Ключевая мысль прямым текстом

Присоединяюсь к флэшмобу от Богдана Костяного (https://author.today/post/443593). Вообще, так или иначе эта тема уже затрагивалась, но так как я никогда не позиционировал свое творчество как "на отключить мозг", поучаствую снова) 

Благо, у меня есть момент, где одна из ключевых мыслей "Сердца бури" проговаривается прямым текстом. 

— Вот видишь! — всплеснула руками девушка,  — Стоило дать тебе малейший намек, как твои мысли развернулись в эту  сторону. А знаешь, почему?!

— Потому что ты мне нравишься? — предположил чародей.

Хотя явно понял, что её ответ будет совсем другим.

—  Нет, — покачала головой чародейка, — Потому что ты пуст внутри. Ты  пытаешься заполнить эту пустоту — тем, чем можешь. Ты помнишь наш  разговор на корабле?

— Я помню, — кивнул юноша, — Ты говорила о том, почему для меня так важна оценка моего интеллекта.

—  Тогда я не все понимала. Сейчас знаю больше. Знаешь, перед смертью  Герцог назвал твое имя. Он сказал, что узнал своего сына, как только  увидел.

Лану саму коробило от  жестокости тех вещей, которые она говорила. Но это было необходимо. Ложь  сладка, но это сладкий яд. А правда — она бывает очень горькой.

Жестоко,  но необходимо. Не то же самое ли чувствовал Кили, объявляя её своей  рабыней? В любой другой момент Лана оценила бы иронию. Сейчас, не  отвлекаясь, следила за собеседником.

Чародей опустил голову.

— И к чему это? — осведомился он скучающе-безразличным тоном.

Лживым насквозь.

— Скажи, Кили. До того, как началась вся эта кутерьма с возвращением Владык... Ты вообще видел его хоть раз?

— Один раз, — пожал плечами ученый, — В далеком детстве.

Лана понимающе кивнула:

— То есть, фактически, ты рос без отца. Чувствовал себя брошенным. Оставленным. Ненужным. Неважным...

— Хватит.

Голос Килиана прозвучал резко, жестко и властно. Так что Лана сочла за благо подчиниться.

—  Хорошо. Главное, что именно этого тебе недостает. Нужности. Именно это  ты пытаешься получить — то, чего не получил от отца. Поэтому чем больше  ты мне помогаешь, — а ты не думай, я действительно ценю твою помощь, —  тем больше тебя ко мне влечет. Поэтому для тебя так важно, чтобы другие  ценили твой интеллект: это позволяет тебе чувствовать себя нужным.

Она чуть помедлила. Наступал самый сложный момент.

— И именно на этом тебя поймала Ильмадика.

Как  она и ожидала, Килиан не принял её слов. Его лицо исказилось гневом,  кожа начала темнеть, а в глазах появились фиолетовые огоньки.

Впрочем, еще секунду спустя ученый прикрыл глаза, а когда открыл, они снова были нормальными.

— Не надо так говорить о ней, пожалуйста.

— А почему, собственно? — возразила девушка, — Неужели ты не видишь, что она из себя представляет?!

Спокойствие, с которым Килиан принял этот выплеск эмоций, было даже каким-то пугающим.

— Она Владычица, — ответил он, — Величайшая. Под ее началом мы построим новый мир. Справедливый мир.

— Да посмотри же ты! — воскликнула Лана, — Посмотри, что именно вы строите! Разве этот мир — то, о чем ТЫ мечтал?

—  В перспективе, — ответил Килиан, — Конечно, есть определенные  проволочки. Конечно, не все, кто служит Ильмадике, разделяют мои  желания. Но мы справимся со всем этим. Я обещаю тебе, Лана: когда мы  закончим, я покажу тебе новый мир, и он тебе понравится.

—  Не обещай того, чего не сможешь выполнить, — мотнула головой чародейка,  — Не разделяют твои желания, говоришь? А какая, собственно, разница?  Разве твои желания... играют тут вообще хоть какую-то роль?

Она развела руками, как будто хотела объять весь мир.

—  Оглянись вокруг, Кили! На Церковь, славящую твою Владычицу как Бога! На  инквизицию, снова поднявшую голову — ты ведь сам пострадал от нее  когда-то! На твою магию, превращенную в орудие для укрепления чужой  власти! На «новую знать», отличающуюся от старой лишь именами! На  рабство, которое вы ввели в Идаволле, в конце-то концов!

Глаза мага снова стали светиться фиолетовым, но на этот раз Лана смотрела в них без страха.

— Оглянись и скажи: где во всем этом ТЫ?

—  Везде, — ответил Килиан, — Ты думаешь, я не знал обо всем этом?  Думаешь, я не понимаю? Но иногда необходимо принимать тяжелые решения.  Убивать, обманывать, порабощать. Все великие дела начинались с крови.

—  Ты не ответил на вопрос, — мотнула головой Лана, — Где тут ТЫ? Я вижу,  что ты готов принимать тяжелые решения, чтобы строить «утопию»  Ильмадики. Но чего ТЫ САМ хочешь?!

Килиан колебался. Заметно колебался. Казалось, он сам не помнил, чего когда-то хотел.

—  Я мечтал создать мир, где положение человека определяется его реальными  талантами и личными качествами. Не происхождением. Не богатством. Не  умением дурить другим головы.

— Но что  вы творите на самом деле? — спросила девушка, — Вы готовите войну, где  погибнет множество достойных... и талантливых людей. Зачем? Вам так  важно расширить влияние своей Владычицы? А почему? Вы подчинили ей  Церковь — как? Обманом или колдовством? Не тем ли самым умением дурить  другим головы?

Ученый попытался что-то  ответить, но Лана уже разошлась. А когда она расходилась, остановить её  было не проще, чем колесницу с понесшими лошадьми.

— Посмотри на себя! Ты сам стал частью того, что ненавидишь — ради чего?!

— Ради Ильмадики, — твердо и уверенно ответил маг.

Этот  голос стал для Ланы как ушат холодной воды на голову. Запнувшись на  полуслове, она застыла, глядя на бывшего друга. И без того эмоционально  сдержанный, сейчас он казался статуей, выточенной изо льда.

— Я люблю её, Лана, — продолжил Килиан, — Вот и все.

Вот  и все. Хотя он вкладывал в эти слова лишь значение завершения фразы,  почему-то для чародейки от них повеяло какой-то... обреченностью.

— Нет, Кили, — покачала головой она, — Ты её не любишь.

— Почему? — удивленно спросил ученый.

Это всегда был его любимый вопрос. Но сейчас в нем не было никакого смысла.

— Пойдем есть, — сказала Лана, — Я сегодня еще не завтракала. Умираю с голоду.

Обогнув  Килиана, она направилась к выходу из комнаты. Он, однако, не двинулся с  места. Лишь негромко, но с нажимом повторил вопрос.

— Почему, Лана? Почему ты считаешь, что я не люблю её?

Уже занеся ногу над порогом, чародейка обернулась:

— Потому что любовь не приемлет рабства. Но слишком часто рабство принимают за любовь.

(с) "Ложь путеводных звезд", глава "Лики измены" https://author.today/work/52961

P.S. Думал я подобрать фрагмент и для "Незримых часов", но тут, пожалуй, подходящего фрагмента пока не существует. "Незримые часы" - в первую очередь о достижении баланса между собой и миром (который у Дана и Лиминя жутко перекошен в противоположные стороны), но пока что до него еще ой как далеко)