И снова красота спасает мир

Когда любимый художник вдыхает жизнь в твоих героев, сердце наполняется радостью. Делюсь иллюстрациями к роману "Лета Триглава" от Лены , которая уже завоевала любовь своим неповторимым стилем и качественным исполнением. 

Номер раз

...– Звать меня Поладой. Может, пригожусь?
– С чего мне верить? – буркнула Беса.
– С того, что в слезах да без червонцев несладко будет, девка. А сердце мое мягкое, на чужую беду отзывчивое. Беда ведь у тебя, так?
Беса не отпиралась, кивнула.
– Куда направлялась-то?
– К Аптекарскому приказу…
– Нам по пути, – белозубо улыбнулась Полада. – Не кручинься и не держи обиды, и в Червене добрый люд есть. Ну, едем?
Не выслушав ответа, трижды зычно свистнула в два пальца – долго ожидать не пришлось, по мостовой загромыхали колеса самоходки. Да и что была за самоходка! Будто собрана из лишних частей от других машин, невпопад проклепана поверх ржавого железа, переплетена трубками, а кучер был обряжен в драный атлас и меха с чужого плеча.
– Здрав будь, Жерех! – поприветствовала его Полада. В ответ кучер козырнул из-под дырявого котелка. – Прокати нас с ветерком до Аптекарского, будь ласков!
Изобразив пальцами кренделя, Жерех пинком распахнул скрипнувшую дверцу, потом подал Бесе руку – в самоходке пахло отрубями, нагретой кожей и гарью. Следом уселась Полада, шепнула:
– Жерех глухонемой. По губам читает, а говорить не говорит.
– А как же он самоходкой управляет? – спросила Беса, с подозрением косясь в обтянутую бархатным жилетом спину кучера.
– Не первогодок, дело свое знает, – успокоила Полада. – Лучше он, чем Худаня – тот вовсе слепой был. – И, залихватски свистнув, толкнула Жереха в плечо: – Эй! Трогай!..

Номер два

Компания героев ворует трупы с местного кладбища и нарывается на гнев богини

– Уходим! – скомандовал Хорс.

Его голос заглушил свист, с которым лезвие рассекает воздух. Беса увидела невыразительный блеск серпа – с него хлопьями ссыпалась ржавчина, – и успела юркнуть за соседний голбец, когда железо вырвало из камня сноп искр и взметнулось вверх снова.

– Брось это, брось! – в страхе закричала Беса, глядя, как пыхтит Даньша, взваливая на плечи укутанного саваном мертвеца. 

– Не смей бросать! – страшно вторил ей Хорс.

Подхватив мертвеца под ноги, потянул на себя. Даньша придерживал тулово, и вместе они кубарем покатились к зарослям крушины, обдирая локти и колени.

Мехра выступила из тумана. Ее саван висел грязными лоскутами, пропитанный влагой столь же сильно, как и рубаха Бесы. Косы лежали на плечах мертвыми гадюками. Лицо было бледно и костисто, кровавые губы сжаты, а единственный громадный глаз мерцал и переливался жидким золотом.

Беса никогда не видела богиню столь близко и теперь, глядя на шевеление червей в складках ее савана, понимала, что не хотела бы видеть.