"Снеговик под гипнозом" (18+)

Автор: Гилберт Савье

Планировал начать блог в новом году со флешмоба Елены Станиславовой про реальные локации в книгах, да вчера не успел, а сегодня с утра в мою ленту ворвался Павел Марков со флешмобом про галлюцинации. Потому (простите меня, Елена) сегодня будут галлюцинации, а локация - завтра.

Героя предупреждали, что надо избегать повторяющихся слов, звуков и жестов, но его оппонент оказался хитрее, а дальше завертелось, как в карусели и фильме "Начало".))

Последние ноты растворились в ни на миг не замолкающих голосах. Гиллис вновь взглянул на очаровательную флейтистку. Едва заметный быстрый вздох — и зазвучали первые ноты «Шутки» Баха. Свободно и легко порхая пальцами по клавишам, она играла, вкладывая в игру всю душу. Но, неожиданно поймав взгляд девушки, Гиллис усомнился в наличии у нее души, как и в ее человеческой природе — тело девушки в этот момент излучало столько силы и желания, дикой энергии и грации, что она больше была похожа на лесной дух, заманивающий запоздалых путников в лесную чащу, а не на человека. Огненно-рыжая ведьма с белоснежной кожей и очаровательными веснушками — порождение суеверных страхов и порочных фантазий.
— Моя гордость, моя Анаэль, — произнес Голденберг, привлекая внимание Гиллиса легким пожатием запястья и с восхищением глядя на флейтистку. — Она дивная, дивная…
— Дивная, — машинально повторил Гиллис и мысленно закончил: «И у нее глаза блудницы».

Галлюцинация первая

С такой можно не церемониться, как с его маленькой девочкой…

Анаэль не отрывала от него своего взгляда, словно маня присоединиться. Гиллис почувствовал, как чресла наливаются тяжестью, а неудовлетворенное в полной мере желание захлестывает мозг. Может быть, барон не откажется «по-дружески» поделиться с ним этой талантливой шалуньей с лукавой мордочкой, раз сам недвусмысленно предлагает ее? Всего-то — ненадолго уединиться где-нибудь, например, в комнате прислуги. Или в той же бильярдной, пока барон с гостями будут заняты аукционом. Гиллис взглянул на карманные часы. До трех оставалось не более десяти минут.

Но для этого придется прервать концерт, ведь, похоже, она здесь исполняет все основные партии. И тут в голову пришла совершенно безумная идея: а не сыграть ли с ней дуэтом? Например, того же Баха. Никто и внимания не обратит, зато появится замечательный повод задержаться, когда все уйдут.

— Айзек, она знает «Сицилиану» Баха? — негромко спросил Гиллис, наклонившись к банкиру.

— Хм, кажется, нет. А что?

— А у вас есть ноты?

— Уверен, что есть — у меня большая библиотека, — заинтересованно взглянул на него Голденберг. — Вы хотите, чтобы она сыграла «Сицилиану»?

— Я хочу сыграть с ней дуэтом, если вы не против.

— О, конечно, — оценивающе прищурился Голденберг и сдержано ухмыльнулся, словно понял двойной смысл просьбы Гиллиса. — Желание гостя для меня — закон. — Тут же подозвав лакея, барон что-то прошептал ему на ухо и вновь повернулся к Гиллису. — Сейчас мальчик принесет ноты. Но, боюсь, они могут оказаться только в одном экземпляре.

— Я знаю ее на память.

— О, тогда превосходно!

— Одно только меня смущает — что, если она ошибется, играя с листа? Здесь столько людей, такой удар по вашей репутации, — с деланным беспокойством спросил Гиллис.

Голденберг взглянул на него, пытаясь разгадать возможный подтекст, и лицо его озарила улыбка.

— Тогда мы ее накажем, — лукаво сверкнул глазами барон.

— Вместе? — провел кончиком языка по верхней губе Гиллис.

— Я могу предоставить это только вам, — сложил перед собой ладони и поиграл костяшками пальцев Голденберг. — Уверен, вы — мастер в этом деле.

— Почему вы так думаете?

— Наслышан, знаете ли.

Гиллис не успел спросить, откуда такая осведомленность — лакей принес ноты. Голденберг взял их в руки и открыл, читая партитуру.

— Боюсь, эта красавица останется сегодня без наказания: здесь ничего сложного, — протянул барон извиняющимся тоном.

— А если это будет поощрительное наказание?

— Значит, ей от вас не уйти в любом случае.

— Вы же не против? — криво усмехнулся Гиллис.

— Конечно, нет! — сверкнул глазами Голденберг.

Очередная композиция подошла к концу, и Голденберг дал знак музыкантам прерваться. Подойдя к Анаэль, он передал ей ноты и что-то негромко сказал, указав взглядом на Гиллиса, который изящно скользнул за клавир, не отодвигая стула.

Лакей установил перед Анаэль пюпитр, и она, быстро пробежав глазами по листу, выпрямилась и поднесла к губам флейту. Гиллису показалось, что девушка, скосив на него глаза, лизнула мундштук и плотоядно обхватила его чуть припухлыми, словно искусанными губами, прежде чем легким кивком сообщить о своей готовности. Огонь пробежался по венам, отозвался жаром в паху, и они начали.

Гиллис не мог оторвать взгляд от девицы. Пальцы знали нужные ноты, композиция действительно была несложная, и никто — или же почти никто — не обратил внимания, кто сидит за клавесином.

— Господа, дорогие мои гости, — бесцеремонно, но с извиняющейся улыбкой похлопал барон в ладони. — Нижайше прошу вас всех пройти со мной в соседнюю залу — мы начинаем! Порадуем же бедных малышей!

Гости потянулись к выходу, музыканты тоже покинули сцену, оставив инструменты на местах. Гиллис машинально облизнул губы от нетерпения. На самом краю сознания мелькнула мысль, что где-то в толпе гостей Эрика, но тут же он успокоил себя тем, что девочка под присмотром Ариан. А ему сейчас просто необходимо снять напряжение. Если бы не эта нескончаемая толпа, словно назло рассасывающаяся так медленно, он разложил бы девицу прямо здесь, на клавесине, задрав полупрозрачные юбки, раздвинув ноги, сразу же входя на всю длину в ее влажное лоно в обрамлении огненно-рыжих кудряшек. А в том, что девица течет еще с «Шутки», он не сомневался.

«Сицилиана» закончилась раньше, чем гости покинули зал. Гиллис, не спуская глаз с Анаэль, резко поднялся, едва не опрокинув стул. Девушка уже знала, что от нее требуется, потому, положив флейту на ближайший стул и похотливо улыбаясь, быстро прошла мимо, шепнув на ходу:

— Идите за мной, — и скрылась за бархатной занавеской.

«Здесь, оказывается, есть потайная дверь? Кто бы подумал!»

Не отвлекаясь на ненужные сейчас мысли, Гиллис нырнул вслед за Анаэль и оказался в небольшой узкой и темной комнате с музыкальными инструментами. Поймав флейтистку за локоть, привлек к себе и грубо поцеловал, прикусывая губы и сжимая ладонями упругие прелести, сминая платье, захватывая подол и обнажая стройные ноги. На мгновение ему показалось, что девица хочет отстраниться, но она всего лишь прислонилась спиной к стене, одной рукой обнимая его за шею, а второй помогая задрать платье. Глаза ее не лгали, она действительно была блудница, похотливая и ненасытная, а никак не робкий цветок, которым казалась в самом начале. С такой точно не соскучишься!

Пуговицы показались невероятно тугими, а их количество словно увеличилось вдвое, но и это все осталось позади. Девушка обвила коленом бедро Гиллиса и с сочным, хлюпающим звуком приняла его, прижавшись лопатками к стене и прогибаясь в пояснице. Не долго думая, Гиллис подхватил ее под ягодицы, приподнимая. Анаэль, по-кошачьему извернувшись, закинула ноги ему на поясницу и крепко обняла за шею, часто и неровно дыша. Не отсутствие времени двигало ими, а желание, потому темп Гиллис взял сразу быстрый, и вот девица уже стонала и сладко повизгивала на его плече.

Резкий и очень болезненный укус в мочку невольно заставил дернуться и резко втянуть воздух сквозь зубы.

Он стоял перед сценой в залитой послеполуденным солнцем зале, полной гостей. Глубоко, насыщенно и задорно звучала «Шутка» Баха. Рука сжимала недопитый бокал лимончелло.

«Что это было?! Мне это все привиделось?!»