Пошуршим мозгами, пакетики!

Знаете, я очень мало читаю на АТ. Можно сказать только избранных. Ещё я по старинке люблю бумажную книжонку. Частенько замечаю насколько скудн язык. По первым двум страницам легко определить. Вот для примера, открыла я недавно книгу, и натолкнулась на «абрис» и это слово во мне перекатилось. Сразу стало ясно, что будет с языком богато. Вот вам и мини-тест, а вам оно знакомо?

На днях ко мне дочурка подошла, спросила: в чем разница в понятие слов «сострадающий» и «сопереживающий». Мне дюже интересно, смогли бы вы их пояснить?

Сегодня мы поговорим о синонимах. Я их обожаю! И каждый, думаю, смог бы заменить одно словечко на другое, но главное ту тоненькую грань различий уловить. Синоним это ни один в одно. Синоним только лишь похоже.

И чтоб понятней стало, приведу пример: Как можно назвать сильного человека? Силач. А кто может победить силача? Геркулес. Геркулес — человек обладающий громадной силой. Слова и их значения вроде похожи, но всё таки чуть-чуть другие. Уловили?

Это главная особенность синонимов обозначать небольшие различия, а значит, синонимы позволяют более точно и ярко выразить мысль.

Друг — это человек близкий по духу, убеждениям и взглядам. Приятель — это тот с кем хорошие отношения.

Одни синонимы передают тонкие оттенки значений, другие позволяют говорить возвышенно или пренебрежительно (очи — зенки), дружески и иронично (бабуля-старушенция), официально или нет (отбыть-уехать)

 Например: буря, ураган, шторм. Имея общее значение («сильный, разрушительный ветер»), они различаются его оттенками: ураган — это не просто буря, а буря, необычайная по силе; шторм — это буря на море. Или: слова веселый и радостный; оба они указывают на внешнее проявление хорошего настроения. Но человек может быть веселым и без особой причины, а радостный обычно имеет какой-то повод для веселья. Слово веселый может обозначать постоянный признак человека, а радостный — только временное состояние.

 Еще пример: смотреть и глядеть — слова, очень близкие по значению, однако глагол смотреть указывает на действие, которое совершается более внимательно, более сосредоточенно, чем глагол глядеть. Поэтому нельзя сказать «глядел в микроскоп», но у Н. А. Некрасова — Не гляди же с тоской на дорогу... Или у А. С. Пушкина: На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел... Семантические синонимы, благодаря разнообразным смысловым оттенкам, могут передавать тончайшие нюансы человеческой мысли.

Иные же синонимы отличаются стилистической окраской. Например: спать — почивать — дрыхнуть. Первый может быть использован в любом стиле, второй — только в книжном, причем придаст речи архаический оттенок (ведь так говорили в старину!), а третий и вовсе лучше не употреблять, потому что он звучит грубо. Такие синонимы называются стилистическими, они требуют к себе не меньшего внимания, чем смысловые.

Как художник берет не просто семь цветов радуги, но и бесчисленные их оттенки, как музыкант пользуется не только основными звуками гаммы, но и их тонкими переливами, полутонами, так и писатель «играет» на оттенках и нюансах синонимов. Причем синонимические богатства русского языка не облегчают, а усложняют в этом случае писательский труд, потому что чем больше близких по значению слов, тем труднее в каждом конкретном случае выбрать то единственное, самое точное, которое в контексте будет наилучшим. Целенаправленный, внимательный отбор синонимов делает речь яркой, художественной.

Для писателей использование лексических синонимов — одна из самых сложных проблем стилистики: «муки слова», о которых так много говорят писатели, поэты, заключаются обычно в поисках неуловимого, ускользающего синонима. Об упорном труде художников слова при отборе синонимических средств можно судить по черновым вариантам рукописей художественных произведений. Как много в них лексических замен, автор по многу раз зачеркивает написанное, подбирая более точное слово.

Например, А. С. Пушкин, описывая впечатление Дубровского от встречи с враждебно настроенным Троекуровым, вначале употребил такие слова: Заметил злобную улыбку своего противника, но потом два из них заменил синонимами:...ядовитую улыбку своего неприятеля. Это исправление сделало высказывание более точным.

Интересны синонимические замены М. Ю. Лермонтова в романе «Герой нашего времени». В повести «Княжна Мери» читаем: Я стоял сзади одной толстой (пышной) дамы, осененной розовыми перьями. Употребив определение толстая вместо пышная, писатель подчеркнул свое презрительно-ироническое отношение к представительнице «водяного общества».

В другом случае: Я никогда не делался рабом любимой женщины, напротив: я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть... Или мне просто не удавалось встретить женщину с упорным (упрямым) характером? Семантические оттенки, различающие синонимы упорный — упрямый, указывают на предпочтительность первого, подчеркивающего волевое, деятельное начало, в то время как второй осложняется оттеночными значениями «вздорный», «несговорчивый», «сварливый», неуместными в контексте.

В рассказе «Максим Максимыч» при описании портрета Печорина обращает на себя внимание такая синонимическая замена:...Его запачканные (грязные) перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев. Лермонтов зачеркнул слово грязные, посчитав его неуместным при описании одежды своего героя. Так работа писателя с синонимами делает речь более точной, отражает его отношение к изображаемому.

В художественной речи можно наблюдать употребление писателями нескольких синонимов одновременно. При этом они могут усиливать друг друга, подчеркивая какую-нибудь мысль. Помните, как И. Ильф и Е. Петров описывают поведение «подпольного миллионера» Корейко при встрече с милиционером? Конторщик напрягся и изобразил черт знает что: и умиление, и восторг, и восхищение, и немое обожание. И все это по поводу счастливой встречи с представителем власти («Золотой теленок»). Иногда синонимы дополняют друг друга, уточняют понятие: То, что он увидел в них (глазах), он никогда не назвал бы радостью, но это было больше радости, это было ликование (К. Федин).

В иных случаях они используются для разъяснения того или иного слова: Началась анархия, то есть безначалие (М. Е. Салтыков-Щедрин).

Писатели любят сопоставлять синонимы, различающиеся оттенками в значениях или стилистической окраской. Например: Катя обожала природу, и Аркадий ее любил, хоть не смел признаться в этом (И. С. Тургенев) ; Он знал в детстве не нужду, но бедность (И. Эрен-бург); Я по-прежнему верю в добро, в истину; но я не только верю, — я верую теперь, да — я верую, верую (И. С. Тургенев). Чтобы обратить внимание на различия в значениях синонимов, их иногда даже противопоставляют в тексте: Каким молодым он еще был тогда! Как часто и упоенно хохотал — именно хохотал, а не смеялся! (О. Берггольц); Он не шел, а влачился, не поднимая ног от земли (А. И. Куприн).

Использование синонимов помогает художникам слова избежать повторений... Вот как оживляют синонимы стиль в сказке: Царь затосковал... Сел на мягкую траву и пригорюнился... Закручинился Иван-царевич, запечалился («Иван-царевич и серый волк»).

А вот как свободно их употреблял А. С. Пушкин, передавая речь Ленского, обращенную к Онегину: Когда-нибудь Заедем к ним; ты их обяжешь; А то, мой друг, суди ты сам: Два раза заглянул, а там Уж к ним и носу не покажешь. Не правда ли, искусное применение в речи синонимов наилучшим образом отражает высокое профессиональное мастерство писателя?

Беспомощность в использовании синонимических богатств родного языка свидетельствует о крайне низкой речевой культуре человека. При выборе синонимов необходимо учитывать особенности лексической сочетаемости слов.

В заключение нашей беседы о синонимах напомним слова К. И. Чуковского, призывавшего шире использовать синонимию русского языка: «...Почему всегда пишут о человеке — худой, а не сухопарый, не худощавый, не тщедушный, не тощий? Почему не стужа, а холод? Не лачуга, не хибарка, а хижина? Не каверза, не подвох, а интрига? Многие... думают, что девушки бывают только красивые. Между тем они бывают миловидные, хорошенькие, пригожие, недурные собой, — и мало ли какие еще».