Истории по истории: Никифор Черниговский – мой герой освоения Приамурья

Люди, читающие третий том «Руси Чёрной» уже познакомились с новым персонажем цикла – Никифором Черниговским. Товарищ этот очень даже исторический и вполне заметный. Увы, я загодя знаю, что ему не удастся сыграть заметной роли в истории освоения амурских земель. Больно много успел изменить там один невзрачный беглец из прошлого.

И это очень обидно. Потому что для меня – именно Никифор тот самый герой, которым действительно можно гордиться. Увы, история зачастую несправедливо. Облеченный «мандатом» Государя Поярков, Хабаров вошли в учебники, как великие деятели, великие присоединители, хотя, они творили дичь, трэш, угар и содомию. Их неспособность взглянуть дальше своих животных интересов в итоге и привела к тому, что русских с Амура поперли. А Никифор Черниговский, будучи в статусе «вора», без ресурсов, без поддержки «из центра» смог развернуть ситуацию вспять.

В России государевы люди действуют, как воры, а воры – как государевы люди. Нигде это не проявилось так красноречиво, как на Амуре.

И, поскольку, мой Дурной невольно срезал Никифора в полете, я хочу рассказать о нем здесь.

Никифор Черниговский в одних документах именуется литвином, в других – поляком. Но, почти точно он был русским (украинцем, белорусом – насколько правомочно говорить это в применении в XVII веку) воином, служившим Речи Посполитой. Во время русско-польской войны 1632-1634 годов он попадает в плен к русским. И переходит на службу к российскому государю. Его крестят, то есть Черниговский был католиком или униатом (или вообще протестантом). Но странное дело: всем пленным давали новые православные имена, а ему оставили прежнее – Никифор. Бывший пленник быстро женится на девке Оноське, которая была падчерицей осевшего в Москве литвина (то есть, можно лишь гадать, кем она была по национальности, сложный ребус).

Однако, новокрещенный россиянин не стал делать карьеру и строить здоровую ячейку общества.  Он еще с группой таких ж товарищей решил опять свалить в Речь Посполитую. Мотивация – жрать нечего, ибо довольствия новые воины России не получали или получали по остаточному принципу (сначала бояре нажрутся, потом дьяки доедят, а остатные крошки – уже служилым). Бежал Никифор без жены и после на допросах утверждал, что жена его ничего не знала. Уж не знаю. Может быть, и впрямь Никифор Оноську бросил или выгораживал перед судом. В любом случае, когда поляка-литвина отправили служить в далекую Сибирь, она поехала с ним, нарожала ему кучу детей. И вообще, кажется, что Черниговский семьей дорожил. Что называется, за семью и двор стреляю в упор. Но об этом позже.

Итак, показавший свою гнилую сущность (и желание получать плату за службу – вот наглец!) литвин-поляк посылается куда подальше – в Сибирь. И оказалось, что мужчина-то талантами не обделен. Несмотря на стремную характеристику с прежнего места работы, он в Сибири неплохо устраивается, завоевывает авторитет, как в верхах, так и среди коллектива. Никифор служит прикащиком, приказным, пятидесятником. Устраивает на службу сыновей, выдает замуж дочерей. Но всё рухнуло в одночасье.

В Прибайкалье, в верховьях Лены было организовано Илимское воеводство. И воевода Лаврентий Обухов оказался гнидой даже на фоне своих прочих коллег. В общем, среди длинной череды бесчинств, грабежей и притеснений роковым стало для него изнасилование молодой попадьи Пелагеи. Блин! Пришел в дом к попу и насильно овладел его женой! Воевода! Который параллельно организовал строительство монастыря в Усть-Киренске.

Когда я читаю такие вещи, то мне кажется, что я слишком мягко описываю нравы России XVII века. Мои «суровости» и «подлости» в «Руси Чёрной» - просто детский сад на фоне того, что творилось на самом деле… Лаврентий Обухов вообще берегов не видел. Он даже не пытался убрать свидетелей, пострадавших своего преступления. Изнасиловал жену попа и спокойно уехал дальше жить. До бога высоко, до царя далеко, а людишки утрутся и будут дальше терпеть.

Одного не учел Лаврентий дорогой – Пелагея была дочерью Никифора. Вообще, в кратких сообщениях указывают, что Обухов изнасиловал то ли жену, то ли дочь Черниговского. И мне лично выгоднее для книги, чтобы это была жена. Это сильно бы сблизило Никифора с Дурным. Но… При всем уважении: 1660-е годы, Никифору за полтинник, Оноська его вряд ли намного моложе. При тех условиях жизни, вряд ли она заманчивый объект для изнасилования. 

…Итак, Обухову не повезло. Он изнасиловал дочь литвина-поляка, который (удивительное дело!) не захотел терпеть такое оскорбление, не захотел покрывать преступление в отношении дочери. Действовал Никкифор с холодной головой. В 1665 году собрал сыновей, собрал еще подельников, которым Обухов успел сделать «приятное», подкараулил воеводу на реке – и прибил. Намеренно или так вышло – неважно. Черниговский враз стал «вором». Да вором высшей категории! Убить воеводу – это преступление противу основ государства! Это вам не попадья изнасилованная, за такое отвечать надо.

И преступник делает единственное возможное: бежит в дикие и пустые места – на Амур. А Амур благодаря стараниям Хабарова, нестаранию Кузнеца и талантам Шархуды в то время и превратился в те самые дикие и пустые земли.

Никифор и еще 80 десятков «воров», которых в России не ждет ничего хорошего, остановились на развалинах Албазина (не острога, а даурского городка – острог никто не строил!) и за несколько лет превратили эти пустоши в воеводство!

Беглецы первыми построили настоящий острог на Амуре. Они первыми стали заводить русские пашни на богатой амурской земле. Они первыми принесли православие сюда. Желая добиться прощения, вместо того, чтобы грабить и наживаться, они организовали сбор ясака среди местных племен (тех, что остались и не ушли в Китай). Пишут, что ясак был так хорош, что в Нерчинске «воров» стали называть служилыми людьми, а Никифора – Албазинским приказчиком.

После, в 1674 году, из Нерчинска пришлют нового приказного в Албазин. Никифор, похоже, не имел личных амбиций и уступил должность спокойно. Старик под 70 лет ходил в походы на монголов и на Нонни к даурам. 

Финал очень странный. По одной из версий в Москве «вора» помиловали в 1672 году, по другой – в 1675-м. Но в любом случае это было сделано так: сначала его и его сыновей и еще часть участников приговорили к смерти, а остальных участников мятежа – к битью и отрубанию руки. Спустя 7-10 лет, стабильно получая от них ясак и прикрывая глаза на их проступок. И тут на – бошку долой! 

А потом…

А потом царь милостиво простил негодяев. Сука, это так цинично! И ведь это система: низвести человека, размазать его, а потом – простить. Не оправдать, а именно простить. Чтобы в знак благодарности сапоги лизал и каждый миг думал, что снова на дыбу поволокут. Вся суть царского правосудия в то время. Ведь практически также и с Хабаровым поступили. Но тот хоть пожил после прощения.

А Никифор Черниговский радостных вестей кажется не дождался. Ну, либо узнал и вскоре помер.