взять их без штурма. Не хотелось бы тратить ещё людей и это, — кивнул я в сторону спрятанной в глубине лагеря большой бочки. Когда-то такими у отца был забит один из подвалов.

Порченное масло, неведомым образом по какой причине превратившееся в подобное, при горении порождающее мерзопакостнейший и очень едкий ядовитый дым, плескалось в той бочке. От этого в прошлом задохнулись немало людей в Империи, ещё во времена большой войны за основание Империи. Отец и прозвище «Черная Метка» получил, отчасти обыгрывающее нашу фамилию, но и из-за частого использования в те времена этого варварского дополнения к оружию. Да и герб наш — три чёрных языка пламени в дымном обрамлении, тоже тогда изменился.