Измена

Продолжаем весеннюю волну, присоединяясь к флэшмобу от Елены Логиновой (https://author.today/post/461332). Итак, наша сегодняшняя тема: измена.

В общем-то, учитывая фрагменты из пары предыдущих флэшмобов (https://author.today/post/413112, https://author.today/post/377880), Лану вряд ли кто-то станет винить. Но с точки зрения общества это именно что циничная и неприкрытая измена мужу с влиятельным мерзавцем.

Делегация Иллирии также уже прибыла, и как и идаволльская, она насчитывала пять человек, не считая прислуги. Во главе её шел смуглый темноволосый мужчина средних лет в пышном красно-золотом одеянии, с элегантными усами и неизменной тростью. Килиан уже общался с ним после победы над Амброусом, да и слава Габриэля Пламенного гремела далеко за пределами Иллирии. Второй чародей, одетый в синее, несколько терялся на его фоне, но после битвы в Гревене Килиан не понаслышке знал, на что способен этот человек. Третьим был граф Роган. На фоне магов он смотрелся непритязательно, но умудрялся держаться с достоинством; против своей воли ученый подумал, сколько усилий пришлось приложить ему, чтобы этому научиться.

А вот при взгляде на четвертую у Килиана перехватило дыхание.

Лана была прекрасна. Еще более прекрасна, чем обычно. Сегодня она надела роскошное струящееся платье кремового цвета с темным корсетом, подчеркивавшим изящество фигуры, и светлыми оборками, придававшими образу легкость и воздушность. Плечи её были открыты, а на шее блестел, приковывая внимание к зоне декольте, золотой кулон с янтарем, подарок самого Килиана.

Поймав взгляд ученого, девушка чуть улыбнулась, и от её улыбки он едва не забыл обратить внимание на последнего участника делегации.

Сегодня Тэрл был одет в винно-красный мундир идаволльской гвардии, — чем уже безмолвно заявлял о том, что не признает своего изгнания из Идаволла и власти правителя, изгнавшего его. Без оружия воин явно чувствовал себя крайне непривычно, но что-то в его выражении лица и манере держаться не оставляло сомнений, что он и голыми руками готов разорвать противника на части.

Особенно после того, как он заметил, как смотрит Килиан на его жену. Очень многообещающим стало его выражение лица в этот момент.

Это может быть проблемой.

«Постарайтесь отвлечь сэра Адильса», — передал Килиан Селесте по мыслесвязи.

Впрочем, этого не потребовалось. Кажется, иллирийцам самим не хотелось, чтобы агрессивные действия воина спровоцировали скандал. Почти сразу после окончания обмена любезностями с хозяином замка Тэрла взял в оборот граф Роган.

И ничто не мешало Килиану встретиться с Ланой.

— Ты выглядишь изумительно, — заверил он, чувственно прикладываясь губами к её запястью.

Ученый заметил, что уголок глаза девушки слегка дернулся, однако она все-таки улыбнулась:

— Спасибо. Да и ты хорош. Наконец-то не в черном?

В ответ Герцог Идаволльский слегка усмехнулся:

— Говорят, что красный цвет символизирует власть, силу... и страсть.

— И что же из этого ты хочешь показать? — хмыкнула чародейка.

Герцог задумался.

— Вообще, когда я выбирал костюм для официальных мероприятий, то предполагал, что власть. Но смотрю я сейчас на тебя и уже не так в этом уверен.

Не стесняясь окружающих, не обращая внимания на то, что они подумают и что будут говорить, ученый приобнял её за талию и приблизил к себе.

— Ланочка... Я так по тебе соскучился.

Она не отстранилась, — это плюс. Она была напряжена, как натянутая струна, — это минус.

— Я так хотела бы, чтобы мы встретились не в таких обстоятельствах, — с болью в голосе сказала девушка.

— Я тоже, — поддержал её Килиан, — Держись. Скоро все закончится.

Он почувствовал, что от этих слов ей стало больнее всего.

— Держись. И помни: я с тобой и я тебя люблю.

Лана дрогнула всем телом и все-таки сняла с талии его руку.

— На нас смотрят делегации двух стран, — извиняющимся тоном сказала она, — А также гости лорда Д’Тира. Не говоря уж о моем муже.

Фразу «так пусть смотрят и завидуют» Килиан на этот раз проглотил. Неуместно.

— Тогда может быть, потанцуем? — предложил он, — Это бал, в конце концов, или как?

В ответ Лана улыбнулась:

— У меня для тебя сюрприз.

И с этими словами она сделала знак музыкантам — скрипачу, флейтистке и гитаристу. По её указанию те заиграли непривычную для этих мест быструю, яркую мелодию. Мелодию, в которой, казалось, отражались огни Дозакатного Юга.

— Я же говорила, что однажды мы станцуем этот танец, — заметила девушка.

Улыбнувшись в ответ, Килиан взял её руку в свою.

Он никогда не танцевал танго, но как и со всем, что вызывало его интерес, в свое время тщательно изучил теорию. Теперь же... Теперь он почувствовал, что в танце было нечто глубже и теории, и практики. Нечто, что пробудилось в нем, стоило ему услышать стук сердца чародейки.

Килиан положил руку на спину Лане чуть выше края платья, — и прикосновение к голой коже немедленно разожгло внутри него огонь, какого он никогда не заподозрил бы за собой. Холодный рассудок, будто извиняясь, отступил на второй план. Яркое, стремительное движение старинного танца казалось огненным вихрем. Наверное, для традиционной идаволльской культуры этот танец был слишком безнравственным, — но Килиану было все равно.

Сейчас им обоим было все равно.

Казалось, что это не ученый и чародейка кружатся в страстном танце, — а два ярких огня рвутся навстречу друг другу, стремясь переплестись между собой. Как будто две пылающих души рвались оставить позади оковы смертных тел.

Оковы долга и войны.

Бились в унисон два сердца. Горячим прикосновением обжигала его ладонь её спину — и сама обжигалась об её собственный жар. Об огонь, что давно загнали в клетку, — но который все равно оставался внутри.

И который он чувствовал, бессознательно чувствовал с того самого вечера, когда она пришла к нему после стычки на пути из Патры. Именно тогда они впервые почувствовали друг друга.

Но лишь теперь ощущали это в полной мере.

Они танцевали. И пламя их душ танцевало вместе с ними. В вихре незримого пламени кружились Килиан и Лана, — и казалось, ничто на свете не существовало, кроме них двоих.

Так удивительно ли то, что на какие-то минуты спали все оковы и барьеры? Странно ли, что без малейших сомнений на последних аккордах мелодии Килиан вдруг накрыл её губы своими?

И Лана ответила — в первый раз она в полной мере ответила на его поцелуй. Со всей дремавшей в ней страстью, со всем своим жаром, как будто сжигавшим её вечные сомнения и страхи.

Она отвечала на поцелуй, — как будто это был последний поцелуй в жизни.

Как будто для кого-то из них сегодня жизнь должна была закончиться.

— Я не хочу ни о чем сожалеть, — прошептал Килиан.

Фраза вышла сумбурной. Возможно, не вполне осмысленной. Но странным образом Лана её поняла.

А может, просто поняла его.

Так странно ли, что уже не обращая внимания на ждавшие их две делегации, ученый и чародейка перебрались в гостевые покои? Туда, где не было никого кроме них?

Туда, где никто не мог ни помешать им, ни их осудить.

Килиан продолжал целовать Лану, уже не сдерживаясь в своей страсти. С её губ он плавно спустился к шее, и еле слышно она застонала. Он целовал её плечи и грудь, чувствуя, как убыстряется её дыхание. Чувствуя, как пламя их сердец торопится слиться воедино. Торопливо, почти неосознанно его руки стали развязывать шнуровку её платья.

Когда же платье упало к её ногам, он вновь целовал её в губы. Страстно, неистово, будто в последний раз. И она отвечала на этот поцелуй.

Будто в последний раз.

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "Кинжал без рукояти" https://author.today/work/237913