К флэшмобу о расплате для злодея

К флэшмобу Елены Логиновой (Ануровой) "Антигерой. Расплата за зло".

Каюсь: отрывок будет большим.

Меcто действия: альтернативная Британия 7 века спустя три десятка лет после "развилки" (уточнение для сведущих: это мир "Кембрийского периода" В.Э. Коваленко)

Действующие лица.

Брат Гермоген - греческий монах, беглый заговорщик и отравитель.

Морлео мекк Ру -- молодой пикт.

Эмлин верх Аннон -- воительница из дружины Немайн, в прошлом телохранительница ее дочери.

Беруин ап Хевин -- начальник госпиталя Ордена Милосердия.

Идрис и Тревор -- два рыцаря из охраны Немайн.

Упоминающиеся персонажи:

Сэр Талорк мекк Бруде -- дядя Морлео, младший сын пиктского короля Бруде мекк Бели (исторического Бруде III).

Этне -- под этим именем Морлео знает Этайн, дочь Немайн.

Оффа -- молодой сакс, в прошлом студент Университета, некоторое время назад совершивший неблаговидный поступок.

Кердик -- наследный принц Мерсии, сын короля Пеады (исторической личности) и ко времени действия уже покойной королевы Сэнэн верх Ноуи (в реальной истории у диведского короля Гулидиена ап Ноуи была сестра по имени Сэнэн).

Отец Надолиг -- священник и по совместительству хирург Ордена Милосердия.

Сэр Кей -- рыцарь из охраны Немайн.

Леди Вивиан -- воительница из дружины Немайн.

Еще пара маленьких пояснений.

1. Сувуслан -- имя булгарского палаша, в свое время полученного Морлео в дар от Этайн.

2. Звание и обращение "сэр", безусловно, анахроничное для описываемого времени, по-видимому следует воспринимать как перевод некоего аналога, вероятно, римского происхождения

А теперь сам отрывок:

Устроившись на высоком борту брошенной кем-то фермерской двуколки, Морлео терпеливо ждал. На смену боевому запалу давно пришла усталость, и все-таки заснуть он не опасался. Сна не было ни в одном глазу, к тому же раненая щека то и дело напоминала о себе дергающей болью.

Между тем загадочный отец Надолиг всё не появлялся и не появлялся. А в госпитале кипела жизнь. Вернулась в большой шатер и опять куда-то ушла давешняя монахиня. Торопливо пробежал между палатками мальчишка — сверстник Морлео — в развевающемся белом плаще с красным орденским крестом. Потом из шатра вышел высокий горбоносый мужчина с рукой на перевязи и неторопливо зашагал в сторону городских ворот. Следом за ним из-за полога выглянул низенький чернобородый толстяк с глазами навыкате, одетый в ирландскую лейне. И сразу же Морлео насторожился: в облике толстяка ему почудилось что-то знакомое и притом очень неприятное. А в следующий миг его осенило.

Грек! Тот самый монах, подговоривший бритта напасть на несчастную Этне!

Толстяк тоже заметил Морлео. И первое, что сделал — метнулся назад.

— А ну стой! — не раздумывая, Морлео спрыгнул с повозки и бросился следом за ним. Рука сама собой рванула из ножен Сувуслан. Так, с клинком наперевес, он и влетел в шатер.

Внутри оказалось неожиданно светло. Вместо привычных коптящих масляных ламп ровным желтоватым светом горели висевшие под крышей странные круглые штуковины, похожие на горшки. Впрочем, удивляться Морлео было некогда. Впереди был враг, и его надо было во что бы то ни стало обезвредить!

Грек с неожиданным проворством побежал по шатру, испуганным зайцем заметался между стоявших ровными рядами кроватей. Взвизгнув, выронила какую-то склянку и шарахнулась в сторону оказавшаяся на его пути девчонка в белом мешковатом платье. Зато один из раненых, высокий, широкоплечий, вдруг вскочил на ноги и, прихрамывая, бросился наперерез — но не греку, а бегущему за ним Морлео. Тот не успел уклониться от столкновения, и оба рухнули в проход. Жалобно звякнула выбитая из руки Морлео Сувуслан. Сам же он ударился о пол раненой щекой, и тут же теплой струйкой по ней потекла кровь.

Боли Морлео даже не заметил. Лишь одно занимало сейчас его мысли: уйдет же подлый грек, ох, уйдет! А раненый бритт, сбивший Морлео с ног, как назло, делал всё, чтобы именно это и случилось! Сильный, тяжелый, он придавил щуплого пикта к полу и уже выкручивал ему руку...

— Эй, держи бородатого! — выкрикнул вдруг кто-то среди людского гомона. — Ах ты пес вонючий — ножиком размахался!

Хватка бритта вдруг ослабла. Теперь Морлео сумел приподнять голову. Тут же увидел: двое дюжих мужчин в белых туниках волокут упирающегося толстяка к выходу. Прохрипел через силу, заплетающимся языком:

— Не отпускайте грека!

Один из «белых» повернул к нему голову, скользнул недоуменным взглядом, поморщился и тут же равнодушно отвернулся.

— О чем он там бормочет? — раздался за спиной незнакомый голос.

— Вроде о греках, — равнодушно отозвался другой.

«Они же ничего не поняли!» — мелькнуло в голове у пикта. Ну да, он ведь обратился к бриттам на своем родном языке!

И тогда Морлео собрал последние силы и отчаянно выкрикнул ломким мальчишеским голосом — уже не по-пиктски, а по-ирландски:

— Держите грека! Держите бородатого!

 

* * *

 

Новость о принце Кердике оказалась неожиданной. Неожиданной и очень важной: вместе с принцем в деревне запросто могла найтись и Этайн! Конечно, Эмлин заторопилась.

Выглядело всё обнадеживающе. По словам гвинедца, от Бата до Суэйнсуика было рукой подать. То же выходило и по карте: километров пять, едва ли больше. Первое, что пришло Эмлин в голову, — тотчас же отправиться в деревню, оставив Кея при Оффе, и выяснить всё на месте. Однако, поразмыслив, от этой идеи она все-таки отказалась. Полагаться на возвращение в Бат было никак нельзя. Что, если принц за это время куда-нибудь перебрался? К тому же в ее и без того маленьком отряде на счету был каждый воин. Оставалось одно: быстро передать Оффу в надежные руки армейской разведки и продолжать путь вчетвером.

Дорога в Кер-Кери проходила как раз мимо ипподрома, превращенного Вивиан в лагерь для пленных. Это упрощало задачу: Кея можно было забрать по пути. Но как раз между городскими воротами и ипподромом, перекрыв дорогу, раскинулся полевой госпиталь. Обходить его стороной Эмлин не стала: решила срезать путь, положившись на бумагу за подписью Хранительницы.

Предписание действительно помогло: охрана легко пропустила рыцарей внутрь. Вот только быстро добраться до ипподрома все равно не получилось. Почти же сразу же в госпитале началась сумятица. Из большого шатра, увенчанного флагом с красным крестом, вдруг донеслись грохот и крики. Потом два орденских воина в белых туниках выволокли из шатра бородатого плешивого мужчину в ирландском одеянии, однако на ирландца совсем не похожего: смуглый, с крупным носом и большими глазами навыкате, он скорее напоминал армянина или грека. Да и кричал мужчина тоже по-гречески — сыпал проклятьями вперемешку с обрывками молитв.

Происходившее было совершенно непонятно. Однако сработала выучка: все трое, не сговариваясь, схватились за рукояти мечей.

— Держите грека! — донеслось вдруг из глубины шатра. Кто-то высоким, срывающимся голосом кричал по-ирландски, и голос этот был Эмлин хорошо знако́м. Ну конечно же, Морлео!

Эмлин бросила взгляд на Идриса, молча кивнула. Тот понял сразу: бросился вдогонку за тащившими бородача орденцами. А Тревор тем временем, не дожидаясь указаний, влетел в шатер.

Внутри пробыл Тревор совсем недолго. А вместе с ним из шатра выбрался и Морлео — пошатывающийся, взлохмаченный, с залитым кровью лицом.

— Сэр Тревор, — тихо шепнула Эмлин. — помогите ему! Мальчик еле на ногах держится.

Однако предпринять Тревор ничего не успел. Полог шатра вдруг откинулся. В проеме показался высоченный мужчина в зеленовато-бурой тунике. Выбравшись наружу, он, прихрамывая, прошел мимо растерявшегося Тревора, с выражением мрачного торжества на лице остановился возле Морлео и вдруг замахнулся увесистым кулаком...

— А ну стоять! — разъяренной медведицей рявкнула Эмлин. — Пикта — не трогать! Именем Святой и Вечной!

И для пущей убедительности рванула спату из ножен.

Мужчина бросил на Эмлин злобный взгляд, однако отступил, подался назад. И вдруг неожиданно проворно устремился к одной из палаток.

Вскоре Эмлин, Тревора и Морлео обступили добрых два десятка людей: воины, спасатели, лекари, даже священник. Толпа угрожающе зашумела, у кого-то в руке блеснул клинок.

Морлео потянулся к поясу, беспомощно ткнулся пальцами в пустые ножны, растерянно глянул на Эмлин. Та ободряюще улыбнулась ему — и тут же решительно вложила свою спату в ножны.

Как ни странно, это вроде бы подействовало: гомон стал тише. А затем толпа расступилась, и к Эмлин вышел немолодой рыцарь с командорским крестом на белом плаще.

— Что здесь происходит, леди? Кто вы такая?

Отсалютовав, Эмлин быстро представилась:

— Дама Эмлин верх Аннон, рыцарь дружины Святой и Вечной! — и твердо добавила: — Требую содействия. Именем Сената и народа Британии!

Говорила Эмлин уверенно. Чувствовала: если и погрешила она против истины, то немного. Сенат одобрил бы ее действия по спасению Этайн без сомнения — и народ тоже.

Толпа вдруг затихла. А Эмлин протянула рыцарю предписание.

Бумагу рыцарь читал недолго. Пробежал глазами текст, чуть дольше задержал взгляд на отпечатке пальца. Наконец, отсалютовав, назвал себя:

— Беруин ап Хевин, Вилис-Тейрти. Начальник госпиталя. — а затем деловито спросил: — Какая помощь вам требуется?

Ответить Эмлин не успела: толпившиеся вокруг люди внезапно снова зашумели. Вздрогнув, напрягся чуть пришедший в себя Морлео. Потянулся к эфесу спаты Тревор. Настороженно осмотрелся вокруг сэр Беруин.

Эмлин сумела остаться спокойной — хотя бы внешне. И не только потому, что была хорошо обучена скрывать чувства. Сейчас причина шума была явно другая, неопасная. Люди смотрели не на них, а в сторону. И в их взглядах читалось любопытство, а не злоба.

Разгадка нашлась сразу же. Совсем неподалеку, шагах в двадцати, стояли четверо: Идрис, двое орденских спасателей, а между спасателями — знакомый уже чернобородый толстяк в ирландской лейне. Толстяк больше не сквернословил и вообще помалкивал: связанный, с заломленными за спину руками, он понуро замер, опустив голову.

Эмлин облегченно перевела дух. А потом заговорила — и, сама себе удивляясь, произнесла целую торжественную речь.

— Благодарю вас, сэр Беруин! Прежде всего прошу вас позаботиться о раненом сэре Талорке мекк Бруде — да, вы не ослышались, о младшем сыне Бруде мекк Бели, короля Пиктавии. И о доблестном Морлео мекк Ру, — Эмлин показала на юношу, — его родиче и соратнике, совершившем сегодня истинный воинский подвиг!

Морлео, должно быть, поняв слова Эмлин — а может быть, просто услышав свое имя — вдруг торопливо поклонился ей.

— А вот этого человека... — Эмлин указала на бородача.

— Это монах! — перебив ее, вдруг взволнованно вмешался в разговор Морлео. — Монах! Тот самый, из хижины! Дядя Тало отдал его страже — а он сбежал!

— ...Нужно во что бы то ни стало передать армейской разведке! — договорила Эмлин. — И отнести туда же записку, которую я напишу. Сможете это сделать?

— Разумеется, — кивнул сэр Беруин и, подумав, добавил: — Если нужно что-то срочно сообщить в Кер-Сиди, то у леди Вивиан есть гелиограф.

— Спасибо! — Эмлин устало улыбнулась. — Это хорошая мысль.