...И это все о нем (или Из грязи в князи)

Не знаю, вовремя ли, но тем не менее)

У Лео-менестреля были все шансы прожить скудную и непримечательную жизнь небогатого ремесленника, каким был его отец. Или сгинуть, скитаясь вместе с такими же как он бродячими музыкантами и артистами. Или быть повешенным за всякие разбойные делишки – потому что и похулиганить на дорогах и в городах он тоже успел.

Но амбиции, упрямство и… некоторая гибкость морали привели его даже выше, чем ему всегда мечталось – к богатству и весу в обществе (хотя, конечно, репутация у него и была, и осталась так себе – но менестрелям это вроде как даже в плюс, хе-хе))); к любви красивых женщин и прочим наслаждениям; к титулу, в конце концов…

Посмотреть, с чего он начинал, можно в «Лемпартусе…»:

Он потратил немало времени, слоняясь между рядами – колокола отметили шестой, а потом и девятый час. Раз или два примеривался утянуть что-нибудь, но то торговец глядел прямо на него, то кто-нибудь, проходя мимо, заслонял собой вожделенный куш. Наконец совсем было приглядел пышную, аппетитную лепешку – она так и манила румяным боком; но рядом с прилавком, как нарочно, остановились городские стражники и вместе с хозяином гоготали над какой-то шуткой.

Что ж, не играй, кошка, углем, лапу обожжешь.

Повертевшись возле прилавков с глиняной посудой, он направился на Золотую улицу, широкую, мощеную камнем, а не засыпанную кое-как щебенкой. Пройдя до середины, свернул на другую, узкую и затемненную; верхние этажи домов нависали над головой, заметно выдаваясь вперед над первыми. Хотя ближе к полудню выглянуло солнце, уже по-осеннему холодное, но яркое, под ногами хлюпала грязь, оставшаяся с прошедшего днями дождя. В грязи, сыто похрюкивая, лежала свинья.

Вот и знакомый дом, приметный издалека – ставни выкрашены в красный цвет, второй этаж поддерживают деревянные столбы, образуя галерею. И окно, возле которого она любит сидеть, отворено…

Он неспешно прошел до поворота, сделал вид, будто что-то обронил и ищет среди камней. Отогнал не в меру любопытную собаку. Зашагал обратно, надеясь, что за ним наблюдают и подадут знак.

Старый рисунок, но зато стопроцентно в тему)

…а чего достиг – в «Цветах…». А ведь он еще молод)

Королевская свита едва втекла в замковый двор, а в раскрытых воротах уже показался новый отряд, и над головами воинов трепетало незнакомое знамя – на угольно-черном фоне поднявшийся на задние лапы белый лев с раздвоенным хвостом сжимал в лапах серебряный меч и алый щит.

Впереди своих воинов, облаченных в вороненые кольчуги и серые плащи, ехал Лео Вагнер, маркграф Восточной марки. Анастази узнала его раньше, чем он откинул капюшон и обвел суетившихся во дворе замка людей взглядом, в котором властности и самоуверенности много прибавилось против прежнего. Лео по-прежнему предпочитал черное с серебром, но теперь на его одежде был выткан собственный герб, а на плечах блестел мех черного волка – знак торжества и желанной удачи.

Спешившись, – слуга, согласно обычаям, придерживал стремя гнедого, хотя маркграф не нуждался в этом, – Лео поклонился королю, и Вольф улыбнулся ему тепло, почти по-братски; и Анастази приметила, что Гетцу фон Реелю по-прежнему не по душе такая близость между королем и маркграфом. Должно быть, граф всерьез рассчитывал, что, получив титул и отбыв в Восточную марку, Лео неизбежно отдалится от короля и потеряет свое влияние на него…

Еще говорят – «сколь веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю».
В другую эпоху быть бы Лео этаким Мэкки Мессером, петь про себя да свой ножичек и получить высочайшее прощение (а к нему – еще и награду!), стоя с петлей на шее. Но ему повезло (или угораздило) родиться много раньше, а как будет там – будем посмотреть!

Новое время ему к лицу)