Отрывок из будущего (2024 года)

Я недавно перечитала свой большой роман по мотивам уже опубликованной повести "Вся правда о Wild Wind" (где события развиваются несколько иначе) в попытке понять, не готова ли я заканчивать эту историю (давно написано примерно 70%). И тут как раз попался флешмоб https://author.today/post/457156

Так что приведу отрывок оттуда. Выберу праздничный, хотя это не новый год, а выпускной, точнее его кусочек. Напомню, что остальные фигуранты, кроме рассказчицы этого эпизода, знаменитости:

Симона поминутно оглядывалась на вход в зал: уже закончили говорить торжественные речи и объяви­ли первого дипломанта, а Саймон с ребятами всё не появлялся. Ну ладно, она могла понять, если ребята не придут, но Сайми ведь обещал. Неужели он не смог ничего придумать?

Люди по очереди выходили на сцену, получали дипломы, поздравления, говорили слова благодарности, а Сайми всё не было. Симона начинала всё больше нервничать. Вот начали объявлять их отделение, и внут­ри у неё всё задрожало от волнения. Ну где же он?..

— Симона Саж! — сказал ректор.

Горечь обиды подкатила ей к сердцу, и на ватных ногах она пошла на сцену.

— Одна из наших образцовых студенток, краса и гордость французского отделения, — говорил рек­тор, — получает диплом с наивысшим суммарным балом по отделению и третьим по факультету, призовой кубок и золотой значок!

Глаза Симоны были невольно прикованы к двери. И вдруг она увидела Саймона. Он только что вошёл и выглядел так, что родная мама его бы вряд ли узнала: лицо обрамлено светло-каштановыми кудрями, на носу маленькие квадратные очки, кремовые широкие брюки, широкий пастельно-розовый пиджак, тёмная ру­башка и шёлковый персиковый шарф. Бог мой! Симона догадалась, что это он, только по осанке, и то вряд ли бы у неё это получилось, если бы она его так не ждала. Но что это за две комические пары рядом с ним — две высоких ярких женщины под руку с коренастыми мужчинами ниже их ростом? Шестым, нет, десятым чувством Симона поняла, что это остальные, а по росту можно было догадаться, кто где. И Патти в роли эффектной брюнетки! У неё подкосились ноги.

А в этот момент ректор протягивал ей диплом и кубок. Она приняла их, пролепетав "Спасибо." Рек­тор пристегнул ей на платье значок в виде звезды, окружённой орбитой — эмблему Университета, такую же, как вручалась каждому выпускнику, только из золота и с маленьким гранатом в звезде — цвет их фа­культета. Симона уже собралась было идти назад в зал, когда декан напомнил ей:

— Не подарит ли нам мадмуазель Саж на прощанье одно из своих замечательных стихотворений?

У Симоны от стыда вспыхнули щёки. Конечно, как она могла забыть, ведь это было запланировано. Хорошо, что она вчера вызубрила стихотворение наизусть, иначе не смогла бы сосредоточиться и расска­зать. Неверным голосом она начала читать. Это был стих об Университете, как-то написанный ею в порыве благодарности за проведённые здесь интересные годы. Голос её постепенно окреп, и как только она закон­чила, грянул взрыв аплодисментов. Wild Wind тоже дружно хлопали ей. Макс послал воздушный поцелуй, а "госпожа Роузи" ревниво шлёпнул его по руке.

Слава Богу, что в стихотворении было всё сказано и отпадала нужда в традиционной прозаической благодарности, высказываемой всеми выпускниками со сцены.

— Спасибо, — сказал ректор.
— Спасибо Вам, — ответила Симми и на подгибающихся ногах спустилась в зал.

Она прошла на своё место у прохода, рядом с которым оставила ещё пять пустых, и ребята пробра­лись к ней. Саймон, усевшись рядом с ней, шепнул:

— Ты была бесподобна!

Остальные, устроившись в креслах выразили жестами своё полное согласие с его мнением. Ещё не придя в себя от их появления, Симона ответила:

— Вы тоже.

Все прыснули со смеху. Сзади на них сердито зашикали родители следующей дипломантки, и им при­шлось затихнуть.

Симона теперь имела возможность разглядеть эти шедевры перевоплощения поближе. Макс превратил­ся в чернокудрого черноглазого испанца в чёрной тройке; Рене представлял из себя плешеватого бородатого рыжего и голубоглазого типа в несколько помятом сером мешковатом костюме; Рэй стал эффектной блон­динкой: волосы начёсаны и тщательно уложены, ярко-зелёные глаза подчёркнуты зелёной тушью, мягкий макияж в пастельных тонах, огромные сверкающие клипсы бантами, колье и перстни на каждом пальце, ши­рокий брючный костюм из цветастой ткани и лодочки на маленьких каблучках; Патти же был вообще неот­разим: волосы, судя по всему, его собственные, были уложены отдельными буклями, резкий срез подбородка как-то скрыт макияжем, внешний кончик фиалковых глаз приподнят фиолетовыми стрелками, на веках тёмные тени тёплых тонов, на щеках оранжевые румяна на губах ярко-алая помада, в ушах длиннющие клипсы, шею прикрывает жабо, на груди длинная цепочка с золотым в белых камнях сердечком, красная широкая блузка и красно-черная длинная пышная юбка на широком поясе, обе из шёлка, короткий чёрный пиджак с подчёркнутыми "бутафорскими" плечами, ноги — в чёрных туфлях с, квадратным носком на невысокой платформе; Саймон же, как оказа­лось при ближайшем рассмотрении, имел тёмно-карие глаза, губы его были визуально уменьшены, а на кон­чике носа красовалась бородавка. Симми была в полном восторге. Она попыталась мимикой и жестами изо­бразить это ребятам. Те отреагировали каждый по-своему в рамках принятой роли: Макс стрельнул в неё глазами, Рэй с достоинством "кивнула", Рене шмыгнул носом, Патти застенчиво "опустила" свои прекрас­ные глаза, а Саймон обольстительно улыбнулся. Да, это было что-то потрясающее.

Симона еле дождалась окончания церемонии. Когда все студенты напоследок пели хором Gaudeamus, Саймон попытался подпеть, но Симона сильно наступила ему на ногу, метнув многозначительный взгляд. Голос солиста вполне мог кто-нибудь узнать.

<...>

Они привели Симми к длиннющему кремовому лимузину, из которого уже вышел шофёр и открыл им дверцу, подавая Симоне руку, чтобы помочь подняться, но Сайми опередил его. Забравшись внутрь вслед за ней, он тут же открыл бар и извлёк запотевшую бутылку вермута. Он уселся рядом с Симми на обитое бе­жевой кожей заднее сиденье и вертел бутылку в руках, показывая её каждому входящему; все по очереди издавали звук "Уу!" Рэя с Патти как дам пропустили вперёд, и последний сел по другую руку от Симоны. Она была счастлива такому стечению обстоятельств вдвойне: потому что это был Патти и потому что иначе это был бы Макс

Сев за руль и заведя машину, шофёр спросил:

— Куда прикажете ехать?

Все переглянулись между собой, посмотрели на бутылку, которую демонстративно держал Саймон, пе­реглянулись снова, и он сказал:

— В аэропорт. Не спеша.

Это было на другом конце города, и все засияли в предвкушении весёлого времяпрепровождения в тес­ной дружеской компании.

Рене достал бокалы, Саймон открыл бутылку и разливал напиток. Тем временем Рэй с наслаждением срывал с себя клипсы и кольца. Патти, стерев салфеткой помаду, с ожесточением отламывал накладные ног­ти. Рене отодрал бороду и усы. Закончив разливать, Саймон сказал:

— Да, разоблачиться не, мешало бы.

Он стянул с себя парик, сцарапнул бородавку, достал из чемоданчика, стоявшего на полу, контейнер для линз и положил их туда. Патти попросил для своих тоже. Все снимали с себя лишнее. Только Макс сказал:

— А мне по-моему и так неплохо.

Но потом, посмотрев на остальных, и особо внимательно на Симону, перестал самодовольно улыбаться и тоже попросил контейнер для линз.

Когда все были, насколько это возможно «в полевых условиях», возвращены в свой природный вид, Рэймон сказал:

— Наконец-то можно выпить по-человечески! Симми! Не только твой брат — все мы очень горды тобой, как новым членом нашего коллектива. Мы от всей души желаем тебе таких же успехов, и на поприще музыки, и вообще, во всём в жизни! — он полез в свой бутафорский лифчик, что вызвало легкие смешки, достал оттуда маленькую коробочку и протянул её Симоне. — Это тебе от нас с наилучшими пожеланиями как символ того, что этот день является для тебя не только днём окончания Университета, но и вступления в нашу группу, — там была крохотная золотая подвеска-ангелочек на маленькой круглой серь­ге. — Это соответствует почётному титулу Ангела-хранителя. Так давайте выпьем за твоё успешное оконча­ние студенческой жизни и за успешное начало музыкальной!

Он, приподнявшись, поцеловал её в щёку и Патти последовал его примеру, вновь осенив её прикосно­вением розовых лепестков. Все потянулись сделать то же самое. Как они тепло и дружелюбно приняли её в своё общество! Симона почувствовала себя просто обречённой цвести, окружённой вниманием таких парней. Оказывается, вот что значит почувствовать себя женщиной! Только внимание Макса, хоть и было лестно "для количества", не радовало её, потому что он "смазал" и поцеловал её наполовину в губы, заставив слег­ка вздрогнуть. Да уж, сопротивляться придётся, пока он не остынет, только когда это будет?

Саймон под конец сказал:

—Хвати, хватит! Ишь вас здесь сколько мужиков! Накинулись! Вы полегче... Но когда вы успе­ли? — он кивнул на серьгу.
— Не всё тебе видеть, не всё знать, — загадочно протянул Макс.

Они чокнулись, и ароматный крепкий напиток приятно растёкся по внутренностям Симоны. Растрёпан­ные под париками, наполовину разгримированные парни представляли собой очень весёлое и совершенно до­машнее зрелище; горячее бедро Патти прикасалось к её бедру, брат обнимал её за плечо и она просто рас­текалась в счастливых ощущениях.

Когда шофёр объявил, что они наконец приехали в аэропорт, грянул демонический взрыв хохота, пото­му что все уже успели позабыть о том, что они в автомобиле и делают вид, что куда-то едут. Была допита четвертая бутылка вермута, и состояние дошло как раз до наилучшей кондиции: всем было хорошо и весело, все забыли об остатках своего грима, а Симми — о своём испачканном платье. Саймон посмотрел на часы. Было ещё не очень поздно, но пока они доберутся обратно... Симми ещё ждёт дома сюрприз, и вообще, не стоит переходить черту, потому что тогда будет уже нехорошо. Нужно знать меру. Он назвал адрес Макса, жившего ближе всех оттуда и достал пятую бутылку.

Это было прекрасное вино и прекрасный вечер.