Пиндроп

Увидел этот флешмоб Елены Станиславовой, и не удержался. У меня, как ни странно, реально ВСЁ, кроме тропического благолепия "Огня наших душ" - там, все-таки, другой мир, пусть и местами описанный с участием моих гавайских воспоминаний. Но все остальное - прямиком из реальности, что древний Китай в "Приквеле", что Ханчжоу (с налетом неона и разрухи) во "Власти Золота". Наиболее приближена к реальности, пожалуй, гора Цинчэн, на которой в романе "История героя: Приквел" обитает одноименная даосская секта.

Вьющиеся меж высоких сосен горные тропки, что вели к храмам и жилым домам секты Цинчэн, поразили Сяо-Фаня изобилием облагородившего этот долгий путь даосского влияния. Статуи драконов, львов, и цилиней, стерегущие извивы дороги, зубасто улыбались проходящим мимо, павлины расправляли каменные хвосты, а изящные олени выглядели готовыми сорваться со своих постаментов. В поверхность скал были врезаны маленькие кумирни, на других же естественных каменных стенах красовались подробные барельефы, расписанные яркими красками.

Сяо-Фань задержался у врат, чья крыша опиралась на две живые сосны, дивясь естественному, слитому с искусственным. Ши Янь, придержав юношу за локоть, обратила его внимание на небольшой алтарь Гуаньинь, устроившийся на кочке-островке посреди горной речушки.

Цинчэн - место, уважаемое последователями даосизма: именно там заложил основы учения Чжан Даолин, которого сейчас знают, как Великого Небесного Учителя. При жизни его, правда, больше называли неприглядной кличкой "рисовый вор". Не потому, что он тырил по карманам рис у несчастных крестьян, а потому, что брал за свои даосские услуги рисом, и дорого.

Гу Юэсюань указал друзьям на огромную деревянную статую Небесного Учителя Чжан Даолина, родоначальника даосизма; статуя широко улыбалась, и вытягивала вперед руки в благословляющем жесте.

(оригинальную пикчу статуи, вдохновившей меня когда-то, я, увы, не нашел - затерялась на просторах инета)

Обойдя даосские храмы, нарядные и красочные, друзья проследовали еще выше - на самую вершину горы, где жили ученики и старейшины секты. Тот неуловимый ореол нереальности, что был заметен на Удане, и заставлял окружение казаться неким небесным дворцом, или обиталищем божества, проявлял себя еще ярче на горе Цинчэн. Туман окутывал горный пик, воздух, полнящийся хвойными ароматами, был ощутимо вкусен и свеж, а равнины внизу, полускрытые облаками, казались чем-то невыразимо далеким. Ученики секты, занимающиеся повседневными делами, двигались со спокойным достоинством, их жилища - небольшие деревянные дома, - соседствовали с высокими деревьями и скальными выступами, а те из младших, что упражнялись в боевых искусствах, зачастую делали это на редкость необычным образом.

В общем, приятное место, в особенности - для любителей восточной эстетики.