Невосполнимая утрата

В поддержку флешмоба Богдана Костяного https://author.today/post/450652

Поразмыслив о том, что в "Чести Воина" у меня главные утраты ещё впереди, как ни странно, приведу кусок из "Детей Янтаря", с которых недавно счистила пыль наждачкой:

Я же часто оставалась пожить на каком-либо Отражении, если завязывались отношения с местными. Но человек, который не меняется с возрастом, не встречает доверия у новых поколений. Со смертью дорогих людей Отражение для меня пустело, и я покидала его навсегда. Дольше всего, кроме Земели, я прожила на Белериане среди неувядающего Дивного Народа. Но и бессмертные порой погибают, как погибли мой муж Лей и сын Диан... Больше я туда никогда не возвращалась, хотя всем сердцем любила тот сладкий воздух и изумрудную зелень, золотистую листву и хрустальные ручьи. После Великой битвы при Эрготе и разгрома Теней Хаоса там надолго воцарились мирные времена, вот только мне было ими уже не насладиться — ведь самые прекрасные места теперь отравлены горькой памятью о безвозвратно ушедших...

Это только затравка, в дальнейшем мы выясняем некоторые подробности, в частности, когда Лабиринт при прохождении вытаскивает из памяти героини разное.

Я знаю, что продолжаю идти вперёд, хотя не чувствую движения. Я не могу вынести накатившей памяти, и будь предо мною даже стена метровой толщины из камня, за день или за век я проплавлю её насквозь силой своей боли и ярости...

Повсюду кровь, и гарь, и лязганье стали о сталь. Внезапно нарастает рёв, и ему вторит чей-то отчаянный воинственный клич. Выдернув Эйрилан из пронзённого насквозь гоблина, я молниеносно оборачиваюсь, и следующие мгновения растягиваются на века...

Дракон совсем рядом, всего в какой-то полусотне шагов. Он изрыгает в мою сторону огненный шар, не замечая, как под него с воздетым вверх копьём подныривает изящная фигурка в серебряных доспехах, червлёных узором из ивовых листьев. Сердце моё останавливается: только у одного человека во всём нашем воинстве такие доспехи — у моего сына, Диана... Я в ужасе смотрю, как он исчезает под драконом, и несущийся прямо на меня сгусток магического огня воспринимается как нечто неважное. Рёв дракона внезапно переходит в болезненный вой, и вся эта десятитонная туша, вздрогнув и подавшись вперёд, валится прямо на Диана.

В груди моей рождается крик, а в душе стремительный бросок, но тело не в силах пошевелиться, как в кошмарном сне. Жар, летящий впереди пламени, достигает моего лица, когда рядом из чьей-то глотки наконец рождается так и не слетевший с моих окаменевших уст вопль, и меня сбивает с ног Лей...

Падение вышибает из меня дух, но в следующее мгновение в мозг врезается невыносимая боль магического ожога, и я теряю сознание. Только для того, чтобы, очнувшись, сбросить с себя обгоревший труп и долго смотреть на золотые звёзды в остатках чёрных косиц, заплетённых сегодня утром моей рукой, не понимая, не желая понимать, что это мой муж... Чтобы точно так же смотреть на червлёные серебряные поножи на разъеденных кровью дракона остатках ноги, торчащей из-под его дохлой туши, и не понимать, что это мой семнадцатилетний сын. Чтобы бродить до вечера по полю боя, как безумная, попирая пепел пламени, в котором сгорела вся моя жизнь и часть моего сердца, способная любить без оглядки, остатка и страха...

Погасли пожары на поле боя, но душу продолжает снедать неугасающий огонь, который гонит меня прочь из Белериана, гонит меня вперёд, по голубой линии...

Потом, глав через пятнадцать, героине опять приходится столкнуться со своей травмой в Зеркальном Коридоре, который навязался ей для посещения в Амбере:

Одно из зеркал внезапно плюнулось струёй огня, и с противоположной стены послышался вопль, от которого у меня кровь застыла в жилах — так он был похож на клич моего сына перед смертью. Конечно, это была ещё более бессовестная манипуляция, чем загородить мне проход, но она пришлась на слабое место. Включив магическое зрение и положив руку на Эйриаден, я вступила в Коридор.

В круглом серебряном зеркале с почерневшей рамой, куда попала струя огня, отражалось бушующее пламя. Я застыла в ужасе, тщетно пытаясь что-либо разглядеть и одновременно боясь, что снова увижу сценугибели сына, когда со спины меня окликнул почти позабытый, но такой родной голос:

— Лорелайна.

По спине у меня прошла волна мурашек. Лей. Подлый, наглый Коридор... Я боялась обернуться.

— Единственная моя, — повторил он своим мягким, бархатным, музыкальным, уникальнымтембром, который я никогда уже не чаяла услышать. — Не страшись.

Мне на стык плеча и шеи легла его рука в таком знакомом некогда жесте. Теперь я не могла не обернуться. Из голубого, как озёра Белериана, овального зеркала в оправе из живой цветущей лозы на меня смотрели его золотисто-жёлтые глаза.

У меня брызнули слёзы, а он выпростал из зеркала вторую руку и легонько прижал меня к своей груди, точнее, к верхней её части, насколько мог высунуться из зеркала.

— Ну полно, полно, не плачь. Столько времени прошло.

— Что-то нифига оно не лечит! — разрыдалась я по полной.

А Лей гладил меня по волосам — так ласково, как умел только он, но от этого я лишь сильнее плакала.

— Ты не знаешь, каково это — потерять лорелайна. Да ещё и вместе с ребёнком!

— Ты неправа, — мягко возразил он. —Время всё лечит. Просто ты не ожидала меня снова увидеть. Это сейчас пройдёт.

Я отдавала себе отчёт, что он применял магию голоса вроде той, которой дивный народ успокаивал животных, но всё равно это помогало — как холодная вода, льющаяся на сбитые за день похода ноги. Понемногу затихая, отдаваясь этому приятному чувству — снова слышать его голос и ощущать прикосновения, я вдруг осознала, что не чувствую эмоций Лея, как тогда, когда мы были соединены узами. Это вернуло меня в реальность. Я подняла на него глаза, пытаясь понять, действительно ли я говорю с какой-то тенью его самого, со своей памятью или это лишь проделки Коридора.

— Да, — кивнул он. — Меня по большому счёту нет. Но ты жива. А знаешь, что у нас говорят о подобных случаях, когда один из лорелайнов по какой-то причине выживает? Такое, хоть и очень редко, но случается.

— Что? — шмыгнула я носом, уже почти совсем успокоившись и успев подумать, что он был не так уж неправ: время всё-таки сделало своё дело...

— Это очень счастливый человек. У него две жизни. Второй шанс найти ещё одного лорелайна.

Ну а катарсис с окончательным закрытием гештальта происходит только в конце, когда мои персонажи пытаются использовать один мощный, связанный с этой историей, артефакт, выпущенный мною из описаний, хотя в тексте он также постоянно играет некую роль... Хотела добавить на закуску, но потом решила, что это слишком большой спойлер, разломает пару интриг, если кто-то вдохновится почитать =))