Эволюция французской тактики в Столетнюю войну

Французские тактические эксперименты начались уже в 1340-е гг.: убедившись в бесполезности кавалерийских атак на оборонительные позиции противника, французы начинают массово спешивать своих латников, при этом оставляя часть их верхом, с целью ударов по флангам и тылу англичан. Этот прием мы наблюдаем уже в битве при Рестеллу в Бретани (9 июня 1346 г.). Сражаться пешими французским латникам было тем легче, что они, во-первых, как и англичане, изначально упражнялись владению оружием как в пешем, так и в конном строю, а во-вторых, имели возможность развить навыки пешего боя во время осад. 

Теперь сочетание атак главных сил в пешем строю по фронту (также вместе с собственными стрелками) и действий более незначительных отрядов конницы (параллельно с использованием конских доспехов) на флангах (особенно против лучников) с той или иной степенью успеха надолго станет стандартным тактическим методом французских армий – Лималонж (1349), Сент (1351), Морон (1352), Пуатье (1356), отчасти Брэ-сюр-Сен (1359), Кошерель (1364), отчасти Эме (1377). (Исследователи небезосновательно проводят параллель между новой французской тактикой и ролью конных отрядов, поддерживающих спешенных рыцарей в битвах англо-нормандского времени.) Спешивание наблюдаем в боях у Касселя (1347), при Ардре и в Битве Тридцати (1351), при Монмюране (1354), у бродов Сен-Клеман (1356), при Бринье (1362), Орэ (1364), Понваллене (1370), Субизе (1372), Шизе (1373), Сен-Ва-ла-Уге (1379), Никополе (1396). Перед битвой при Фавриле (1360) командующему французов подчиненные предлагали: «Сир, если вы захотите нам поверить, то составьте баталию из 60 конных латников, чтобы они прорвали баталию англичан или их лучников. И будьте уверены, что, сделав это, вы легко сможете их разбить». При этом и навыки кавалерийского боя не были забыты, что отлично продемонстрировали успехи конных атак против пеших мятежников (Мо и Мелло, 1358 г.) и против англичан – например, Ульши (1373). Развитие защитного вооружения и активное использование щитов и павез привели к тому, что английские лучники, и ранее неспособные остановить идущий на них строй пехоты (это показали уже Шотландские войны Эдуарда III), теперь по большей части только бесполезно расходовали стрелы – французские латники благополучно доходили до вражеского строя, хотя и уставшими.

В 1410 г. Кристина Пизанская, ссылаясь на мнение опытных военных, описывает следующий боевой порядок: авангард из латников, на флангах впереди – крылья из стрелков и пушкарей; «главная баталия», где собрана большая часть латников, – к ней могут придаваться крылья из стрелков, выдающиеся вперед за баталию; арьергард. «И советуют... что такой способ построения войск – самый распространенный, (но) если случается, что людей общин [т.е. стрелков] не слишком много, а добрых латников – в достатке, то вся армия может строиться в одну большую баталию, не имея ни авангарда, ни арьергарда, только выдвинутые вперед крылья (целиком из стрелков)... И точно в такой манере французы были устроены в битве при Розебеке», а бургундцы – при Отэ (1408) и Сен-Реми-дю-Плэн (1412). Для Жана де Бюэя в 1460-х гг. это была уже аксиома: «...Чтобы сражаться в пешем строю... надо, чтобы... силу своих латников поставили посредине, а на крыльях – своих лучников и прочих стрелков, если они есть. И чтобы уберечь своих стрелков, пусть на оконечностях их крыльев будет некоторое количество латников...»

Для предстоящего столкновения с англичанами в октябре 1415 г. французское командование разработало план действий – эффективный тактический ответ противнику, способный принести французам победу: уничтожить лучников с помощью конного отряда (против правого фланга противника), одновременно ударив в тыл (второй конный отряд) и атаковав по фронту – спешенные латники в центре и пехотинцы на флангах, под прикрытием своих лучников и арбалетчиков, вступали в бой с англичанами, не подвергаясь опасности обстрела. Ряд деталей плана был претворен в жизнь при Азенкуре. Однако причиной неудачи стали возросшая численность французов и переход руководства в руки неопытных, но влиятельных аристократов (в противовес профессионалам – коннетаблю и маршалу), а в итоге – крайне неудачный выбор места для битвы и полное пренебрежение собственными стрелками.

Однако, развитие тактической мысли не прервалось. Бургундский план 1417 г., очевидно, уже использовал опыт Азенкура; стрелки строятся двумя крыльями в авангарде, особый конный отряд ждет удобного момента для атаки, конный арьергард охраняет тыл, позиция выбирается «наиболее выгодная» для боя. Фланговые конные атаки французов были успешными у Мортаня (1422 г.; англичане побежали, не дожидаясь удара противника), при Броссиньере (1423), Вернёе (1424; хотя само сражение проиграли), вероятно при Шаппе (1430). Также французы успешно применяли кавалерию для неожиданных атак и засад – Бюиссьер (1423), Сэ (1425), Амбриер (1427), Патэ (1429), Гербиньи (1430), Конти (1430), Жерберуа (1435). Удачно себя показала кавалерия и в боях при завоевании Гиэни – Гиш (1449) и Бланкфор (1450).

Таким образом, стоит расстаться с мыслью о том, что применение лонгбоу привело к тому, что конный латник «устарел». Напротив, кавалерия не только никуда не исчезала, но и сохраняла ключевые позиции в тактике, а в XV столетии переживает настоящее возрождение, в том числе и благодаря усовершенствованию экипировки («белый доспех», упор для копья, конская броня). Неслучайно, что именно в 1415 г. и как раз для защиты от кавалерии французов изобретают колья, надолго ставшие «визитной карточкой» англичан. Но французы не ограничивались конными атаками. Например, они издалека обстреливали англичан из пушек с целью спровоцировать их на атаку: Руврэ (1429), Монтепиллуа (1429) и Форминьи (1450), хотя успех им сопутствовал только в третий раз.

Второе направление тактической мысли французов: некоторые усилия к развитию собственных лучников. Франция периодически выставляла в большом количестве стрелков (лучников и, особенно, арбалетчиков) и способствовала увеличению их числа (покровительство стрелковым братствам, поощрение занятиям стрельбой для подданных). Но в полевых армиях стрелков было или слишком мало, или много, но малоопытных ополченцев, или стрелками не умели толком пользоваться (особенно когда армией командовал неопытный, но высокородный военачальник). Сказывались также превосходство англичан в скорострельности и, нередко, общей численности лучников, наконец, умение применять свой тактический синтез лучников и спешенных латников, играющих «от обороны» (последнее тем важнее, что наступающей стороной – с проблемами при поддержании порядка в строю – в большинстве случаев приходилось выступать именно французам). Также, в силу особенностей менталитета и политики (недееспособность королей, гражданские войны, нежелание аристократии усиливать податное сословие), Франция оказалась неспособна сформировать качественный потенциальный резерв для укомплектования своих стрелков. 

Однако, в XV веке происходит значительное увеличение процентной доли стрелков – под влиянием англичан (на примере бургундских армий), прямым или опосредованным (через шотландцев). Так, если при герцоге Филиппе Храбром только 12% войск составляли лучники и арбалетчики (кампания 1382 г.), и у будущего Жана Бесстрашного – всего 13,6% его отряда при Никополе (1396), то в армии 1405 года стрелков уже 27,3%, в 1406 г. – 27,2%, и 29,7% – в армии Льежской кампании (1408). В армии под Парижем (1411) их удельный вес составил 30%, в 1414 г. их было уже 36%, а в кампании 1417 г. стрелков насчитывалось даже 41%. В армиях Филиппа Доброго (1430-е гг.), в период англо-бургундского военного сотрудничества, около 70% комбатантов составляют именно стрелки. Полученное соотношение лучников и латников 3:1 явно было навеяно английским примером. Во французской королевской армии 1386 г. стрелки составляли всего 8,4%, но в 1414 г. планировали набрать 10 тыс. латников и 4500 стрелков, а в 1415 г. – 6000 латников и 3000 стрелков, в итоге выставив 8–9 тыс. латников и 4–6 тыс. стрелков. В ордонансовых ротах Карла VII (также создавшего институт «вольных лучников») было принято соотношение 1 латника на 2 лучника (плюс кутилье), и, например, в кампании 1451 г. из 18,5 тыс. комбатантов стрелками были около 14,6 тыс. чел.