Гусар

Коленька пил старательно и с самым бравым видом. Но, все же, видно было – целой-то кружки ему еще многовато. Заметив то, Денис быстро подставил свою:

- А ну, поделись-ко, брат! Отливай, отливай. Неужто, жалко для своего командира?

- Ох, Денис Васильевич… - еще больше покраснел корнет. – Господин полковник… да для вас разве ж жалко чего? Жизнь отдам – коль прикажете…

- Жизнь нынче за Отечество отдавать надо, - хлебнув, Давыдов наставительно погрозил пальцем. – Только за него!

- А за любимую женщину? – тут же поинтересовался Бекетов.

Полковник, однако же, не растерялся:

- А любимая женщина, поручик, как семья, как друзья-подруги – это все в понятие Отечество входит, вот оно как!

Андрей Посняков 

представляет 

захватывающую авантюрно-историческую серию

«ДавыдOff»

Веселый и героический девятнадцатый век, самое его начало! 

Гусары, лихие пирушки… Наполеон… И – наш человек – Денис Давыдов! 

Книга вторая: «Разящий клинок»

https://author.today/work/269506

            Всесокрушающей лавою несется в бой конница во главе со своим командиром, бесстрашным полковником и поэтом Денисом Давыдовым! Несметные полчища Наполеона напали на родную землю, теперь не до балов, не до пиров, не до песен… Хотя – есть на войне место и стихам, и песням, и, конечно же, дружеской пирушке, особенно – после удачного налета на вражеский обоз.

            Сам Михаил Илларионович Кутузов, главнокомандующий русской армией, благословил бравого полковника на партизанскую войну, придав ему отряд ахтырских гусар и казаков. Они и составили «партию», как тогда называли партизан, да принялись совершать лихие налеты… 

И вот уже враг бежит, отступает, и вот уже Березина, и сам Наполеон Бонапарт два не угодил в плен. И русские войска, наконец, идут по Елисейским полям парадным маршем… 

Однако, не все так просто. Затаились по углам шпионы и предатели, и самые разные люди ищут сокровища императора Франции, спрятанные им во время русского похода, а над любимой женщиной полковника – теперь уже генерал-майора - Давыдова нависла тень ужасной смерти…

Да и бравый генерал, оказывается, не совсем тот Денис Давыдов… а наш современник, пусть и по дурости, но собственной волею угодивший в душу и облик лихого гусара и поэта.

____________

Та самая юная разбойница вышла к березе. Никакая не караимка – обычная крепостная девка. Но, красивая – да! Жаль, зачем-то обрезала косы… впрочем, и такая прическа – нечто вроде каре – ей очень даже шла. Даже в крестьянском мужском одеянии – в смазных сапогах, в армячишке – эта девочка смотрелась, словно на подиуме. Этакий кэжуал.

- Я скажу, - тихо произнесла девчонка. – Поведаю все. И конфузиться не буду! Пускай эти людоеды конфузятся.  

- Сука! – злобно выкрикнул Олег.

Младший, Павел, тоже поддержал брата: 

- Не верьте ей! Та еще курва… гулящая. Сама под мужиков сыздетсва ложилась, а теперь нас винит!

- А ну, заткнитесь оба! – здоровенный рыжебородый бугай в нагольном полушубке и треухе отвесил не в меру разговорившимся пленникам пару звонких оплеух.

- Говори, Настя!

Девушка продолжала так же спокойно, как и начала. Даже не повысила голос… лишь красивое лицо ее сделалось вдруг бледным, так, что было заметно даже Давыдову.

- Гулящая, говоришь? Сыздетства? – Настя покусала губы. – Ну, верно все, да… Сколько мне было, когда батюшка ваш, упырь, меня в постель к себе затащил? Ноченьку напролет тешился, а утром высечь велел… Плохо, говорит, ублажила – учись. Еще и тварью непотребною обозвал… А пороли-то меня вы, парни! Забыли? Как привязали, раздели… И так сколько раз было-то? Я уж и не помню… Да вы ж всех перепробовали! Серафиму Леонтьеву до смерти довели, Алену с Нежданой запытали… забыли, упыри, как? Так я вам напомню… Как насильничали с дружками своими… как, ежели что не так, били плетьми… А когда понесла я? Как вы меня… по животу ногами… Словно не человек я, а ядовитейшая змея… С тех пор понести не могу… все с меня выбили, как и жива осталась – не ведаю. Может, и вправду, лучше б было мне умереть… как Алена… как Фекла… как многие… А еще… Да, пожалуй, хватит уже… Делайте, народ, как хотите.

Настя махнула рукой и, повернувшись, медленно пошла к дому. Личико ее осунулось, щеки были мокрыми от слез…

В тот же момент взвились на березе два тела – братьев Вильховских, Олега и Павла. Подергались малость в петельках, застыли… И поделом! Упыри-изверги. Как и батюшка их