Как же так - ж...па есть, а слова нет?

   Думаю, что многие слышали это выражение, многие сами использовали, используют  и будут использовать. Многие станут утверждать, что автор - Вовочка из  широко распространенной среди всех без исключения слоев нашего общества ( да и других стран тоже) серии анекдотов. Некоторые (в основным из слоев, которые относят к культурным и образованым) станут утверждать, что автор - Фаина Раневская. Безусловно, Народная артистка СССР, лауреат Сталинских премий, орденоносец , и прочая, прочая, вполне могла и такое говорить. Тем более, её авторству принадлежат многие острые, саркастические, да и что говорить, даже матерные цитируемые перлы, широко не только известные, но и употребляемые.                                                                                 Но правы будут те, кто скажет, что выражение это принадлежит человеку из академических кругов. А именно - член-корреспонденту Санкт-Петербургской Академии наук, действительный член Краковской АН, почетный доктор  университетов росийских и зарубежных, член ряда научных обществ, кавалер многих орденов империи Российской. Человеку образованнейшему, культурному и скромному. Вместе с тем как  ученый он сломал существовавший в науке подход к языку, письменной и устной речи,  языкознании (первым применил там, помимо прочего матиматические методы), создател теории фонем. Он же диалектолог, нарушитель лингвистических табу, независимый публицист и мыслитель, атеист, борец за права нацменшинств, выражаясь языком современным, ну и бессеребренник.     Вот его фотографии в разные периоды жизни

                                 Родился он  1 (13 по новому стилю) марта 1845 года (по другим данным 1846-го) в семье землемера в городке Радзымине близ Варшавы, что в Варшавской губернии Российской империи на тот момент. А скончался 3 ноября 1929 года в Варшаве, на тот момент столице Второй Речи Посполитой (или просто Польской республики).                Звали его официально большую часть жизни Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ. А ещё Ян Нецислав Игнаций Бодуэн де Куртенэ. Был он поляком, Jan Ignacy Niecisław Baudouin de Courtenay ,  имена писались по польски, а вот фамилия уже по французски - согласно семейной легенде, прапрадед его, представитель старинного французского рода Бодуэн де Куртенэ, состоявший на военной службе у польского короля Августа II, приехал в Польшу в начале XVIII века и женился на польке. Француская ветвь Бодуэн де Куртенэ пресеклась к 1730-м годам.                                                                                                                          Не стану описывать его биографию и научные достижения (у него более 600 опубликованных работ, а если бы тогда существовал, к примеру, индекс цитируемости, то был бы он весьма и весьма велик), это отдельная тема и заголовку поста особого отношения не имеет. Но остановлюсь всё же на некоторых моментах.                                                             Жизненную позицию он выразил так

"Мне дорог не тот или иной язык, мне дорогое право человека оставаться при своем языке, выбирать его себе, мне дорогое право всесторонне использовать родной язык, право людей на свободное самоопределение и объединение, в частности на основе языка  "                                                                              

        И придерживался её всю жизнь. Профессор Санкт-Петербургского университета неоднократно публично и в печати выступает против преследования "инородцев" в царской России, отстаивает права, включая языковые, национальных меньшинств. В 1913-м году официально за статью " Национальный и территориальный признак в автономии" Петербургская судебная палата приговорила его к двум годам заключения. Правда, пробыл он в тюрьме несколько месяцев - выпустили по требованиям коллег-ученых,  дошедших с требованиями освободить его до царя.                                                                                                      В 1918 году  Бодуэн де Куртенэ переезжает в Варшаву и остаётся там. Он получает звание почетного профессора Варшавского университета, где и преподает до самой своей смерти в 1929 году. Он создал Общество любителей польской словесности. В независимой Польше активная общественная позиция Бодуэна де Куртенэ, его неприятие ксенофобии вызывает симпатию интеллигенции и национальных меньшинств и в то же время ненависть националистических кругов. Официальная Церковь ученого  не переносила - Бодуэн де Куртенэ был атеистом и открыто говорил об этом. Теперь уже в независимой Польше он выступает за права национальных меньшинств. В частности, в 1925-м году им написана статья "Несколько слов об объективной и субъективной самобытности Украины с точки зрения языкового, племенного, национального и государственного", вызвавшая недовольство даже в официальных кругах. Что до ура-патриотов польского разлива, то, к примеру, 1922 году в Кракове, в переполненном театре Словацкого, группа польских «ура-патриотов» пытается сорвать публичную лекцию Бодуэна де Куртенэ и забросать его тухлыми яйцами – а все из-за того, что ученый посмел сказать, что можно быть поляком и немцем одновременно. В том же году национальные меньшинства Польши без ведома Бодуэна де Куртенэ выдвигают его кандидатуру на пост президента страны. Естественно, было понятно, что шансов на успех не было, но так демонстативно  была выражена дань уважения не только великому ученому, но и настоящему человеку. В Сейме Бодуэн де Куртенэ проигрывает Габриэлю Нарутовичу, ставшему первым президентом Польши, вступившему на пост 11 декабря1922-го года и погибшему спустя 5  дней от пули ультраправого националиста.         

   "Иногда, честное слово, хочется застрелиться, но я не сделал этого потому, что всякий раз думаю – а вдруг я еще смогу хоть как-то помочь этому несчастному человечеству"                      

Так незадолго до смерти сказал ученый посетившему его художнику и писателю Юзефу Чапскому.

      Бодуэн де Куртен утверждал и доказывал, что язык не замкнутый в себе организм, он постоянно развивается, а единый национальный язык – фикция. Он интересовался искусственно созданными языками - эсперанто, интерлингвой, волапюком, диалектами,профессиональными и уголовными жаргонами, взаимопроникновением языков.                               Свою статью 1901 г. он  назвал "О смешанном характере всех языков". Он постоянно указывал на языки, для которых концепция "родословного древа", по его мнению, неверна. 

 "Особую группу при классификации языков составляют смешанные языки... В том же ряду стоят такие консолидированные, определившиеся уже языки, как: еврейско-немецкий говор, китайско-русский язык в Кяхте и Маймачине или китайско-английский на южном побережье Китая и т. д. На эти языки мы смотрим свысока, презрительно называя их „жаргонами“, но не следует забывать, что подобные жаргоны иногда вырастают в очень уважаемые и могучие языки. Достаточно назвать английский язык. Вообще мы имеем право сомневаться в чистоте очень многих языков". 

       Порой с точки зрения академического ученого он совершает поступки экстраординарные и эпатирующие.                                                          В 1908 году в Санкт-Петербурге под редакцией и с предисловием Бодуэна де Куртенэ выходит книга Василия Трахтенберга, имевшего богатый опыт по изучению уголовного жаргона в тюрьмах Санкт-Петербурга, Москвы, Вильно, Варшавы, Киева и Одессы "Блатная музыка" – первый в истории словарь воровского жаргона, ставший образцом и основой для всех последующих словарей подобного типа. 

В своем предисловии ученый написал : "Блатной жаргон – одна из разновидностей русского языка". Так Бодуэн де Куртенэ становится первым лингвистом, признавшим за жаргоном право называться языком.                                                                                                                                  В 1903-м году вышло третье издание "Толкового словаря живого великорусского языка" В. И. Даля. Это был форменный скандал. Редактором являлся Бодуэн де Куртенэ. Он к примерно 200 тысячам слов второй редакции добавил более 20 тысяч новых слов, включая жаргонные, вульгарные и не только множество бранных, но и матерные. Логика была проста - если слово есть в языке – оно должно быть и в словаре, а уж степень и формы его использования пусть определяет читатель в соответствии с уровнем своей культуры что удивительно - цензура согласилась. Но такой подход вызывал яростные нападки русской националистической прессы и неприятие части академических кругов. Ученый парирует лаконично: " Как же так, ж●па есть – а слова нет?".

   Спасибо тем, у кого хватило терпения дочитать до конца :-). Хороших выходных!