Япикияй мазафака!

В преддверии Самого Главного Праздника частенько возникает вопрос: какой новогодний фильм является самым лучшим?

Ответ очевиден: конечно же, Крепкий Орешек с Брюсом Уиллисом.

Речь идёт о самом первом Орешке, 1988 года.

Что характерно: изначально фильм не вызывал больших ожиданий, да и выпустили его в июле - несмотря на то, что речь идёт о Рождестве.

Студия Фокс специально заказывала летний блокбастер, по роману Торпа. Известно, что роль Джона Макклейна отклонили Сталлоне и Шварц - им не понравился сценарий.

Вопреки ожиданиям, фильм собрал 140 миллионов, став одним из самых кассовых боевиков года...

Давайте разбираться, почему "профессиональные" критики оказались в глубокой луже, а мы с вами получили в подарок на Новый год самый лучший фильм всех времён и народов.

Во-первых, Брюс Уиллис, в те времена - рядовой актёр телеэкрана.

Сейчас трудно представить в роли Джона Макклейна кого-то другого. И даже более того: можно предположить, что окажись на его месте кто-то из Голливудских звёзд типа Шварца, о фильме давно бы забыли.

Всё дело в том, что именно Брюс в роли простого полицейского выглядел наиболее правдоподобно. 

У него не было мускулов, похожих на спаривающиеся футбольные мячи. И мужественным, словно вырубленным из скалы профилем с перебитым носом он тоже не блистал. 

Три волосинки на обширной лысине ничем не напоминали серебряную шевелюру красаффчика Ричарда Гира - по слухам, ему тоже предлагали сыграть бравого полицейского, но он отказался. И правильно: если бы Макклейн всё время только и делал, что поворачивался к камере "рабочей" стороной лица, у него бы точно не хватило времени на раскрытие злодейского заговора. Да и кто поверит, что жена могла променять ТАКОГО мужа на работу в какой-то там корпорации?

Считается, что герой Брюса Уиллиса изменил парадигму боевика: вместо непогрешимого крутого парня с орлиным взором и челюстью, о которую можно зажигать спички, он выглядит неуверенным в себе, закомплексованным неудачником, от которого ушла жена и который боится летать на самолёте.

В аэропорту он выглядит жалким и потерянным, с нелепым громадным медведем подмышкой, в тёплой меховой куртке на фоне пальм и палящего солнца.

Он не знает, как примет его жена, и заранее готовит запасной аэродром: перекантоваться у старого сослуживца, осевшего в пригороде Лос-Анжелеса, название которого он даже не может произнести.

Его бесит, что жена, устраиваясь на новую работу, взяла девичью фамилию, и не знает, как к его приезду отнесутся дети. И даже водитель лимузина, который находится на этой должности первый день, проникается к бедному Джону большой симпатией и сочувствием, предлагая подождать его на парковке - на случай, если с женой всё-таки не срастётся.

Забегая вперёд, скажем, что все эти мелочи сыграют ОГРОМНУЮ роль в дальнейшей истории.

Незначительная на первый взгляд сцена в самолёте, где сосед по креслу советует снять ботинки и походить босиком, в конечном итоге выходит КЛЮЧЕВОЙ для всего сюжета.

Мы видим, что Джон, поначалу скептически отнесясь к совету попутчика, всё-таки решает ему последовать.

В этот момент он загнан в угол. У жены крутая работа, роскошный кабинет, уважение боссов и крутые золотые часы, а Джон - всего лишь полицейский из Нью-Йорка, который снобы из Эл-Эй считают провинциальной дырой.

И конечно же, как только герой оказывается босым - а значит, ПРЕДЕЛЬНО уязвимым, всё и начинается...

В роли злодеев нам представляют выходцев из немецкой Германии, сиречь - фашистов. В те времена предание было ещё свежо, и не попахивало загнивающим душком клишированности.

Кстати, интересный факт: в прокате на территории ФРГ Джону противостояли вовсе не фашисты, а ирландские террористы - для этого потребовалось всего лишь изменить имена и чуток подправить перевод :)

Мы это к чему... Сюжет о группе злодеев, которым противостоит один-единственный герой, который борется за правое дело - настолько архетипичен, что звать их могут как угодно, хоть Гансами, хоть Джеками - история от этого не полиняет.

Босиком, совсем один в громадном небоскрёбе - а ведь он простой полицейский, не коммандос и не голубой берет, - Джон противостоит мощной, продуманной до мелочей стратегии Ганса Грубера - ну где ещё можно найти НАСТОЛЬКО удачное имя для преступного гения, олицетворения злокозненности и жадности?

Словом, режиссёр, как опытный пианист, играет на чувствах зрителей, умело и последовательно пробуждая сначала - сочувствие, затем - любопытство, и наконец - подлинное, неподдельное сопереживание Джону Макклейну, простому полицейскому, человеку из народа, который хочет защитить жену, а также кучку безликих, похожих на стадо заблудших овечек, обитателей Накатоми-плаза.

Среди них даже есть беременная женщина - без неё было бы просто неинтересно.

Отлично удалась также линия с уличным полицейским Элом Пауэллом, который поддерживает Джона и не даёт ему окончательно пасть духом.

Здесь тоже полно "вкусных" мелочей: жена Эла на сносях, а сам он не может выстрелить из табельного оружия.

Но режиссёр со сценаристом явно были поклонниками Чехова, Антона Палыча, и "ружьё" Эла всё-таки стреляет в конце, в самый ответственный момент.

Человек, не чуждый писательского ремесла и поклонник хорошо структурированного текста в этом месте обязательно испытывает интеллектуальный оргазм.

Кроме Эла, и разумеется, самого Макклейна, рождественские "подарки" получают все, без исключения, персонажи.

Ганс Грубер падает в пропасть - обязательно лицом к зрителю, чтобы мы, зрители, могли получить невинное, но садистское по-сути наслаждение от зрелища экзистенциального ужаса на лице злодея.

Беспринципные ФБР-овцы, для который потеря двадцати-двадцати пяти процентов заложников - это вполне нормально, наступают на свои же грабли: расстреливая крышу Накатоми-Плаза из РПГ, сами гибнут в зрелищном и довольно реалистичном взрыве.

Глупый и надменный Гарри Эллис, который нюхает героин и нагло пристаёт к Холли, убит выстрелом в голову.

И даже гнусный журналюга, паразитирующий на несчастье ближних и не щадящий в погоне за оной даже малых детушек, смачно получает по роже.

Все эти детали доставляют зрителям слегка запретное, и от того ещё более сладкое удовольствие: ведь в своей, реальной жизни мы не можем вот так просто расстрелять всех врагов из крупнокалиберного пулемёта... А иногда очень хочется.

Единственный, кого по-настоящему жалко - это босс Холли Дженеро, господина Такаги.

Это тоже продуманный и тщательно подготовленный сценарный ход: сначала нам представляют господина Такаги, как доброжелательного и благородного человека, который общается с простым полицейским без чинов и различий.

Затем, сам Ганс Грубер нам проникновенно рассказывает о том, какая у господина Такаги непростая судьба: сын эмигрантов, он вырос в лагере для военнопленных, много учился и тяжело работал для того, чтобы занять свою высокую должность.

На сценарном языке убийство такого персонажа называется "смерть невинного". 

Как правило, это печальное событие случается в начале истории - оно и подталкивает героя к действию.

Но так как Орешек - это всё-таки немножко комедия, то смерть, например, жены, перечеркнула бы все хорошие моменты, заменив мотив спасения на мотив мщения - а это уже был бы совсем другой кошмар перед Рождеством...

Кстати: за то, что Крепкий Орешек всё-таки комедия, говорит множество деталей: это и карикатурная внешность, а также поведение боевиков, и шутки, иногда не слишком добрые, самого Макклейна - чего стоит надпись "Хо-Хо-Хо" на груди первого из упуцканых им боевиков...  И не слишком смышлёный начальник полиции, который пыжится перед подчинёнными, при этом сразу видно: чувак ни ухом ни рылом в спасении заложников.

И ведь мы верим всему, что происходит на экране, потому что в глубине души прекрасно знаем: то, что нам показывают - истинная правда.

Начальники полиции как правило - напыщенные болваны, ФБР-овцы - маньяки недоделанные, а уж о фашистах мы вообще молчим.

Зато простые люди - такие, как полицейский из Нью-Йорка, и полицейский из Лос-Анжелеса - всегда найдут общий язык, потому что делают одно общее хорошее дело: спасают мир от преступников.

Много хорошего в Крепком Орешке, всего не перечесть. 

Тут и прекрасно срежиссированные сцены, и отличные диалоги, остроумные, изящные, ни одного слова не сказано в простоте...

Не будем цитировать, но прислушайтесь, когда будете смотреть, к диалогу Джона и водителя лимузина в самом начале фильма. Немногие сценаристы столь виртуозно умеют давать экспозицию через подтекст...

В общем, вывод очевиден: сейчас так уже почти не умеют. К огромному сожалению.

И сам фильм, и многие образы из него стали культовыми. По ним устраивают викторины и квизы, их цитируют в мемах, и вспоминают с неизменной теплотой и ностальгией по старом добрым ушедшим денькам.

Так что желаем и Вам, дорогие друзья, приятной ностальгии, отличного в связи с этим настроения и счастливого Нового года.

Япикияй мазафака!