Рецензия на рассказ Юлии Лиморенко "Снег на вершинах"

Первоисточник https://author.today/work/309256

Новогодняя тема интересна тем, что это почти всегда связано с праздником, подарками и легким ветром эйфории, объединяющим почти все человечество. Больше таких массовых праздников нет, он — единственный. Время надежд и необычных встреч, но иногда и разочарований. Фантастический сюжет рассказа "Снег на вершинах" описывает подготовку к нему и романтическую историю, которая произошла на далекой планете Геркулес.

Принципы создания персонажей

В тексте экспозиция несколько сдвинута. Погружение читателя в поле событий происходит после сцены краткого эмоционального разговора сотрудников станции. Такой прием кажется не очень удачным по нескольким причинам. Одновременное введение через диалог почти всех героев (4) без их минимальных инициаций (внешность, возраст, особенности, портрет) смазывает начало и предлагает некий треш по разгадыванию и прописке их в сознании.

Это существенный недостаток, он не дает возможности зацепиться за что-то в воображении, знакомое многим, и создает ситуацию внутренней путаницы и неопределенности. Все это делает вход в сюжет, даже после синопсиса - сложным. А если учесть, что первая реплика имеет негативную коннотацию раздражения, такой ход, пересекаясь с некоторой скомканностью восприятия, не позволяет настроиться на волну повествования и усиливает эффект отстранения от текста.

Шаблоны штрихов к портретам в виде выражений: "острый на язык", "виновато вздохнула", "букой не был", "радостно щебеча" ситуацию не спасают. Если знакомство осуществляется с реплик, автор должен понимать, что он выводит своего персонажа из внутреннего мира, а это при многочисленности действующих лиц делает их слова похожими на однообразную озвучку суфлера или голосового помощника, не персонифицируя особенности стиля каждого.

Главный психолог команды Сейко начинает повествование. Образ, где автор попытался соединить друга и психолога в одном лице, выглядит не совсем убедительно. Разговор с компаньоном, другом, пациентом не может происходить одновременно при смешении аппликативных моделей. Если психолог выбирает роль друга, то он перестает быть специалистом. Как инженер человеческих душ, он должен знать об этой особенности терапии. Так в его речевой характеристике "Будешь слушать советы или мне сразу пойти к черту" рассыпается линия профессионала.

На такой волне без отстранения помощь оказать невозможно. Что свидетельствует о том, что подбор команды осуществлялся дилетантами. Цитатная характеристика, данная психологом Оксане тоже выглядит натяжкой: умные люди редко страдают низкой самооценкой, особенно, когда это качество заметно другим. В финале, когда девушка от неожиданности "повисла на шее", правда, начинаешь больше доверять тому, что психолог в оценке героини ошибся не сильно.

Советы "психолога" по подстройке к объекту неравнодушия очень похожи на колонку в городской многотиражке "Для дома для семьи". Это бытовой уровень восприятия науки коммуникаций. Судя по рекомендациям штатного врачевателя душ - приветствия в виде ритуальных "Добрых утр" в команде не предусмотрены. Для работы в замкнутом пространстве небольшого коллектива, ностальгирующего по Земле, это звучит неестественно. Совет "потренироваться" в произношении фраз этикета такое ощущение только усиливает. Дальнейшая подводка о вхождении в доверие методом осознанного приветствия выглядит как оксюморон: после персонифицированного "Привет" можно почувствовать себя человеком и личностью.

Ирония в тексте, которой повествователь пытается создать атмосферу доверительности и комфорта в команде, пробуксовывает из-за некоторых нестыковок. Если этикет общения в группе людей нужно отрабатывать искусственно, то фразы про "ведро перца в бурито" звучат посторонними, как эпизоды из другого текста, бутафория слов.

Образ инженера после одной из цитатных характеристик, итак почти не разработанный, окончательно проседает после слов: "Обожаю сюрпризы, - скривился инженер". Сложно у адекватного человека, не находящегося под воздействием посторонних сильнодействующих нейростимуляторов, представить такую реакцию: полифонию обожания и отторжения.

Образы, созданные в рассказе не вызывают резонанса, поскольку отвлечение на "новояз" и недостаточное знание особенностей некоторых профессий, отсутствие информативности в тексте, отказ от использования портретной, речевой характеристики (почти все они разговаривают однотипно) не позволяют их идентифицировать на том материале, который предоставлен.

Язык художественного произведения

Наличие авторского почерка всегда удачно работает на остальные составляющие текста. К сожалению, в этой работе, семантический функционал оказался больше помехой для чтения. Стиль повествования не всегда соответствовал нормативам языка. В описаниях часто встречаются выражения, где нарушены законы сочетаемости слов, правила валентности при образовании новых смыслов. Такие недочеты, рассыпанные по всему объему, для людей, обладающих развитым вкусом и словесным чутьем создают трудности. Они сбивают, уводят с роли читателя и превращают в корректора. Такое раздвоение происходит рефлекторно, это лишает возможности погружения в мир автора.

Примеры таких выражений: "недоумении от ситуации", "живые люди" ( С тавтологическим усилением. В 2-х предложениях фраза прозвучала трижды), "издевательски поднял бровь", "помотал головой", "по меркам космических работ", "Плутон в этом отношении был паинькой", "ископаемые из коры", "очередь подробного изучения", "главным медиком", "летающая и наземная техника", "прибористом", "разгрузить...от большого рабочего напряжения", "мрачным характером", "сунуть шпильку" (об умении шутить), "намечающейся беды", "несчастными глазами", "все заслонили... буритос", "в обстановке смеха сквозь слезы", "означало еще необходимость прислать ..отчеты", "документ чудовищного объема", "расширенный медосмотр", "атлетический турнир", "вредная идея", "к биологическим делам", "касательства не имел", "на склад...лазить", насос ...небольшого давления", "крепежа разных сортов", "новые сутки", "банальный подарок", "если кто хочет посмотреть своими глазами", "объяснил свою логику", "выше определенной отметки высоты", "продолжительность дня..большая", "медленный ветер", " он (ветер)..тянет",  "создать...настоящий новый год".

Синтаксис тоже оставляет желать лучшего, есть опечатки: "А вот полезные иск()паемые из коры, вуксовые рецепторы, полугодовй расширенный медосмотр.

Неуместные вкрапления канцеляритов, шаблонов, слов профессионального сленга, книжной лексики с метой высокого стиля лишают текст художественности: "участие в этом разговоре", "вкусовые рецепторы", "ударным отдыхом", "по решению экспедиции", "плохая идея", "совершал открытие".

Художественное пространство рассказа удачно дополняется, благодаря обращениям к уже известным произведениям искусства литературы и кино. Это то место встречи, где соединяется время поколений, разрозненных в цифровом мире. В работе можно найти несколько реминисценций, они выглядят в тексте завуалированно, но прочитываются, расширяя хронотоп от Шекспира до Гайдая. Таковыми стали: косвенное обращение к драматическому наследию английского классика — "Много шуму получилось, в общем-то, из ничего", к культовой книге Ричарда Баха "Чайка по имени Джонатан Ливингстон (фамилия одного из героев ). Образ романтика-метеоролога согрет неточной цитатой из "Кавказской пленницы": "Красавец, умница, профессионал".

Сюжетные линии и система образов

Отработка сюжета более всего получилась при создании алгоритма "открытия" и скорее всего, из-за обилия технических характеристик и терминов, проверять которые никто не будет, как и вдаваться в подробности. История романтического смущения главного героя — Марселя в экспозиции выглядит неестественно. Тоже самое можно сказать и о некоторых других элементах развития сюжетного действия и создания системы образов: сеанс психологической поддержки, характеристики героев, особенности их профессиональной принадлежности, незаконченная тема "ролевых игр", "игр в слова", углубленно и гротескно изображенный эпизод обеда.  

Эмоциональную основу сюжета составила романтическая линия влюбленности, деловую и событийную — эпизоды из жизни коллектива и его работа на дальней планете Геркулес. Показалось, что название планеты и места событий выбрано не очень удачно. Это имя собственное сегодня, ввиду падающего образовательного уровня, больше ассоциируется с кашей, а не с автором знаменитых подвигов римского аналога греческой мифологии. Было бы неплохо провести некоторую метафорическую параллель с культурным наследием, взяв за образец аллегорию одного из подвигов Геркулеса. Это помогло бы сместить внимание аудитории с гастрономического на интеллектуальный уровень.

Судя по именам собственным персонажей, команда станции — интернациональная. Об этом тоже не было сказано ни слова, хотя, это очевидно. Такой подход оправдан, но его могут умело использовать авторы, уже имеющие свою аудиторию. Новичок, используя такие форматы, при малом опыте создания объемного, цельного и харАктерного художественного образа, рискует потерять тот единственный шанс, когда узнаваемое распространенное имя становится трамплином в пространство рассказа.