Самодержавие - мера вынужденная

Скажите, можно ли представить, что В.М. Молотов во время войны сбежал в Германию или Японию? Как бы нонсенс и ересь, правда?

 Так вот, то что нам кажется несусветной чушью, было обыденным явлением в эпоху Иоанна свет Васильевича.

Просто интересно, а чисто гипотетически представить, чтобы Хрущев собрался бежать в Англию, его поймали на горячем, а тут, вдруг, номенклатура за него вписалась, потребовала вернуть на прежнюю должность, и вдобавок пообещали занести в казну пару сотен миллионов?) 

Представили? 

Хороший пример? А у Иоанна свет Васильевича в реальности была попытка побега главы Боярской думы Ивана Дмитриевича Бельского к польскому королю в годы, когда как раз шла война между двумя государствами. И бояре реально за него встали горой.

"В январе 1562 г. власти арестовали главу Боярской думы князя Ивана Бельского, владельца Луховского удельного княжества. Бельские также были литовскими выходцами. При аресте у них были найдены королевские охранные грамоты с приглашением к отъезду в Литву, а также роспись пути до литовской границы. Глава думы повинился в том, что ссылался с Сигизмундом II и грамоту от него "опасную взял, что мне к нему ехати". Царь подверг Бельского опале и три месяца держал под стражей. Удельное княжество перешло в казну.
Измена была, ну просто вот она, - доказана!  Но Бельский отмазался, а как, можно только гадать. Удельный князь был близкой родней царя по мужской линии, а, кроме того, его мать была двоюродной сестрой государя. Иван Бельский получил боярский чин после падения Адашева, менее чем за год до опалы. Главный поручитель по опальным был князь Семен Микулинский, никогда не входивший в ближайшее окружение царя и записанный в списке думы по Дворцовой тетради девятнадцатым. Другие поручители – князь Иван Троекуров, Юрий Кашин и Михаил Репнин – были записаны в конце того же списка.
Кроме малозначительных бояр, за Бельского поручились свыше сотни княжат и детей боярских из состава Государева двора. В случае побега опального за рубеж поручители должны были выплатить 10 000 рублей и ответить своей головой, иначе говоря, жизнью. Под давлением думы и духовенства власти прекратили расследование. Бельскому вернули удел и пост главы Думы"

Во окрутили царя!

Вот еще одно мнение.

"А в январе 1562 г. арестовали Ивана Бельского, собиравшегося бежать в Литву. Среди аристократии он был первым по рангу! Родственник государя возглавлял Боярскую думу. Каким подарком он стал бы для Сигизмунда! Вокруг такого деятеля можно было создать "альтернативное правительство", агитировать его именем к новым изменам. Он переписывался с королем, уже получил "опасную грамоту", пропуск для перехода линии фронта. За такое отправляли на плаху. Но куда там! Дело даже до суда не дошло. С "печалованием" выступил митрополит, а пятеро бояр выразили готовность взять Бельского на поруки.

Конечно, государя вряд ли обрадовало столь рьяное заступничество за изменника. Он назначил огромный залог, 10 тыс. руб. Однако инициаторы тут же собрали больше ста представителей знати, согласившихся войти в состав поручителей, – сбросились по сотне, и все. Тогда царь включил в поручную запись еще одно условие, чего ранее не практиковалось. Указывалось, что поручители отвечают за Бельского не только деньгами, а собственными головами. Нет, даже такое не остановило бояр. Подписали запросто. Неужели казнят сто с лишним человек из самой верхушки?
В марте 1562 г. Бельский был освобожден, снова возглавил Думу" (В.Е. Шамбаров)

"Ответственность митрополита и властей была исключительно моральной. Подкреплением поручной записи со стороны поручителей была угроза отлучения от церкви и проклятие "в сем веке и в будущем", если прощенный за них поручительством человек провинится вновь. Ответственность поручителей из частных лиц могла быть двоякой. Поручитель отвечал либо "головой", т. е. лично и всем своим имуществом, как и человек, за которого он ручался, либо поручительство было только имущественным и ограниченным определенной суммой.
Полное поручительство можно было получить только в среде родственников, друзей и близких знакомых. Ограниченное поручительство, конечно, было легче получить, но и оно требовало от выручаемого человека тех или иных жертв. Во всяком случае, поручители, принимая на себя ответственность, становились заинтересованными в поведении и образе жизни вырученного ими лица и по существу как бы брали его под свой надзор.
Обыкновение брать записи о человеке, провинившемся перед князем и прощенном им, существовало давно. До нас дошло, начиная с третьей четверти XV в., много записей (они напечатаны в I томе «Собрания государственных грамот и договоров»). От времени царя Ивана мы имеем записи по десяти лицам, но в действительности их было очень много.
Из той же описи царского архива мы узнаем, что кн. Иван Бельский дал в 1562 г., сверх обычных поручных еще другие подтвердительные записи: запись, по которой он целовал крест своим поручителям, и запись, по которой были приведены ко кресту его дворовые люди.
Напечатанные более ста лет тому назад записи до сих пор остаются не использованными и не оцененными в должной мере историками. Между тем только в десяти напечатанных записях насчитывалось до 950 чел., из которых 117 чел. ручались дважды, 16 – трижды, 7 – четырежды, а рязанец Клементий-Кушник Григорьевич Вердеревский ручался пять раз.
Поручительство частных лиц по существу было аналогично печалованию за виновного митрополита и властей. Поручители были как бы посредниками и соглашателями между царем и заподозренным или провинившимся перед ним человеком. Рискуя своей головой и имуществом, они связывали свои интересы с судьбой выручаемого. Таким образом, практика поручительства, доведенная царем до крайних пределов, вызывала последствия, едва ли предвиденные царем и едва ли для него желательные; она сплачивала среду, с которой Иван был в конфликте.
Возьмем поручную 1562 г. по кн. И. Д. Бельскому. Напомню, что Бельский был не заподозрен, а уличен в измене и намеревался бежать в Литву. Поэтому поручительство было делом весьма серьезным. В числе поручителей по Бельскому мы видим будущих опричников: (много лиц перечисляет – 20 лиц, в том числе позже казненных за предательства).
Каждый удар, который царь Иван наносил тому или иному представителю этой среды, задевал в большей или меньшей мере десятки лиц, связанных с опальными, и вызывал с их стороны реакцию. Когда в 1563–1564 гг. опалы поразили большое количество дворян, царь Иван должен был почувствовать себя опутанным густой сетью "печальников", ходатаев и лиц, готовых ручаться за опальных головой и всем своим имуществом" (С.Б. Веселовский)

Весной 1571 года Иоанн получил сведения, что крымский хан Девлет-Гирей с огромным войском идет на Москву. Грозный выехал с пятью земскими и одним опричным полками к Оке. Он был с войсками до середины мая. Разведка доложила, что крымского войска не видно, что набег отменяется или переносится. После этого царь покинул полки.

"Иоанн не знал, что в это время от 120 до 200 тысяч крымцев уже подходили к границе Руси. Но шли они не привычной дорогой, а тайными путями, в обход сторожевых застав. Их вели изменники под предводительством Кудеяра Тишенкова.
23 мая – через неделю после отъезда царя! – Девлет-Гирей неожиданно вышел к Оке и переправился там, где его не ждали, в неохраняемом месте, причем "благодаря тайным осведомителям" – высокопоставленным изменникам в русских рядах" 

Романовские историки во главе с Карамзиным обвинили царя в трусости и бегстве.

"Иван Грозный впоследствии сетовал – "хотя бы двух татар привели, хотя бы мне только бич татарский принесли!" Нет, воеводы передового полка себя не утруждали. Не обнаружив крымцев перед собой, доложили, что сигналы казаков ложные. Значит, хан отменил набег, пошел не на Русь, а куда-то в другую сторону. 16 мая Иван Грозный, оставил в войске часть опричников под командованием Я. Ф. Волынского, а сам отправился в Александровскую Слободу – не заезжая в Москву (его враги потом изобразили это "бегством").
А в это время орда уже переправлялась через Оку, но значительно западнее, в верховьях реки. И появилась она внезапно, с неожиданного направления. Отряд Волынского пытался задержать ее, но 6 тыс. опричников были просто сметены стотысячной лавиной. Крымцы стремительно вышли на Серпуховской тракт, оставив Русскую армию в тылу, и двинулись на Москву. А в столице войск не было! Известия об этом обрушились на царя, как снег на голову.
Он сделал единственное, что ему оставалось – срочно выслал в Москву все силы, имевшиеся под рукой, опричный конвой во главе с М. И. Вороным-Волынским. Поручил ему вооружать горожан, организовывать оборону. А сам государь точно так же, как поступали в подобных случаях Дмитрий Донской или Василий III, выехал в Ростов и Ярославль собирать местных дворян, поднимать народ, отзывать полки с запада – пусть оборона хотя бы остановит татар, а угроза подхода царских войск заставит их снять осаду»

"Только опричный полк под командой Я. Ф. Волынского встал на пути у татар. Но число смельчаков не превышало 6 000 человек, и они были просто сметены 100-тысячной Ордой. Дождавшись, пока татары закончат переправу и уйдут к Москве, земские храбрецы, так и не сделав ни единого выстрела, снялись с позиций и поспешно бежали к столице.

Царь, узнав о случившемся и прекрасно понимая, что причиной такого положения дел является не только преступная халатность земских воевод Бельского и Мстиславского, но и прямая измена, был вынужден покинуть Москву и уж, конечно, не с двумя сотнями тысяч, а хорошо, если с двумястами опричниками. Для обороны города царь оставил весь резерв во главе с М. И. Вороным-Волынским.

Земские полки, бежавшие от Оки, вместо того, чтобы встретить врага в чистом поле, поспешно сели в осаду среди деревянных московских посадов. На другой день 24 мая, татары зажгли поместья. Пожар был ужасен. Армия погибла в огне, воевода И. Д. Бельский задохнулся в подвале дома (собаке - собачья смерть), где пытался спрятаться, комендант Москвы Вороной-Волынский сгорел, самоотверженно пытаясь спасти Опричный двор. Татары ушли восвояси"

"Во время ухода хана Девлет-Гирея от Москвы в 1571 г. к нему пытался перейти мурза Абысланов, находившийся на царской службе. Пойманный русской заставой, он признался в том, что послан к Девлет-Гирею воеводой И. Ф. Мстиславским с предложением во время нового похода сдать Москву.
Глава Земской думы был арестован и признался во всем и обещал впредь верно служить царю и его детям. За князя заступились опричные и земские воеводы, сражавшиеся под его руководством. Трое знатных воевод поручились за опального князя, обещая в случае его новой провинности выплатить залог. Царь освободил князя и направил его наместником в Новгород" (В. А. Мазуров)

А еще известен побег в Литву Курбского. Это 1565г. Переписка царя с "лепшим корешем" - тот еще образец эпистолярного жанра. Начинается с общего плача - на кого же ты меня покинул... А заканчивается прямым обвинением в измене. Но, как видно из предыдущего, такое поведение боярина не было для Грозного в новинку. 

Вот такая вот поучительная история. Об условиях и, самое главное - о причинах становления самодержавия. По другому вопрос не решался. Страну бояре бы разорвали в клочья чтоб только урвать свой кусок. А вот тут зарыто известное противоречие. Чем старше род, тем больше в нем людей, это ж не наши бездетные времена. Так вот. Размер вотчины был определен. И она постоянно дробилась, по числу наследников. И часто получалась что у родовитого боярина земли меньше, чем у детей боярских - дворян. Решить вопрос с вотчинами сами бояре не могли. Им нужен был царь. Только "карманный".  Во как запутаны отношения. Окончательно решил боярский вопрос только Петр.