Ярмарка восхищения: Ярополк Ростовцев

Этого волшебника знает каждый, кто наблюдает за поэтической жизнью на АТ. Стон "Автор, ну где же прода?" отныне раздаётся не только в личке боярописцев.

Ироничный. Мудрый. Непредсказуемый. Своим творчеством Ярополк Ростовцев доказывает, что отточенное перо и изощренный поэтический слог не обязательно заслоняют собой содержание. Наоборот, сложность формы ведёт к ветвлению сюжетной структуры. Вырастающей из тёмных, полных хтонической жути подземных недр и настойчиво стремящейся ввысь.

Чудеса. Поиск. Одиночество...

Иду. Замкнулось за спиной пространство

И стало гладкой ледяной стеною.

Утратил я вселенское гражданство

И связь живую с Солнцем и Луною.

Герой сонетов не позирует, а живёт, и мир вокруг преображается: день отгоняет демонов, любовь борется с отчаянием и, кажется, побеждает. Реальность сна проникает в изнанку буден. Путешественнику между мирами приходится быть героем вдвойне.

Я чувствовал мне звезды лгут, кривясь.

Проворное презренье поборов,

Вратами времякрадов и воров

На миг проник в изнанку сновиденья.

Я вышел в сон, в бессолнечную солночь.

Финальная битва тоже происходит во всех измерениях. Архетипический бой, Армагеддон, Рагнарек... Как и полагается, ставки предельно высоки: это битва не за землю, а за то, что ценнее земли – сердце и душу. 

И, разумеется, этот спор никогда не будет окончен.

Земля из стужи встала – чуть живая.

Смеялись воды пепел размывая…

На почве, многократно опаленной,

Цветок, себя едва осознавая,

Глядел на небо глазом удивленным

И видел, как по облаку скользнула

Тень грифа и небрежно зачеркнула

Весну…

«Ломающийся ритм строки свободной». Странник, бредущий дорогой мёртвого Орфея, прокладывает путь, освещая мрак только словом. И этим словом он владеет виртуозно – сплетая в языке прошлое и настоящее, неологизмы и архаизмы, придавая свежее звучание средневековым мотивам и древнегреческим мифам. И даже сонет – излюбленная автором «строгая» форма – периодически играет с читателем, то раня его, то лаская, то – БУ! – выдёргивая в жестокий мир дарк-фэнтези.

А потом...

Невиданного увидал я зверя.

Чудовищный хомяк двух метров в холке

Уставил глазки, как стволы двустволки,

В них ласка голодающего волка.

– Ты – автор или сонная тетеря?

Так-то вот! Для начинающего слом «четвёртой стены» – трепанация черепа. Для Ярополка – небрежный взмах дирижёрской палочки. 

Взмах! – И Двойник («чёрный человек, чёрный, чёрный...») отправляется на кудыкину гору собирать помидоры. А читатель остаётся.

Смотреть на звёзды и Витражи.

***