Про дерьмовые переводы и их влияние на читателей и писателей

Общая беда многих современных русскоязычных авторов: они пишут так, будто их тексты — перевод с английского. Почему так? Да потому, что авторы эти читают в основном иностранную, переводную литературу, смотрят иностранные фильмы и сериалы (переведённые на русский большей частью с английского). И книжки и фильмы, и бесконечные сериалы эти переводят плохие переводчики, поделки которых засоряют русский язык. Выражения: «дорожная карта», «в безопасности», «паническая атака», «плохой парень», «хороший парень», «это так не работает», «это сделало мой день» и т.д., и т.п. — всё это — словесный и, что важнее, с м ы с л о в о й мусор. Употреблённое к месту — подчёркиваю, к м е с т у! — слово «хуй» и его производные не наносит нашему языку такого вреда, как всякие «тимбилдинги», «кофе-брейки», «тренинги» и «буллинги». Да и вообще никакого вреда не наносит, что бы там ни говорили моралисты.

Тенденцию эту я заметил давно и вследствие этого пришёл к своей теперешней политике чтения. А именно — я попросту не читаю современную переводную литературу. Вообще. Совсем. Никакую. Только написанную на Великом и могучем и немного из переведённого в советское и досоветское время (я иностранными языками не владею, но знающие люди говорят, что во времена оны иные переводы были получше оригиналов; такие книжки можно читать без вреда для своего русского). На русском написано так много, что за одну жизнь всего не перечитаешь. Я даже часть книг слушаю в аудио-формате, потому что художественные тексты читаю медленно, а с аудиокнигами получается усвоить больше материала. Кстати, полезно, и для тренировки внимания и для развития навыка написания живого русского текста, в котором герои мыслят не «философскими трактатами», а как нормальные люди, и в диалогах не читают друг другу лекции, а разговаривают по-человечески. С некоторых пор, пиша свои вещи, я их вслух проговариваю. Но вернусь к политике чтения...

Как уже сказал, читаю я только написанное на русском, либо переведённое до начала «святых девяностых», когда прорвало «очистные сооружения» советской цензуры и в страну хлынули реки литературного дерьма. Я стараюсь чередовать мировую и — преимущественно — русскую классику с написанным современниками. Когда после Гоголя, Чехова, или Лескова, открываешь современника, очень хорошо понимаешь — как надо, и как не надо писать по-русски. У современников, конечно, не всегда бывает «как не надо», — есть и сегодня пишущие так, что другим поучиться, но таких маловато, к сожалению. А бывает, что и из совершенно корявого текста почерпываешь что-то полезное, чему-то учишься. Но русские классики — это образец, это база.

Хреново, когда люди начитавшиеся переводного дерьма — всяких Кингов и Роулингов — и насмотревшиеся иностранного кино — пропитанные Западом и отравленные им (в этот момент где-то начинает хихикать и улюлюкать прекрасноликий представитель 5-й колонны) — берутся писать книги. Их тексты, даже вылизанные редакторами, выглядят так, будто их с английского на русский перевели, и писали их иностранцы. Это очень заметно в повествовании от первого лица, и особенно в диалогах героев. Часто заимствованную стилистическую дерьмовость языка усугубляет ещё и построение сюжета — грёбаные «арки персонажей», «фокалы», «клиффхэнгеры» и прочие мертвящие литературу стандарты из книжек по «писательскому мастерству» (обычно тоже переводных, но есть и свои, местные, такскать, «мастера-наставники», отчего-то все сплошь либеральные манкурты).

Корявый русский текст с повторами и канцелярщиной, построенный «неправильно» (то бишь, когда автор не знает про «архисюжеты» и «фокалы», или ему принципиально плевать на них), без арок-хуярок и прочего вышеупомянутого, не бесит меня так, как отполированный и вылизанный каловый продукт от обчитавшегося переводов, обучившегося приёмам таргетинга-хуетинга на «семинарах по писательскому мастерству» графомана-стартапера. А иной такой текст не только не бесит, а и вообще нравится. Я читал много книг написанных коряво и «не по правилам», к которым по прочтении отношусь с теплотой, и у меня нет совершенно никакого желания придираться. Это как с другом... Вот есть у тебя друг — рожа у него такая, что, как говорится, просит кирпича, а человек он замечательный, душевный и правильный... Я вот так Побережника всего перечитал, несмотря на корявый слог, канцелярит, повторы и «неправильность» построения сюжетов. Андрея Круза, не блиставшего изысканным слогом, перечитывал и переслушивал не раз (и ещё буду). «Нажимателя курков» (как пистолетных, так и автоматных) Бушкова читаю с удовольствием, потому, что люблю героев Сан Саныча как родных, и не напрягают меня попадающиеся в его книгах ляпы. Всё потому, что и Бушков, и Побережник, и ныне покойный Круз — это р у с с к а я литература, это по-русски написано, русскими людьми.

А вот от такого, как на картинке, — взятой из паблика, авторы которого промышляют «обучением писательскому мастерству», — я прихожу в немедленное раздражение, едва замечаю в тексте элементы этого самого...

Как утверждают в паблике, данная схема составлена «на основе различных парадигм Майкла Хога, Джона Труби, Блейка Снайдера, Роберта Макки, Кристофера Воглера и т.д.» Это такие американские гуру, обучающие американских писунов как прийти к успеху.