Покража

Анна Альбертовна Шульц ерзает в кабинете у следователя. У нее во рту мундштук, в который вставлен бутафорский бычок сигареты. Время от времени она затягивается и выпускает несуществующий дым.

- Анна Альбертовна Шульц, урожденная … такого-то года рождения, паспорт, серия…

Женщина округляет глаза:

- Все верно! Вы такой прозорливый, господин следователь!

- Что вы написали в объяснительной… Была покража (женщина кивает) плаката певца Олега Газманова (кивает). Это же вандализм!

- Нет, что вы, господин следователь! - Дама подается вперед, складывая на стол декольте с худосочной грудью, - никакого ванюализма! Мы не испражнялись возле театра, это все наговоры дворника!

Следователь ведет бровью, принюхивается к листку, щедро воняющим духами и продолжает читать.

- Вместе с гражданкой Жанитой Роденовной Апраксиной замыслили и совершили акт покражи (дама кивает) плаката с целью интимного поклонения… Товарищ Шульц! Что это такое?

Следователь громко стукает кулаком по столу, отчего у Анны Альбертовны выпадает бычок из мундштука прямо в стакан с водой. Оба внимательно смотрят, как тот плавает по поверхности, приближаются друг к другу головами, и Анна Альбертовна неожиданно тихим томным голосом выдает:

- Ну что ж вы, мущщина, не понимаете… мы же бэзумно влюблены. Неважно в кого. Но Олег- это мое роковое имя. Меня даже чуть так в роддоме мать не назвала. И за Годунова-Шульца я выходила замуж только потому, что он Олег.

Дама томно опускает веки и театральным громким шепотом добавляет:

- А ведь его вообще-то звали Игорь. Он согласился на мои условия и поменял имя. Все ради меня, понимаете? - в ее голосе сквозят истеричные нотки - и дом продал, и собаку умирающую оставил мне, я же так люблю ухаживать за больными! Какой мущщина! Господи! Если бы не шваль, что его снова Игорёчком стала из-под прилавка звать, то и дальше бы благодетельствовал. Поймите, такая несудьба у меня в жизни приключилась, а рыдать мочи нет. Неужели за лицо любимого Олега мне теперь грозит… грозит…

- Ну максимум штраф, - с сомнением произнес следователь, глядя, как Анна Альбертовна вставила в мундштук шариковую ручку.

Оставив даму поправлять чулки и вылавливать бычок из стакана, следователь вышел в коридор и вытер испарину со лба.

Из кабинета рядом появился еще один следователь и с пониманием поглядел на сотрудника. В его руке дрожала такая же бумажка, с которой на пол сыпались блёстки.

- Ну что?

- Да тоже самое. Эта Апраксина выдала ту же самую историю, ну слово в слово. Только эта утверждала, что ее мужа зовут Алексей, а разводится она будет потому, что поняла, что он не Олег. Как они успели сговориться так идеально? История выеденного яйца не стоит, разве что дворник Эдуард рассказывал совершенную дичь.

- Так кто под театром насрал?

- Да бомжи, скорее всего. Не эти же… сумасшедшие … женщины.

Конечно он хотел сказать «бабы», но воспитание не позволило.

Через час обе дамы, придерживая друг друга под локоток и поправляя боа со страшной лисой поцокали прочь, а следователь с недоумением уставился на плакат Газманова, который теперь висел у него над столом.

- Черт знает что.

И задумался, не сводить ли жену на концерт, не сделать ли кунилингус любовнице? Или наоборот. По большому счету, не важно. Он же не Олег.